Будь моим первым (СИ) - Вечная Ольга

То самое, которое ты только что собственными руками выбросил за ненадобностью?

Я выхожу из машины и устремляюсь домой. Стараюсь не бежать, идти ровно, держать спину максимально прямо. На ходу достаю ключи из сумочки. Не сразу получается попасть в замочную скважину, ключи падают, я наклоняюсь, шарю по плитке, кое-как нахожу и, наконец, попадаю во двор. А потом в дом.

Руки грязные, запачкалась, пока ощупывала плитку. Вытираю их о дизайнерское платье.

Скидываю туфли и бегу в свою комнату. Папы нигде не видно, наверное, они с Настей рассказывают, как друг по дружке соскучились.

А я не стою рисков.

Падаю на кровать и закутываюсь в одеяло. Я ведь сама во всем виновата, решила отомстить ему, посмеяться. Детский сад! Он, видимо, прикинул, какими будут наши отношения, и перекрестился. Взрослый мужчина, врач… глупо было думать, что он всегда будет бегать за мной, закидывать на плечо и утаскивать в темноту.

Но я ведь… умею и иначе тоже. Достаточно взрослая, чтобы не ломать, а строить. Если бы я только могла отмотать время назад, я бы ни за что так не поступила! Если бы он только дал мне шанс!

Раздается стук в дверь, я отрываюсь от подушки. Папа заходит и замирает на пороге.

— Поля… Полька, Господи, что случилось? Тебя кто-то обидел?!

— Нет, никто.

Он подходит, берет меня за руку и заставляет посмотреть ему в глаза. Проверяет, нет ли на мне синяков или ран.

— Все в порядке, папа. С возвращением домой. Я скучала, — силюсь улыбнуться. И я правда очень по нему скучала. Он своеобразный человек, но другого отца у меня нет и не было. Да и матери нет. Он и сестра — мои самые близкие люди. И для них я важнее рисков.

— Поля, что произошло? Ты скажешь или нет? — он начинает злиться.

— Просто… с парнем поссорилась.

— Он тебя обидел? — на лице отца застывает неподвижная маска, но я понимаю, что он в бешенстве. — Кто? Тот хирург?

И тут до меня доходит, о чем говорил Ветров. При любой ссоре я могу пожаловаться отцу и тот превзойдет себя в мести. Неравные отношения. Никаких шансов.

Слишком опасно.

— Нет, он вообще ни при чем. Никто ни при чем. Папа, просто оставь меня одну. Умоляю, дай мне время прийти в себя, пожалуйста!!

— Саш, иди, — на пороге появляется Настя. Она в шелковом халатике и в мягких тапочках. — Я поговорю с ней сама. Пожалуйста. Не всегда нужно махать кулаками.

Папа медлит, потом целует меня в лоб и нехотя выходит из комнаты. Он всегда ее слушает, хотя она старше меня на каких-то семь лет.

Как только за отцом закрывается дверь, Настя присаживается на край кровати. Обнимает меня. И я замираю, позволяя себя покачать.

— Я ему не скажу, — говорит она тихо, имея в виду папу.

— Он больше не позвонит, — отвечаю я еще тише, имея в виду Ветрова. — Никогда.

— У вас что-то было?

— Нет, — качаю головой. Слишком сильные риски. Даже пробовать.

— Поля, я просто буду рядом, но я должна знать. Он взял тебя силой?

Снова качаю головой.

— Хорошо, — выдыхает она. — Вы предохранялись? Это очень важно, моя дорогая.

— Ничего не было. Потому что он не захотел. Меня… со мной.

— Из-за папы? — Она сразу все понимает.

— Да.

— А ты хотела?

Плачу.

— Я, кажется, влюбилась.

— Моя ты девочка, — она сама всхлипывает, словно это ее бросил парень. — Мы это переживем, — говорит она. — Будет трудно, но мы справимся.

— Я не знаю.

— Обязательно.

Я утыкаюсь ей в плечо и молчу. Мысленно благодарю за то, что она не смеется и не обесценивает мои чувства. Подумаешь, первая любовь. Подумаешь, какой-то парень.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она этого не говорит, и я позволяю ей оставаться со мной.

Потом Настя укладывает меня в кровать, выключает свет и ложится рядом.

— Может быть, он еще пожалеет о своем решении? — говорю я.

— Скорее всего, так и будет. Как только поймет, какая ты на самом деле. Ранимая, добрая, хорошая, — шепчет Настя.

Она проводит со мной всю ночь, несмотря на то, что отец вернулся из долгой командировки. Не представляю, что я должна ей за это. И смогу ли когда-то расплатиться.

Глава 18

Полина

Завтрак в семье Барсуковых всегда проходит одинаково. Когда папы нет в городе, мы с Настей пьем кофе в разное время, стараясь не пересекаться на кухне, чтобы не портить друг другу настроение.

Когда же отец дома, он всегда встает рано и садится за стол не позже семи. Настя следует за ним по пятам. Я тоже по возможности присутствую, даже если учусь во вторую смену. Папа любит, когда мы собираемся вместе.

Мы молча едим, каждый сидит в своем телефоне или планшете. Читаем утренние новости. За ночь ведь произошло так много всего интересного! Вкусно пахнет омлетом или яичницей, свежесваренным кофе.

Я хрущу хлопьями, ожидая, когда папа, наконец, не выдержит и скажет заветные слова: «Нормально бы поела, что это за сухой корм для собак?!» — и протянет мне вареное яйцо или яблоко.

В этот момент я обычно послушно беру предложенную им еду, звонко целую отца в щеку, обнимаю за шею крепко-крепко и убегаю по своим делам.

А у вас в семье какие ритуалы?

— Да, погода подвела. Опаздываем с доставкой, — бубнит папа себе под нос. — Что же делать, что же делать?

Настя бросает на него тяжелый взгляд, потом возвращается к своей овсянке на воде, никак не комментируя. Очевидно, что папа спрашивает о том, что ему делать с просроченной доставкой медицинского оборудования в какую-то ультракрутую клинику, не у нас с ней.

— Николай Григорьевич позвонит с минуты на минуту, как пить дать.

— Но ты ведь не виноват, что самолеты экстренно посадили в Варшаве, — поддерживает его Настя, мягко погладив по руке.

Вот как у нее так получается? При всех недостатках и молодости она всегда знает, как правильно поддакнуть мужчине, в нужный момент заглянуть в рот или в глаза. Или же, наоборот, промолчать, не провоцируя конфликт. Вот лиса!

— Кого интересует здравый смысл, когда дело касается денег? — жалуется он ей.

Хрум-хрум.

— Вообще никого, — встреваю я. — Деньги всегда у всех на первом месте.

Папа задерживается на мне взглядом чуть дольше обычного, но я сейчас говорю не о его молодой жене. Я вообще на нее не смотрю с самого утра. Никаких колкостей или насмешек. Плохого она сегодня не заслужила. Пусть пока живет.

— Как ты, дочка? Вчера испугала меня.

— Нормально, — пожимаю плечами. Хрум-хрум.

Если их залить молоком, то будет вкуснее. Но не так громко.

— Все правильно, ничего хорошего с этим парнем у тебя бы не получилось, — говорит отец деловито, возвращаясь глазами к планшету. — Мало того что хирург, — он презрительно хмыкает, — так вдобавок военный. Они же все с промытыми мозгами еще с медакадемии, — крутит у виска, продолжая читать свое. — Будешь всю жизнь за ним мотаться по военным частям и питаться одной картошкой.

Тут нужно понимать, что у моего отца тоже медицинское образование, но он ушел сразу после учебы, даже ординатуру не стал выбирать. Решил заниматься бизнесом. Поначалу дела у него шли так себе, он сильно прогорел на аптеках. Затем мой дедушка по маме куда-то там пропихнул его, с кем-то познакомил или что-то посоветовал… уж не знаю наверняка, но после этого папа начал заниматься продажей медицинского оборудования. Возить из-за бугра. Ну и воровать, разумеется, у государства по возможности. Из-за чего большинство его сокурсников, которые все же стали настоящими врачами, относятся к нему с легкой долей презрения. Или с черной голодной завистью, как утверждает сам отец. Потому что «им всем и не снились деньги, которые я зарабатываю» и вообще «они тупые».

Ну да, могли бы и восхищаться моим отцом посильнее, что им, трудно, что ли, упасть ниц на встрече выпускников?

Хрум-хрум.

Любимая тема для разговора в нашем доме — особенно если папа выпьет, — как голодно в России быть медиком и какой он молодец, что выбрал себе другую судьбу.