Анна Берсенева - Портрет второй жены
– Я сегодня у вас переночую, – сказала она. – Не хочется ехать на ночь глядя.
Но вернуться в ненавистную квартиру было необходимо. Не убегать же, бросив все, ведь она даже комнату свою не закрыла, все вещи там. Да и вообще: не по ней это – жить у Коли, точно подростку, ведь ей не просто хочется самостоятельности, как Андрюшке, она уже давно другая, совсем не та, что приехала в Москву два с лишним года назад…
Лиза поехала в Газетный прямо от Инги – благо, та жила неподалеку, на Маяковке. Она постаралась незаметно проскользнуть по коридору к себе в комнату. Кажется, Ольги не было дома, свет не пробивался из-под ее двери.
В комнате все было на месте. Вид измятой постели заставил Лизу покраснеть. Она торопливо скрутила постельное белье, бросила на пол.
Дверь открылась так тихо, что Лиза увидела Ольгу, когда та была уже в комнате. Отшатнувшись в угол, она смотрела на соседку.
– Что, боишься? – невесело усмехнулась Ольга. – Не бойся, нападать больше не буду.
Вид у Ольги был ужасный: правый глаз совсем заплыл, губа рассечена. Наверное, Ринат не ограничился одним ударом.
– Ну, чего смотришь? – зло спросила она, поймав сочувствующий Лизин взгляд. – Конечно, разукрасил, не без этого. Они, татары, все такие яростные. Не любят, чтоб против ихнего делали.
Не дожидаясь Лизиного приглашения, Ольга села на стул, охнула:
– Чуть ребро не сломал, сволочь!
– Зачем же ты с ним, Оля? – осторожно спросила Лиза.
Впрочем, она уже знала, какой услышит ответ. С самого детства она наслушалась рассказов матери о несложившихся женских судьбах, нагляделась на растрепанных, рыдающих соседок, среди ночи выбегающих на улицу под пьяный мат супругов. Все эти женщины на следующий день со вздохом говорили: что ж, куда денешься, все они такие, где ж лучшего найти, а мой хоть получку приносит…
– Зачем, зачем… – ответила Ольга, потирая бок. – Люблю его, вот тебе и зачем!
Это было сказано так по-детски, что Лиза едва не заплакала. Можно уйти от человека, с которым связывает привычка, можно уйти от того, кто приносит получку, но как оставить того, кого любишь?
– А он что, всегда такой? – спросила она.
– Да нет же, что я, дура – если б он всегда такой был!.. Только как выпьет или как бабу новую увидит.
– И часто пьет? – Лиза едва сдержала улыбку.
Ольга не ответила. Взгляд у нее был совсем потухший, уголки блеклых, ненакрашенных губ горестно опустились.
– Господи, ну что за жизнь у меня такая горемычная? – вдруг запричитала она, как простая деревенская баба. – Никак мне счастья нету, куда ни кинься!
Она упала головой на стол и зарыдала – громко, со всхлипами. Лиза растерянно смотрела на нее. Чем тут утешишь? Вдруг, так же мгновенно, как начала, Ольга прекратила рыдать и биться, вытерла слезы ладонью.
– Думаешь, я психопатка? – спросила она. – Просто жизнь нервная была. А он – моя первая любовь, – сказала она все с той же полудетской серьезностью. – А что ты думаешь? Конечно, мне не шестнадцать, и замуж сходила, и ребенок имеется, а Ринатка – первая любовь, вот хоть убей!
Ольга достала из кармана сигареты, закурила, стряхнула пепел в стоящую на столе чашку.
– Не куришь? – спросила она. – Да ты садись, чего стоишь?
Лиза послушно опустилась на диван, понимая, что никуда не деться от долгого рассказа.
– Ты не обижайся, что я на тебя накинулась, – примирительным тоном произнесла Ольга. – Я ж понимаю, ты не виновата, он на все бросается, что только шевелится. Такой парень ебучий, жуть! И как мне его не любить? Он хоть трахает – и видно, что хочет. А другие – только выпить, ничего им больше не надо. А Ринатка – он добрый вообще-то и не жадный: духи подарил, в кафе водил однажды. Так-то, конечно, с собой приносит, а однажды водил. Я ведь не старуха, мне двадцать семь всего, тоже ласки хочется. Шесть лет лимитой на заводе отпахать – это как? Шесть девок в комнате, каждая мужиков водит, на каждой койке сопят – сдуреешь! И никто тебя за человека не считает, чуть что не так – каждому давай. А комендант – так тот просто повадился, если и все так, все равно требует. А то, говорит, вылетишь у меня в два счета из Москвы, напишу, что ты наркоманка. Замуж вышла, думала, теперь отвяжутся. Так нет, куда там, сам же законный супружник, если на ночевку записывать не хотят, говорит: пойди, дай коменданту – запишет.
– Как это – на ночевку записывать? – спросила Лиза.
– Ну, как, очень просто: женское ведь общежитие. Спасибо еще, ребенка разрешают держать. А если муж хочет на ночевку остаться, за две недели надо записываться, и очередь еще. Все ведь хотят, а общага не резиновая.
«Господи, какой кошмар! – подумала Лиза. – Да как же можно так жить? И зачем?»
– Но ведь это твой муж! – воскликнула она. – И ребенок, говоришь, у вас. Как же можно, чтобы кто-то мужа на ночевку записывал? И что же, он тоже это терпел?
– А чего ему? – равнодушно произнесла Ольга. – Ему еще и лучше, алкашу. У него так и так не стоит, чего ему лишний раз залупаться с комендантом?
– А теперь он где?
– Сидит, – ответила Ольга. – Ножом пырнул одного по пьянке, теперь сидит – туда ему и дорога.
– А ребенок?
– У матери, во Мценске. Знаешь такой город?
– Знаю. Леди Макбет Мценского уезда…
– Кто?
– Да никто, так просто. Почему же ты ребенка сюда не заберешь?
– Ой, ну куда мне еще ребенка брать? Я и так Бога молю, что прописку себе вырвала наконец, думаешь, само собой это далось? Еще и ребенка… Как прописку постоянную в паспорт поставили – все, в тот же день с завода ушла, дворничихой вот устроилась, комнату получила. Теперь, если пятнадцать лет отработаю, комната моя будет считаться, пока что служебная. Я вот думаю, если с Ринатом сладится у меня, может, и заберу Витьку. Я ж, конечно, скучаю, а он вроде к детям ничего, нормально…
Страшная, беспросветная жизнь подступила Лизе, казалось, к самому горлу. Пятнадцать лет работать за убогую комнату, терпеть издевательства мужчины, которого любишь, жить в разлуке с сыном… Неужели все так живут?
Наверное, Лиза произнесла это вслух, потому что Ольга ответила:
– Конечно, все, а куда денешься? Ты вот вроде интеллигентная, чистенькая такая, а тоже ведь так живешь, разве нет? Если больших денег нет, чтоб красиво жить, или лапы волосатой, чтоб толкала, – никуда и не денешься.
Лиза не стала спорить. В этот вечер ей нечего было возразить Ольге. Вдруг показалось, что в ту жизнь, о которой Ольга даже не подозревала, ей, Лизе, тоже нет больше доступа…
– Ну ладно, – вздохнула Ольга, вставая. – Пойду отосплюсь. И ты тоже спи – устала, наверно.
– А… А Ринат не у тебя сегодня? – осторожно спросила Лиза.
