Мартина Коул - Две женщины
Мэтти смотрела куда-то в сторону.
– Ой, да что они на самом деле могут? Вы – моя единственная надежда. Без вас я так и останусь гнить в тюрьме. Нет, Джеральдина, все, что делается, только благодаря вам. Я просто не могу не выразить вам свою благодарность.
У Джеральдины возникло ощущение, будто Мэтти смеется над ней. Почему она не испытывала никакого сочувствия к Мэтти? Почему ей казалось, что она совершает большую ошибку, защищая ее интересы? Все вокруг находили Мэтти замечательной, считали ее просто идеальной клиенткой.
В глубине души Джеральдина была уверена, что Матильда Эндерби является хладнокровной убийцей.
Сьюзен увидела Венди и Розель в комнате для посещений и расплылась в улыбке. Розель заключила подругу в объятия и держала до тех пор, пока надзирательница не оттащила их друг от друга. Они сели за стол, Венди пошла за кофе и кока-колой, так что у них было несколько минут, чтобы перекинуться парой фраз.
– Ты выглядишь, как всегда, потрясающе, Розель.
– Ты тоже выглядишь неплохо, девочка. Так здорово похудела.
Сьюзен вздохнула:
– Здесь лучше, чем на курорте. Жаль, что меня не заперли сюда много лет назад, тогда я не стала бы такой толстой коровой. Я вешу сейчас всего шестьдесят четыре килограмма. Чувствую себя просто супер.
К Сьюзен вернулась прежняя привлекательность, и, хотя ее никто не назвал бы красавицей, определенно она была симпатичной. Женщины, находившиеся в комнате для свиданий, во все глаза смотрели на Сьюзен Далстон и Розель Дигби. Раньше Сьюзен не отдавала себе отчета, насколько знаменита ее подруга, но теперь понимала, почему Розель отказывалась ее навещать. На нее пялились во все глаза. Известная личность, которой полицейский не отваживался даже выписать штраф за неправильную парковку. Ее еще называли женщиной Ивана, хотя их роман завершился давным-давно.
– Бог мой, если бы я знала, какой переполох ты вызовешь, я бы уговорила тебя прийти ко мне раньше. Сразу оказалась бы в привилегированном положении.
Венди принесла кофе и с восторгом выпалила:
– Там, в баре, все только о вас и говорят. Само собой, только хорошее.
Розель сделала глоток и усмехнулась:
– Пусть только попробуют сказать что-нибудь плохое!
Затем задала вопрос, который не давал ей покоя все это время:
– Что ты думаешь о Джеральдине О'Хара?
– Я думаю, она суперадвокат, Розель. Она защищает интересы и моей соседки по камере – Мэтти.
– Это вас сплотит, надеюсь. Кажется, Джеральдина считает твое освобождение уже решенным делом.
– Ну что ж, посмотрим. Хотя у меня и у самой появились надежды. Впрочем, я не позволяю себе слишком уж мечтать об этом. Это может стать роковой ошибкой. Надо думать о самом худшем, что только может случиться. Ходить на цыпочках, что называется.
Венди внимательно слушала их обеих.
– Скажи им правду, мама. Давай покончим с этим раз и навсегда.
Сьюзен взглянула на озабоченное лицо дочери и серьезно сказала:
– Послушай, дорогая. Я знаю, что тебе пришлось пережить. Знаю, потому что сама бывала на твоем месте не раз. Твой отец использовал людей, использовал в своих интересах. Теперь я это понимаю. Каждую ночь я лежу в своей камере и думаю, какой властью я сама наделила этого человека. Какой дурочкой была. Мне следовало уйти от него много лет назад. Оставить его разбираться со своей жизнью. Но я не сделала этого. И осталась с ним. А ради чего? Ради того, что случилось? Запомни: если ты расскажешь обо всем, ты просто снова бросишь мне это в лицо.
Венди долго смотрела на мать.
– Но это касается не только тебя, мама. Даже я это понимаю. Речь идет о вине, о том, кто и что сделал. Пора мне отвечать за то, что сделала я. Я должна взять на себя свою часть вины.
Розель наблюдала за матерью и ее взрослой дочерью и боялась, что вот-вот вспыхнет ссора.
– Эй, вы двое, а ну успокойтесь! – прикрикнула она на них.
Сьюзен наклонилась вперед и прошипела:
– Ты никому не скажешь, Венди, ты меня слышишь? В любом случае я скажу всем, что ты лжешь и говоришь это, только чтобы меня выпустили. И мне поверят, девочка. Мне поверят!
Между матерью и дочерью что-то происходило, но Розель не знала, что именно.
– Мало мне проблем с Рози и этими чертовыми Симпсонами, с учебой Барри и с жизнью Аланы, так нет, ты решила меня добить окончательно, да? Это последнее, что мне нужно, Венди. Последний довесок дерьма ко всему тому, что у меня уже есть. – Голос Сьюзен дрожал от переполнявших ее эмоций: – Знаешь, что значит твоя затея? Будет повторный суд и новые проблемы. Так что забудь об этом. Пожалуйста, просто забудь об этом. Я скоро вернусь домой, и все будет хорошо. Я обещаю тебе, милая.
Венди встала из-за стола и направилась в туалет. Сьюзен, опережая вопрос Розель, коротко бросила:
– Обычный спор.
Розель кивнула:
– Вижу. Как тебе уже сказала Джеральдина, можно организовать закрытое слушание дела, ты только скажи. Когда узнают, что он сделал с Венди, тебя оправдают, Сью. Хочешь ты меня слушать или нет, но Венди может и должна помочь тебе, ей самой станет от этого легче. Неужели ты не понимаешь таких простых вещей, Сьюзен? Этого ребенка гложет чувство вины. Она хочет прийти к гармонии сама с собой. Хочет снять с души камень.
Сьюзен молчала. Она была далеко отсюда: стояла в своем маленьком домике и смотрела на мертвое тело мужа.
– Она больше не ребенок, Сью, – продолжала Розель. – Она женщина. Барри позаботился об этом. Теперь все зависит от тебя, Сью. Ты должна дать ей понять, что уважаешь ее как личность. Как взрослого человека, способного принимать собственные решения. Худшее случилось с ней, Сьюзен, а не с тобой. Она должна сама справиться с этим, иначе Барри снова одержит победу.
Сьюзен промолчала. Ей нечего было сказать. Вернулась Венди и нежно улыбнулась матери.
– Мне так не хватает тебя, мама. Мне нужно сбросить с души этот груз. Но я не смогу сделать это, если ты будешь продолжать меня выгораживать. Я хочу, чтобы правда открылась. Хочу, чтобы люди узнали, что произошло на самом деле.
– Никому не нужно знать об этом, дорогая. Венди посмотрела прямо в глаза матери:
– В тот вечер он сказал мне, что я не его дочь. Он сказал мне, что дедушка – мой настоящий отец. Мне нужно знать правду, мама. Неважно, если она окажется ужасной.
Сьюзен покачала головой.
– Твоим отцом был Барри. Мне очень жаль, что не могу сказать ничего другого, дорогая, поверь мне.
Венди кивнула:
– Я так и думала. Но мне нужно было убедиться. Ты же понимаешь почему, да?
Сьюзен грустно кивнула:
– Конечно понимаю, милая. Вот потому-то и хочу, чтобы все поскорее закончилось. Чтобы тебе не пришлось снова и снова думать об одном и том же. Со временем это померкнет в твоей памяти, обещаю тебе. Я сделаю все, что в моих силах, родная.
