Даниэла Стил - Звезда
Малыш Зеб в этот вечер отправился спать, тоже думая о ней. Ему исполнилось четыре с половиной года, и когда мама в телевизоре назвала его имя, он радостно засмеялся.
– Это моя мамочка! – заявил он, протягивая стакан с кока-колой Джейн, которая смотрела на экран как зачарованная. Мальчик тут же начал спрашивать, что там делает его мама, и Хироко заверила, что она скоро приедет домой.
Все гордились Кристел. И больше всех радовался Брайен Форд. У него – особенное отношение к Кристел, и будь он помоложе, их отношения могли бы сложиться по-другому. Но сейчас положение вещей вполне устраивало обоих. Эти отношения были чистыми и ясными. В них не оставалось места никаким иллюзиям, лжи, заверениям и обещаниям. Они хорошие друзья, и он искренне наслаждался ее обществом. В тот вечер она настояла на том, что угостит его ужином, а потом он пригласил ее потанцевать. Она все повторяла, что до сих пор не может прийти в себя, но Брайен не удивился, что она выиграла приз. Она действительно заслужила его, он понял это, когда только закончил ту картину. Для них обоих это был знаменательный вечер. Когда он проводил ее домой, Кристел долго разглядывала «Оскар», стоящий на столе. Это дорогой подарок и незабываемый вечер. Это ее награда за то, что она вернулась в Голливуд и на этот раз выбрала правильный путь. И как в старые добрые времена, она подумала о своем отце... о Спенсере... и, конечно, о Зебе... о трех дорогих ей людях, двое из которых уже успели уйти из ее жизни. Но у нее остался Зеб, и когда-нибудь она научит его тому, чему сама научилась. Она научит жить в доброте и любить от всего сердца, несмотря на ту цену, которую иногда приходится платить за это. И еще она научит его не сомневаться в своих мечтах и сделает все, чтобы его мечты стали явью.
41
В этом году предстояли решающие выборы, и Кристел вместе с Брайеном волновались по этому поводу. Он несколько раз ездил на восток на званые политические вечера, она продолжала работу над одной из его картин. Как-то раз, вернувшись из Вашингтона, он был ужасно взволнован и обрадован. На этот раз он сказал, что Джон Кеннеди стал президентом, и всем казалось, что теперь для страны наступила новая эра: дни «Камелота»[6] с его красавицей женой, прелестной дочерью и недавно родившимся сыном.
Кристел отметила пятый день рождения сына на ранчо, а когда вернулась, была удивлена, получив личное приглашение на торжество, посвященное дню вступления нового президента в должность[7].
Она колебалась, думая, ехать ей туда или нет, хотя как раз в тот день съемки очередного фильма закончились и она освободилась. Вашингтон остался для нее наполненным призраками прошлого, она боялась, что может столкнуться там со Спенсером.
– Ты должна поехать, – настаивал Брайен, – ты не можешь отрицать, что для тебя это большая честь. И это совершенно особый случай. – Он знал, что такой случай выпадает только один раз в жизни. Ему очень нравился молодой сенатор, и теперь он хотел, чтобы Кристел познакомилась с супругами. Он так настойчиво уговаривал ее, что в конце концов она сдалась. Хоть для нее это было непростым решением. Она читала, что Спенсер – старший помощник Кеннеди, она была уверена, что он тоже будет там. Она уповала на огромное количество народа. Вряд ли в этой толпе придется встретиться. Ей незачем видеть его, за шесть лет много воды утекло. Прошла вечность, и она не хотела прерывать эту вечность и возвращать боль. С ней остались воспоминания о нем, забота о Зебе, который всегда ждал ее на ранчо.
Платье для торжества она купила в Чикаго: серебряное, в блестках. Брайен присвистнул, когда она показала ему наряд, а потом рассмеялся:
– Ты сделала отличный выбор, малышка. Черт возьми, ты будешь выглядеть в нем, как настоящая кинозвезда!
Оно совершенно не походило на те элегантные платья, в которых обычно появлялась Первая дама. Но оно было элегантно по-своему, так же как сама Кристел. Казалось, платье весело подмигивает своими блестками, когда Брайен с улыбкой поцеловал руку Кристел. Он был уверен, что ее первый выход в высшее политическое общество не пройдет незамеченным. Так оно и случилось.
Прием устроили великолепный, Кристел не могла представить себе такое и в мечтах: несколько званых обедов, два грандиозных бала. Первая дама выглядела потрясающе в платье от Олега Касини. Народу пригласили уйму, Кристел узнавали, к ней постоянно обращались с просьбой дать автограф, она то и дело слышала возгласы восхищения. На Брайене отлично сидел смокинг, он шел рядом с Кристел, ужасно гордый за нее. Он не выглядел на свои пятьдесят девять лет и казался гораздо моложе.
– Ты сам прекрасно выглядишь, – поддразнила она его, когда они одевались в своем номере в отеле «Статлер». Он заказал этот костюм еще месяц назад. Глаза у Кристел горели в предвкушении праздника, она призналась, что рада присутствовать на этом торжестве.
Их отношения оставались такими же, как в начале знакомства: удобными, полными взаимопонимания и дружбы; роман, который никогда не выплескивался наружу, чего не могли понять многие, но что было естественно для таких людей, как Кристел и Брайен. Кристел по-настоящему привязалась к нему, и он, казалось, тоже искренне наслаждался ее обществом. Она считала, что он единственный в Голливуде, с кем можно серьезно поговорить, и частенько советовалась о делах ранчо. Физически они тоже вполне удовлетворяли друг друга, но огонь их любви горел ровно, без вспышек и страсти, никто из них не мучился и не испытывал боли. Очень легко жить рядом с человеком, которого уважаешь и которым восхищаешься.
В тот вечер они посетили оба бала, и Брайен представил ее президенту. Кристел была очарована его красотой и прелестью его интеллигентной жены, стоящей рядом. Она выглядела очень застенчивой, отвечая кому-то по-французски, а когда ей представили Кристел, она выразила восхищение фильмами с ее участием.
Потом они танцевали, и, когда Брайен пошел за ее шубой, она наконец-то увидела Спенсера. Он стоял около дверей, окруженный другими членами кабинета и работниками секретной службы, непринужденно разговаривал и смеялся. Она повернулась, собираясь уйти, чувствуя, как ее захлестнула волна невероятной тоски, молясь про себя, чтобы скорее вернулся Брайен, но он, казалось, застрял там на целую вечность. Она все-таки слегка повернулась, и легкая вспышка от ее платья попала в поле зрения Спенсера, который тут же перестал разговаривать и уставился на нее, совершенно потрясенный. И в следующую секунду он уже стоял рядом с ней, глядя на нее, завороженный ее красотой так же, как всегда. Он наклонился и нежно дотронулся до ее руки, как бы желая убедиться, что это действительно она. И это действительно была Кристел. Настоящая. Живая.
