Совершенство - Татьяна Миненкова
— Набережная?
«Может быть, — отзывается он неоднозначно. — Я просто предположил».
Пробую позвонить Марку, но вызов остается без ответа. И все же я хватаюсь за идею встречи с ним, словно за тонкую ниточку, которая всё-еще натянута между нами, в то время как остальные вчера оборвались. От Эгершельда добираюсь автобусом в центр и бегу, в надежде застать Марка там.
Задыхаюсь, огибая прохожих, не сразу поняв, что это тот самый маршрут, по которому мы шли вместе в тот день, когда познакомились. Тот же переход, где старушка торговала букетами сирени. Та же площадь Борцов Революции, только в этот раз не залитая солнцем, а серая и туманная. Тот же дом с часами, напоминающий Биг-Бен, переживший четыре реконструкции.
У меня с этим домом много общего. Сначала я была одной, потом пристроила сама к себе непонятные архитектурные конструкции в надежде стать лучше, потом снова изменилась, надеясь найти себя настоящую. А сейчас внутри словно точно так же тикают огромные часы, отсчитывая время до встречи с Марком. Боюсь, что он не дождется, а завтра утром я улечу из Владивостока, так и не попрощавшись.
Дыхание давно сбилось от быстрого бега. Теперь все эти здания кажутся мне знакомыми и родными. Я не сразу распознала всю красоту Владивостока, спрятанную где-то здесь, среди сопок, мороси и тумана. Среди блестящих высоток, отвоевывающих себе место у памятников архитектуры. И с Марком так же. Мне понадобилось время для того, чтобы влюбиться в него по-настоящему. Понять, что он — тот единственный, с кем я могу быть безгранично счастлива.
На перекрестке у Клевер Хауса, не дожидаясь нужного сигнала светофора, я мчусь вперед на красный. Водители сигналят, но мне нет до них дела. Я знаю, что не погибну под колесами. По крайней мере, не сегодня. Сегодня я должна попасть на набережную вовремя.
Из магазина «Лакомка» так приятно пахнет Владхлебовской выпечкой, что рот заполняется слюной. Но есть для меня аромат, гораздо желаннее. Бергамот, которым пахнет Нестеров, и что-то еще, неуловимое и не поддающееся определению.
Миную стадион Динамо, а на тротуаре напротив Ворлд Класса поскальзываюсь в грязи и чуть-было не падаю в лужу, вовремя уцепившись за кованый забор. Просто я не смотрю под ноги. Я смотрю вперед. Туда, где вижу знакомый черный Лэнд, говорящий о том, что я успела.
Вопреки плохой погоде, несколько солнечных лучей падают прямо на набережную, а капельки тумана кружат внутри каждого из них, будто танцуют под неслышную никому музыку. Владельца Лэнда я замечаю мгновением позже в одном из таких лучей.
Из пестрой толпы туристов с разноцветными зонтиками его выделяют широкие плечи, темный деловой костюм и белая рубашка с закатанными рукавами. Пиджак перекинут через согнутый локоть точно так же, как и тогда, когда в день нашего знакомства мы с Марком расстались на этом самом месте. В другой его руке сложенный зонт-трость. Такой же, как у ангелочка, только черный.
Марк не видит меня, задумчиво глядя вдаль на воды Амурского залива. Прав был мой советчик с правого плеча — хмуриться и думать Нестеров предпочитает именно здесь. Рядом с морем, темно-зеленым, как его глаза, и облаками, затянутыми туманом.
Ускоряюсь до жжения в груди, потому что мне вдруг начинает казаться, что Марк может раствориться в этом тумане в любой момент. Исчезнуть одновременно с залитой дождевой водой серой плитки набережной и из моей жизни.
А оказавшись за его спиной, неожиданно замираю, понимая, что понятия не имею, что сказать. Просить прощения? Говорить о том, как он нужен мне? Признаваться в любви?
Аромат бергамота, смешанный с ароматом дождя и моря, касается ноздрей. Вдыхаю глубоко и шумно. Настолько, что Марк оборачивается и застывает напротив меня.
Не могу понять, что в его взгляде. Горечь? Досада? Злость? Или безразличие?
— Зачем ты пришла? — спрашивает Нестеров, слегка приподнимая левую бровь
Однако, удивленным не выглядит. Словно знал, что я не смогу уехать вот так, не увидев его напоследок. Интересно, если бы я не выдержала первой, он сам нашел вы повод для нашей последней встречи?
В глубине души понимаю, что бежала сюда, надеясь, что Нестеров попросит меня остаться здесь. С ним. Тогда я отменила бы всё. С легкостью перечеркнула бы ту красивую картинку собственного будущего, что нарисовал для меня ангелочек. Отказалась бы от своей мечты ради Марка, если бы он об этом сказал.
— Чтобы попрощаться, — отвечаю я. — У меня билеты на завтрашнее утро.
Нестеров любезно разрешает:
— Прощайся.
Смотрит на меня снисходительно и выжидательно. А из моей головы вдруг вылетают все слова, которые я могла бы ему сказать, кроме трёх, самых важных, которые точно не произнесу первой.
— Ты ещё обижаешься на меня?
— А должен?
Наверное, должен. После того, как я столько раз разочаровывала его. Столько раз неосознанно делала больно. Виновато опускаю глаза, но Марк осторожно поднимает моё лицо за подбородок, заставляя посмотреть на него, а я замечаю сбитые костяшки пальцев на его правой руке и мне становится еще печальней от понимания, что это тоже из-за меня.
— Я не обижаюсь на тебя, Милана. Как можно злиться на то, что ты такая, какая есть? И именно это всегда делало тебя такой привлекательной и непохожей на остальных.
Опять прошедшее время — «делало». Марк после вчерашнего пришел к каким-то собственным умозаключениям и всё для себя решил. И он прав. Его, спасателя по природе, привлекало во мне умение создавать проблемы из воздуха. Но это же в итоге и оттолкнуло.
Вздыхаю напряженно, чувствуя, как капли дождя, решившего снова пойти, капают на лицо. Тону в его взгляде. Тяжело облечь в слова мириады мыслей, порхающих в моей голове, словно бабочки, и я неуверенно бормочу:
— Ты каким-то образом перевернул всю мою жизнь. С того момента, как мы познакомились, я стала совсем другой. Столько лет жила, как птица в клетке, не осознавая собственной несвободы. Мне казалось, что у меня всё есть для счастья, но я ошибалась. Именно ты открыл мне глаза. Выпустил меня.
Нестеров невесело улыбается и произносит еле-слышно:
— Выпустил. Теперь ты вольна лететь на все четыре стороны. Исполнить свои мечты, найти себя, стать счастливой, и сделать всё чего ты ещё хотела.
Слова звучат правильно и благородно, но каждое из них режет душу осколками битого стекла. Это разбилась моя надежда на то, что Марк остановит, переубедит, попросит остаться или
