Алекс Савчук - Прутский Декамерон

В полнейшем расстройстве я открыл глаза и увидел водителя, который тряс меня за плечо со словами: «Станция Затока, парень! Тебе здесь выходить».

Я выскочил из автобуса, полностью еще не отойдя ото сна и, сжимая в руках сумку, заторопился к туалету. Пока я писал, то вниз, на свое потрепанное «достоинство» старался не смотреть, – жалко, да и страшновато было.

Как ни странно, но товарищ мой, Серега, который должен был встретить меня в Затоке, и обычно путающий часы, когда мы должны встретиться, а порой даже дни, находился на этот раз на месте, у входа в автовокзал, причем он сразу разглядел меня в толпе и окликнул. Я подошел и обнял своего товарища, он был слегка перевозбужден и не в меру разговорчив, из чего я сделал вывод, что он был к этому моменту уже в приличном подпитии.

За полчаса мы с ним добрались до места, оставили вещи в комнате, затем вышли на улицу, и Сергей, показывая мне лагерь, где нам предстояло провести недели полторы, стал рассказывать, как хорошо в этих местах отдыхается и с какими замечательными и общительными людьми он здесь уже повстречался и познакомился. А еще примерно через полчаса наступило обеденное время и мы отправились в столовую нашего лагеря, где расположились за отдельным столиком и стали ожидать официантку.

Почему за отдельным столиком, спросите вы? И я вам отвечу.

Да потому что за два предыдущих дня Серега, оказывается, уже успел сдружиться на почве пьянки с заведующим столовой Иваном, оказавшимся нашим соседом по домику, живущим во второй его половине.

Время, повторяю, было обеденное: по огромному помещению столовой туда и сюда сновали не менее десяти молоденьких девушек в симпатичных белых с бахромой фартушках и с подносами в руках, – одна была симпатичнее другой; все они, как объяснил мне Серега, считались практикантками, так как только что закончили кишиневское торговое училище. Ваня подошел к нашему столику не один, он привел с собой официантку – юную девушку, блондиночку, немного пухленькую, но с лицом чистым и хорошеньким как у ангелочка.

– Эта девушка будет вас обслуживать персонально, – заявил он, после того как Серега меня с ним познакомил, – прошу ее любить и жаловать.

И он ушел, легко шлепнув девушку чуть пониже спины, от чего та вмиг зарделась румянцем.

– Не волнуйтесь, – сказал я девушке, с удовольствием оглядывая ее ладную фигурку, – мы будем и любить вас, и жаловать, а в конце, не сомневайтесь, вы получите зачет по практике. Вот только скажите нам прежде, как вас зовут?

– Меня зовут Таня, – ответила девушка, скромно прикрыв глаза красивыми длинными ресницами. Эти ее столь невинные слова отозвались в моем паху короткой, острой болью.

Коктейль «Кубинский».

Ром 40 мл.

Сок грейпфрута 70 гр.

Новелла двадцать третья. «Центнер» любви

Случайно встретившись в аду

с отпетой шлюхой, мной воспетой,

вернусь я на сковороду

уже, возможно, с сигаретой.

И.Губерман

В тот вечер я зашел в ресторан с единственной целью – поужинать. Просто проходил мимо знакомого здания, возвращаясь после суточного карточного марафона, и ноги сами принесли меня сюда; это был один из тех редких случаев, когда игра уже к девяти вечера как-то сама собой увяла, и у моих соперников-игроков не было ни сил, ни желания продолжать ее.

Поднимаясь на второй этаж, я дал себе твердое слово, что как только поем, сразу же отправлюсь домой, и никаких приключений, которые нередко со мной случались здесь в совсем еще недавние времена, когда я работал в ресторане, а именно – барменом в коктейль-баре, расположенном на первом этаже.

Оглядев помещение с множеством незанятых столиков, я прошел вглубь зала и сел за один из них, расположенный вблизи эстрады, заказал тут же подошедшей незнакомой мне новенькой официантке сто грамм водки, бутылку пива, салат из кислой капусты и котлету отбивную натуральную.

Народу в зале было немного, в основном постоянные клиенты, из тех, что приходят сюда каждый вечер; музыканты на эстраде небрежно наигрывали какую-то мелодию; официанты вальяжно прохаживались между столиками, – в общем, все происходящее здесь было мне не в новинку, и все люди вокруг тоже были мне хорошо знакомы, за исключением принявшей у меня заказ новенькой официанточки, которая, кстати, с исполнением его явно не торопилась.

Прошло уже минут десять-пятнадцать, как у меня приняли заказ и в поисках официантки я уже стал оглядываться по сторонам, но ее по-прежнему нигде не было видно; затем мой взгляд упал на соседний с моим столик, до этого пустовавший – как раз в эту минуту за него подсели две «мамзели». Эти дамочки были мне хорошо знакомы: одну из них звали Светлана – это была известная в городе б…, с ней подруга Елена по прозвищу «Центнер любви» – женщина тоже достаточно фривольного поведения. Их молниеносно обслужили, на столике словно по щучьему велению появился графинчик водки, закуски, и дамочки, регулярно пополняя свои рюмки, стали о чем-то говорить, оглядываясь по сторонам и поминутно смеясь. Наверняка обсуждают окружающих, решил я.

С некоторой задержкой я тоже получил свой заказ и неторопливо поглощая ужин, стал прислушиваться к музыке, впервые заинтересовавшись ресторанным репертуаром. Изредка я бросал взгляды в сторону музыкантов, поневоле при этом обращая внимание на Елену и ее подругу – их столик располагался как раз между моим и эстрадой. Светлана почти поминутно заливалась громким, безудержным хохотом, заражая окружающих своим хорошим настроением и веселостью, Елена вторила ей, правда, смеялась она негромко, будто подкашливала, при этом все ее пышное тело колыхалось. Я попытался понять, отчего они так веселятся, и, прислушавшись к словам песен, услышал такое:

«Птица счастья завтрашнего дня, улетела крыльями звеня», а в припеве вместо:

«Выбери меня, выбери меня», – солист пел:

«Выбарай меня, выбарай меня…», затем голосом Пугачевой – на мой взгляд очень похоже, один к одному, Игорь Копылов, солист ансамбля, любимец публики, спел известную всем песню, где кроме прочего были такие слова:

«…Я так хочу, чтобы лето не кончалось, чтоб оно за мною мчалось, за мною вслед…», в исполнении Игоря прозвучало, однако: «Я так хочу, я все лето не кончала, эх, начать бы все с начала…»

В следующей песне тоже было с чего поприкалываться:

Вместо слов «…мой белый пароход меня уносит вдаль, и чайки за кормой…» явно слышалось: «мой белый трихопол меня уносит вдаль, и чайки за кормой…».

Пауза, потом музыканты объявили «белый танец» – это когда дамы приглашают кавалеров, и я увидел как Елена – «Центнер Любви», встает, и загадочно улыбаясь, направляется прямиком ко мне.