Сандра Браун - Новый рассвет
Она повернулась и размашистым шагом двинулась к дому, но Джейк ловко ухватил ее за белую батистовую ночную рубашку и рывком остановил.
– Пусти!
– Ну нет, – сказал он и потянул ее к себе. – Давно пора причесать тебе хвост, принцесса Бэннер. Ты эту ссору затеяла, так, будь добра, доведи ее до конца.
Бэннер мятежно взглянула через плечо и выдернула из кулака Джейка подол рубашки, но не сделала ни шагу прочь.
– Вот и отлично, – продолжил Джейк более спокойным тоном. – Так что у тебя на уме?
– Начнем с того, что ты все время дуешься, и мне это осточертело.
– Это я дуюсь? Ты со мной за эти дни двумя словами не перемолвилась.
– И мне надоело, что ты со мной так любезен. Лучше шуми и бушуй, чем стелиться передо мной, как тряпка.
– Я… стелюсь… как тряпка! – задохнулся Джейк.
– Думаю, лучше тебе переселиться во флигель, если общество лошадей на этом пастбище ты предпочитаешь моему.
– Кто тебе сказал? И, благодарю, я буду спать в доме.
– Я не хочу, чтобы ты жил у меня в спальне.
– Черта с два! Почему, как ты думаешь, я дуюсь и лелею тебя, как особу королевской крови? А? Потому что хочу, чтобы вернулась моя жена.
Воинственное настроение Бэннер вмиг улетучилось, она осеклась на всем скаку.
– Повтори!
– Я говорю, что хочу, чтобы вернулась моя жена. Что с ней случилось? В день, когда мы поженились, умер ее отец. Что было, то было. Я могу понять, что на несколько дней это может выбить ее из колеи, но не на две же недели! – Джейк сделал усилие, чтобы овладеть собой. – Я дошел до последней черты, Бэннер. Пора тебе начать себя вести как положено жене. Мне бы хотелось вернуться в тот день, когда мы поженились, и начать все сначала.
Она взволнованно покачала головой.
– Ты ведь помнишь тот пикник после нашей свадьбы? Что делала ты? Что делали мы? Боже милостивый, Бэннер, ты то раскаляешься, то остываешь. То ты занимаешься со мной любовью, как тогда, то отстраняешься, едва я приближусь. Я не понимаю. Чего ты от меня ждешь?
– Но ты любишь ее.
– Кого, назови?
– Мою мать.
Джейк откинулся к изгороди. Его плечи и бедра стукнулись о перекладины. Руки повисли. Он смотрел на Бэннер, не веря своим ушам.
– Как ты думаешь, могу я играть роль жены, заниматься с тобой любовью, если знаю, что ты любишь ее? Я видела, как ты обнимал ее в то утро, когда умер папа. Ты с тех пор от нее на метр не отходил, кроме ночей, когда приходилось спать возле меня.
Из глаз Бэннер струились слезы. Она смахнула их кулаком.
– Я видела, как ты сегодня с ней прощался. У меня сердце разрывалось, как ты на нее смотрел. Ты знаешь, что я горда. Ты сам мне много раз об этом напоминал. Смогу я, по-твоему, провести всю жизнь с человеком, который любит другую? Особенно если эта женщина – моя мать. Твое сердце уже двадцать лет принадлежит ей. Этому я противостоять не могу. И не буду.
– Ты все сказала? – тихо спросил Джейк, когда она умолкла. Единственным ответом ему было хлюпанье носом и новый взрыв слез. – Так вот из-за чего весь сыр-бор. Ты считаешь, что я люблю Лидию.
– Ты ее любишь.
– Да, я ее люблю. Я всегда ее любил, так же, как Росса. Между нами было что-то, чего словами не объяснить. Лидия была мне ближе родных сестер. Когда умер Росс, мы горевали вместе. Разве это запрещается? Мы обнимали друг друга, чтобы утешить.
– Я говорю не о такой любви, и ты это понимаешь.
Джейк раздраженно хлопнул себя по бедрам.
– Да, в юности я возвел Лидию на пьедестал. Думал, что она красивая, такая, какой и должна быть женщина. Она была моим идеалом, и много лет я думал, что влюблен в нее. Да, я ревновал к Россу за то, что такая женщина каждую ночь лежит в его постели. – Он глубоко вздохнул. – Но теперь я в нее не влюблен, Бэннер. Как в тебя. И никогда не был влюблен так, как в тебя.
Она вздрогнула всем телом и порывисто вздохнула. Открыла рот, хотела что-то сказать – не вышло, попыталась снова.
– Ты в меня влюблен?!
Джейк с мольбой возвел глаза к небу.
– А ты как думала? Влюблен с той ночи в конюшне. Почему, ты думаешь, я был злой, как черт? Я пытался с этим бороться. Той ночью меня словно молотком оглушили, и я не мог стряхнуть с себя наваждение. Я не хотел испытывать таких чувств ни к какой женщине, а особенно к тебе. Ты была еще ребенком, к тому же дочерью моих лучших друзей. – Он протянул руку и тихо сказал: – Иди сюда.
Она подплыла к нему в длинной ночной рубашке, как белое облачко. Он схватил ее за руки, притянул к себе и прижался всем телом.
– Бэннер. – Джейк вдыхал солнечный аромат ее волос, по которому так соскучился. – Господи, в тот первый раз какая ты была нежная. Я был поражен до глубины души. С тех пор я в тебя влюбился до безумия. А может быть, задолго до того. Может быть, я полюбил тебя, едва ты начала взрослеть, но боялся сам себе признаться.
– Ты ни разу не сказал, что любишь меня.
– Разве? – Она покачала головой. – Ладно. Скажу сейчас. Бэннер, я тебя люблю.
Он прижался к ее лицу. Их губы раскрылись, языки соприкоснулись. Джейк застонал. Обвил руками Бэннер и приподнял, поставив кончиками пальцев на носки своих сапог. Она обняла его за шею и потерлась животом.
Подняв голову после долгого поцелуя, он взглянул ей в глаза. В них отражалась луна.
– Много лет я делал вид, что сам черт мне не брат. Был в обиде на жизнь за то, что пришлось рано повзрослеть, за смерть Люка, за все. Это на мне сказалось. Знаю, многие меня уважали за то, что я хороший ковбой, ловко обращаюсь с колодой карт и с пистолетом, но никто не видел меня настоящего. Ты одна разглядела меня, Бэннер.
– Да. За этими холодными голубыми глазами я разглядела живую душу. – Она поцеловала его в шею. – Твой характер меня ничуть не пугал.
Джейк усмехнулся, погладил Бэннер по спине.
– Тебе ли говорить о характере. Я в восторге от наших драк.
– Я тоже.
– До тебя я был так одинок. Дай Бог, чтобы это никогда не вернулось. – Он зарылся лицом в ее шею.
– Ты не позволял никому приближаться к себе. Но теперь у тебя есть я и ребенок.
– Наверное, пора достраивать дом. – Джейк чуть откинулся назад и влюбленными глазами оглядел Бэннер. – До сих пор не могу поверить.
– А я могу. Мое тело меняется.
– Правда? – Он провел руками по ее груди и подмигнул. – Наверное, ты права.
Их губы снова встретились.
– Я сгораю от похоти, – простонала Бэннер.
Джейк приподнял большим пальцем ее подбородок и вгляделся в подернутые дымкой глаза.
– Ты хоть знаешь, что значит это слово?
– Конечно. Я слышала его от…
– Знаю-знаю. Поцелуй меня скорей, пока ты не сказала еще что-нибудь непристойное.
Она подчинилась и, приподнявшись на цыпочках, сумела зажать бедрами его отвердевший член. После двухнедельного воздержания Джейк содрогнулся всем телом, мучимый желанием.
