Людмила Белякова - Свадьба – навсегда! (сборник)
– Мы ведь правда ничего никому давать не будем, да, Марин? – Дима заглянул в лицо Маринке, которая напряженно, не мигая, слушала экскурсоводшу.
– Ничего, – не слишком уверенно пробормотала Маринка. – Утрутся…
– А то съедят, – продолжал увещевать жену Дима, не совсем уверенный в ее искренности.
– Ага, и отравятся… Ничего и никому!
– Какие вопросы по инструктажу? – окинула взглядом помещение ресторана Галина Пална.
– Хавка когда будет? – спросил кто-то.
– Хавка-то? – усмехнулась сталкерша ехидно.
– Во, щас конкретно выяснится, что хавку сначала надо выследить, убить и принести в гостиницу, – тихо проговорил Витек, подсевший с женой к Маринке с Димой. – Сафари, блин, в натуре!
– Ой, не пугай на ночь глядя! – пискнула Илона.
– Хавка, силь ву пле, медам, мсье! – махнула Галина Пална ручкой куда-то в глубь африканской ночи.
Оттуда послышались тамтамы, хотя и явно записанные цифровым способом, по залу резво забегали африканцы в белых шортах и с подносами в руках. С ними в залу влился запах жареного мяса и диковинных приправ.
– … Интересно, а кого это мы сегодня съели? – не смог не испортить впечатление Витек, когда за полночь все они, чуть пошатываясь от обилия впечатлений, питья и еды, разбредались по номерам.
– Не вана, – заплетающимся языком отозвался кто-то. – Главное, я заю, кто бует сседущим.
– … А тут вроде ничего, – сказал Дима, заперев дверь, как инструктировала Галина Пална. – Еда нормальная, чисто… Народ ничего подобрался, заводной.
– Угу, – едва слышно отозвалась Маринка. – Ты койки тут отшмонай получше. А я пока…
Почему-то Дима даже не выговорил Маринке за несоответствующую их положению белых людей лексику. Кажется, он уже заснул.
Наутро их разбудил стук в дверь – Галина Пална зычно скликала всех на завтрак. Маринка-то проснулась сразу, ответила, что они сейчас спустятся, а Дима все спал, приоткрыв по-детски розовые пухлые губки.
– Вставай, гроза пустыни! – потрясла его за плечо Маринка. – Слонов кормить пора!
– Каких слонов, Мариш? – пробормотал Дима, не открывая глаз.
– Каких надо, серых, с хоботом… Я пока в душ, а ты тут подымайся.
Когда Маринка вернулась в комнату, истово вытирая полотенцем черные кудряшки, Дима сидел на своей постели и чуть ошалело оглядывался по сторонам.
– Ох, Маринк, если б не ты, не поверил, что мы действительно… тут.
– Мы действительно. Давай быстро, а то твой завтрак Кыше отдадут. У нас сегодня экскурсия в саванну.
– Угу, совместим ванну с саванной, – попытался скаламбурить Дима и поплелся мыться.
… Наконец Маринка с Димкой пересчитали, сколько их, безумцев, на самом деле, – семь пар молодоженов примерно одного возраста. Их рассадили в две, похоже, только приличия ради прикрытые линялым брезентом машины – четыре пары в одну, три в другую, и они выкатили за ограду гостиницы. Галина Пална оказалась вместе с Маринкой и Димкой в менее населенной колымаге.
– Далеко нам? – поинтересовался Дима, которому ужасно не понравилось ехать боком да еще по колеястой африканской грунтовке.
– Африка – она ж как Сибирь, – расплылась в довольной улыбке Галина Пална, – здесь сто верст не расстояние. Расслабьтесь и получайте удовольствие. Сейчас отъедем чуток, там животных можно будет понаблюдать в живой природе.
– Хищных? – подозрительно осведомился кто-то из спутников, оглядываясь из-за плеча на серо-желтую равнину с редко натыканными кустиками.
К счастью, там никого не было – даже не маячили, как в бибисишном фильме, жирафы.
– Да уж… К концу засушливого периода и антилопа с голоду хищной становится, – так же умиротворенно ответила Галина Пална. – Через полчасочка приедем, разомнемся… Только помните, что я вам говорила. Животных не пугать, детей не кормить.
– Может, наоборот? – усмехнулась Маринка.
– Только так, девушка, только так! – задрала указательный палец вверх бывалая сталкерша.
Конечным пунктом их путешествия оказалась деревенька, точнее, дюжина круглых хижин из пальмовых веток за таким же забором. Туристы, радуясь окончанию нудного пути, посыпали из машин, как горошины из стручков.
– Так, – решительно сказала Галина Пална, – повторяю для тех, кто вчера после авиаперелета был слегка неадекватен и не усвоил правил до конца. На все происки аборигенов отвечать одно – увалеле!
– Увалеле? А чё это такое? – удивилась группа почти всем составом.
– Да, увалеле!
– А как оно переводится? – поинтересовался кто-то.
– Это на суахили означает: «Извините, у меня с собой только кредитная карточка!» Все поняли? У-ва-леле!
– Ну да, вроде как «отвалили»! – озарился догадкой Витек. – Чтоб лучше запомнить.
– Ну, можно и так, – пожала плечами Галина Пална. – Пошли!
Она решительно зашагала вперед, сбившиеся в компактную кучку путешественники потрусили за ней.
Видимо, деревенька была вроде потемкинской, потому что жители, головастые, заметно лопоухие и удивительно темно-шоколадные, обращали на гостей мало внимания, занимаясь своими делами. Глядели на пришельцев только голенькие, пузатые дети, и облаивала их в охотку тощая, в цвет сухой земли, псина.
– Да они все нанятые, – сказал Витек, пристроившийся к Маринке с Димой. – Студенты какие-нибудь подрабатывают. Фольклорный ансамбль, четко!
– Главное, чтобы они были убежденными вегетарианцами, – заметила Илона. – Остальное мне лично глубоко по фигу.
Галина Пална неторопливо провела их по деревеньке, рассказывая, как тяжко и беспросветно существование туземцев посреди выжженной пустыни в условиях каменного века. Желая показать, что она здесь своя в доску, Галина Пална перекидывалась булькающими словечками с жителями, и те в ответ булькали и цокали тоже, улыбались, показывая редкостно белые и крупные зубы, правда, не всегда в комплекте.
– А сейчас жители деревни поприветствуют гостей старинными песнями и танцами, – с явным облегчением сказала Галина Пална, когда они, дав кругаля между хижинами, вернулись на, так сказать, центральную площадь.
Там находилось некое сооружение из струганых бревнышек, выложенных полукругом, вероятно, партер и бельэтаж одновременно.
– Учтите, за все уплачено авансом, так что никаких заказных «Сулико» для Реваза из солнечного Тбилиси. А то они так распоются, что мы до вечера отсюда не выберемся. Ясно? Сейчас я представлю вас вождю племени и начнется концерт.
Становилось жарко, и туристы с удовольствием забрались под навес над гостевой трибуной.
Вождем оказался равнодушный сухопарый старик в красной бабьей поневе, подхваченной на бедрах ремешком, в бусах и с длинным посохом. Деревенская самодеятельность, целиком дамская, завернутая до подмышек в яркие простынки, выстроилась в два ряда перед гостями и принялась петь а капелла звонкими, чуть дрожащими, идущими как бы из глубины веков голосами. Аборигенам, по-видимому, петь очень нравилось, и это настроение передалось аудитории – гости тоже стали хлопать в ладоши. Кто-то стал подтягивать.
