Сьюзен Филлипс - Спичка
Уголки рта Сэма скривились в сардонической ухмылке.
— Ну разве это не восхитительно? Вы только послушайте ату богатую девочку. Лишь тот, кто никогда не был беден, может быть до такой степени морально чист.
Мышцы затылка заныли от напряжения, ладони стали влажными, но она все умоляла понять ее:
— Вы что, не видите? Здесь все упирается в наши нравственные устои.
— Это бизнес, — сказал Митч. — Мы просто обсуждаем деловые вопросы.
— Нет, — возразила она. — Это нечто гораздо большее, чем бизнес.
Он бросил на нее взгляд, полный горечи и удивления.
— Ты что, хочешь, чтобы мы упорствовали, даже если наши убеждения пошлют нас на смерть?
— Да. Да, я хочу именно этого. — Она подошла к нему ближе, так что их разделял только угол стола. — С самого рождения меня учили жизненным правилам. Моя бабушка, мой отец. — Она посмотрела на человека, все еще бывшего ее мужем. — И ты, Сэм. Ты — более всех. Но ни одно из этих правил никогда не казалось мне абсолютно верным. И вот сейчас, сегодня — именно в этот момент — я точно знаю, кто я. Я знаю, во что верую. А верую я в нашу миссию. Я всегда верила в нее. И задача нашей миссии вовсе не замыкается на одной лишь «Сисвэл». Она касается всей нашей жизни. Достоинство, превосходство, честность, гордость за то, что мы делаем, и отстаивание этих принципов. Вот что делает жизнь стоящей.
Лицо Сэма сделалось жестким, а Митч, казалось, заколебался. Она повернулась к Янку, чтобы оценить его реакцию, и наткнулась на отсутствующее выражение лица. Ничего прочитать на нем было невозможно — как на белом листе бумаги.
Пока она изливала душу, он погрузился в собственный мир, не обращая на нее ни малейшего внимания.
Сюзанна со щемящим сердцем направилась к выходу. Конец приключения был близок. Она уже чувствовала это. Их смелое и отважное приключение стало перерастать в нечто, вызывающее отвращение, в нечто нечистоплотное. Ей захотелось причинить им боль за то, что они здесь творят, и единственный доступный ей способ ранить их — это заставить громко сказать правду о самих себе.
— Ставлю на голосование, — глухо произнесла она. — Мы скажем «Дэйтабек» правду или нет?
— Голосование только среди нас четверых совершенно бессмысленно, — отозвался Митч. — Ясно, что мы расколемся.
— Нет! Я хочу голосовать. Я подвергаю всех нас испытанию. Прямо здесь и сейчас. Прямо в этот момент. Мы уткнулись в стену, и каждый из нас должен занять ту или иную позицию. Мы должны объявить, во что верим.
Митч потянулся к ней. Движение вышло неуклюжим, словно он рассчитывал остановить мановением руки поток ее слов. Она отодвинулась от него подальше, твердо вознамерившись довести дело до самого конца.
— Янк, ты как голосуешь? Должны мы сказать «Дэйтабек» правду о наших машинах или нет?
Янк моргнул, вид у него был слегка отрешенный.
— Ну конечно же, скажем. Было бы нечестно не сказать.
Она смотрела на него во все глаза, впитывая его абсолютную уверенность. И в этот момент на нее снизошло откровение, и она удивилась, что могла так долго не понимать этого. Тот образ совершенства и целостности, который Сэм нес в мир с настойчивостью евангелиста, исходил от Янка! Сэм просто нашел слова определения для всего того, во что верил Янк.
Она улыбнулась Янку дрожащей улыбкой и посмотрела на мужа.
Когда она так смотрела ему в глаза, какая-то часть ее души все еще жаждала коснуться его, но она с полной определенностью понимала, что этому уже не бывать.
— Сэм? Давай теперь ты, ну пожалуйста, Сэм.
— Иногда цель оправдывает средства, — пробормотал он.
— А как насчет нашей миссии? Прошу, — умоляла она его. — Подумай о нашей миссии. Подумай о том, что она значит.
— Слишком много людей зависит от нас, — сказал он невыразительным голосом. — Задействовано слишком много денег. Я против.
В этот момент в ней умерла какая-то драгоценная искра оптимизма, наивная вера в несокрушимость человеческого духа. Ком стоял в горле, когда она, повернувшись к Митчу, произнесла его имя.
Его лицо было бледным, слова застревали в глотке.
— Сюзанна, это же просто смешно. Совершенно бессмысленно. Здесь масса сложностей и тонких нюансов, которые не мешало бы вначале проанализировать и обсудить.
Все чувства, которые она к нему испытывала, перемешались.
— Я подвергаю тебя испытанию, Митч, — прошептала Сюзанна. — Скажем им или нет?
Он уронил голову. Уставился в пол. Увидев, как поникли эти широкие плечи, на которые она так часто опиралась, Сюзанну поразило собственное высокомерие. Да кто она такая, чтобы судить Митча? Он же хороший человек. Она не имеет права устраивать ему такое.
Он заговорил прерывающимся грустным голосом:
— Да. Да, мы скажем им правду.
Ее охватил порыв — горячий и холодный одновременно, предвещающий рождение чего-то нового и неизведанного.
Сэм оперся о стену. Плечи сгорбились, голова свесилась. Все в нем говорило о проигрыше. Сюзанна подошла к нему, осторожно погладила пальцами его руку.
— У нас есть несколько месяцев, — шепнула она. — Помоги нам сотворить чудо.
— Нет, — воинственно ответил он. — Чудес не будет.
Она сплела его пальцы со своими и сжала, пытаясь передать ему свою силу, как когда-то делал он сам.
— Ты сможешь сотворить чудо, если захочешь. Ты сможешь сделать все что угодно. Я верю в тебя, Сэм. И всегда верила.
— Ты просто дура. Наивная самоубийственная дура. — Он отстранил ее руку и посмотрел пристальным, холодным и злым взглядом. — Мое письмо об отставке будет лежать у тебя на столе в понедельник утром.
С ее губ слетел тихий ропот протеста.
— Я увольняюсь, — сказал он. — Условия нашего партнерского соглашения дают вам троим шестьдесят дней, чтобы выкупить мои акции. Я буду настаивать на выполнении этого условия.
Она хотела было рассердиться, но вместо этого ее охватило чувство обезоруживающей разобщенности, расколовшее весь ее внутренний мир. Сюзанна тихонько коснулась щеки мужчины, которого однажды полюбила так сильно и так безрассудно.
— Не делай этого, Сэм! Не уходи от нас. Наше приключение еще не закончено. Оставайся и борись вместе с нами.
Но ни одна искорка не вспыхнула в его темных глубоких глазах. Что-то важное ушло из него. Вот он, весь перед ней — мечтатель без мечты, проповедник, потерявший веру.
Мягким движением Сэм убрал ее руку со своей щеки. Затем повернулся на каблуках и вышел.
Глава 29
Сюзанне было холодно от страха. Она не могла представить «Сисвэл» без Сэма. Ведь он и был «Сисвэл»! Он был той тершей, которая двигала их вперед, силой, которая направляла!
Янк подбирал инструменты, а Митч рассеянно перебирал пальцами ключи от автомобиля. Она не вынесла бы, если бы они ушли, оставив ее в одиночестве.
