Всегда твой выбор - Лида Винград
В ушах шумело, я не могла разобрать больше ничего из того, что он ещё говорил. Как приземлилась, так и осталась в этом положении, пока не услышала, как завелась машина. В голове отстукивали слова Лины, сказанные как будто в прошлой жизни: «Все знают, на что они идут. Не она первая, не она последняя. Или ты думаешь, что они мечтают о принцах, на белом коне, танцуя полуголыми на сцене перед толпой? Каждый делает свой выбор в этой жизни сам». Вот и я дура, сделала свой.
Поняв по звуку, что насильник уехал, медленно огляделась, нашла куртку, дрожащими руками надела её и направилась к супермаркету. Мне так хотелось бежать, мчась на полной скорости между домами, не смотря по сторонам, не замечая ничего вокруг. Я хотела бежать, попытаться заглушить невидимый пожар в душе, но я только медленно шла вперёд, а пламя лишь раздувалось, становилось более разгорячённым, высоким и ярким. Тело потряхивало, а кожа нестерпимо чесалась от отметин пальцев Никиты, которые оставались на мне. И как жаль, что я могла стереть их только с тела, а не из памяти.
Свежесть ночного воздуха и слабый ветерок, словно бодрящий коктейль, играл с моими эмоциями, не приносил облегчения, а лишь усиливал смесь разочарования от потери мечты, разбившейся о жестокость сегодняшней ночи. Шла, не разбирая дороги, потерянная, пока вдруг единственное чувство не вырвало меня из мучительной темноты. Теперь это чувство навсегда останется со мной, не даст забыть о своём существовании. Это страх! Я никогда больше не смогу танцевать. Страх, впитывался в душу, обтекал её, замуровывая в свой кокон, не оставляя мне даже маленькой надежды когда-либо избавиться от него. Он больше не отпустит. Я никогда не смогу танцевать. Теперь моя мечта – мой тёмный кошмар.
Приняв это, я словно стала пустой, никаких эмоций. Столько слышала об изнасилованиях, сцены в фильмах видела, в книгах читала, но никогда не думала, что можно ничего не ощущать после такого. Вот совсем ничего не ощущать. Это же ненормально? Не было ни истерики, ни слёз, ни причитаний. Это должно быть как минимум странно для человека, который только что прошёл через насилие? Возможно, полное эмоциональное оцепенение было результатом сильнейшего стресса, и организм реагировал созданием пустоты внутри, как защитного механизма, чтобы не дать мне свихнуться.
Я машинально дошла до такси, села в машину и попросила включить обогрев побольше. Когда автомобиль подъехал к подъезду, я уже почти согрелась. Зайдя в квартиру, я поняла, что Лина не спит, телевизор был включён. Разувшись, я прошла в её комнату и увидела подругу, развалившуюся на кровати с тарелкой, на которой горкой возвышались шкурки от мандаринов. Она повернула голову в мою сторону и нахмурилась.
– Как погуляла?
– Он меня изнасиловал, – пустым и отрешённым голосом произнесла я, – сильно замёрзла и хочу в горячую ванну.
Лина начала вставать с кровати с выражением ужаса на лице.
– Мелкая…
Наверняка она хотела меня пожалеть, возможно, успокоить, но я опередила её. Мне не нужны были сожаления. Я хотела, чтобы пустота, поселившаяся у меня внутри, не исчезала и на её место не приходили эмоции. Не сейчас. Не сегодня. Пожалуйста, как можно позже.
– Я скину с себя эти вещи, приму ванну, выпью горячего чая и лягу спать. И извини меня, Лина, но как бы ты меня ни уговаривала, я больше не буду танцевать никогда, так что на завтра тебе нужно найти мне замену.
Подруга остановилась возле своей кровати. Она молчала. Потом взяла тарелку с оранжевой кожурой и сказала мне, стараясь, чтобы её голос был как можно нейтральнее:
– Да, конечно, я понимаю, ты случайно упала, получила травму и больше не сможешь танцевать. Многие падают, я тоже как-то пережила падение, но нашла силы идти дальше. Ты сильная, Мелкая, ты тоже встанешь, я ни минуту не сомневаюсь.
Я выдохнула с облегчением, мысленно говоря ей спасибо за то, что переписала для меня историю, в которую я решила поверить сама. Я обману свой мозг и буду верить именно в Линин вариант. Я просто упала.
– Помнишь, моя мама, всегда сушила шкурки от мандаринов и посыпала их сахаром, а мы с тобой уплетали их в школе.
Я смотрела на неё и понимала, что она пытается меня отвлечь, и я была ей очень благодарна, что она не кинулась с причитаниями и расспросами ко мне.
– Да, было вкусно, а ещё я помню, как она угощала вареньем из шишек, – ответила я ей.
– Ну варенье мы точно не сварим с тобой, а вот мандариновое лакомство. как в детстве сможем состряпать. Поможешь мне нарезать, как примешь ванну?
– Давай попробуем.
Я пошла в свою комнату, разделась. Потом взяв пижаму, пошла в ванную, где Лина уже оставила включённой воду. Я залезла в горячую ванную и лёжа думала, как же мне повезло с подругой.
Через десять минут я вошла на кухню, где на столе уже стояла моя чашка с чаем, а Лина на разделочной доске раскладывала то, что осталось от мандаринок.
– Спасибо, что ты со мной. – Не выдержав, обняла её.
– Спасибо, что ты со мной. – Она обняла меня в ответ.
Так мы и стояли на кухне обнявшись, не шевелясь, не произнося больше ни слова.
С той ночи я не танцевала никогда. А спустя неделю, на моих ногах красовался совершенно другой рисунок. К своим крылышкам я добавила пламя, точнее, я их просто сожгла в огне. Теперь тату смотрелось очень ярко, и каждый раз, когда я надевала носочки, чулки или просто босоножки, взгляд останавливался на сожжённых крыльях, напоминая о том, как за один вечер сбылась и разбилась вдребезги моя мечта.
Я чуть покачнулась на стуле от неожиданности, когда услышала звук нового сообщения. Посмотрев на часы, я нахмурилась. Воспоминания затянулись, а необходимая мне таблица ещё не была приведена к нужному виду. Вздохнув, я открыла сообщение от Лины.
«Я летаю! Я в раю!»
Однозначно, её свидание с мистером Х прошло прекрасно. Мне хотелось знать больше. Лина не встречалась ни с кем серьёзно уже пару лет, зато последние четыре месяца переписывалась с загадочным мужчиной. Я защёлкала по кнопкам телефона.
«Я на работе сегодня допоздна, так что, пожалуйста, можно немного больше подробностей, а то я не выдержу?»
«Он прекрасен! Я в восторге! Мы сегодня снова ужинаем!»
«Линааааааа! В твоём лексиконе есть больше слов, которые ты можешь сложить в предложения, чтобы описать подробнее?»
«Мелкая, это не напишешь, это даже
