Падение ангела - Лана Шэр
— Мы узнаем.
— Я убью каждого ублюдка, кто посмел тронуть её своими грязными лапами, — осторожно зажав между своих ладоней её ладонь, безжизненную и холодную, я притянула её к губам и поцеловала, закрыв глаза и почувствовав, как слёзы нескончаемый потоком льются по щекам.
— Алана, — тон Марка стал не терпящим возражений, но всё же он старался быть осторожным со мной, — Надо спешить.
Да, чёрт возьми. У нас нет времени на сопли. У Роксаны нет времени. И то, что я сейчас в шоке — никак не помогает её спасению.
Резко встаю и отшатываюсь назад, оглядывая подругу и то, во что её превратили какие-то безжалостные, абсолютно неадекватные скоты. Это было финальной точкой.
После того, что произошло, обратного пути у меня точно нет. Я убью их. Клянусь. Каждого.
— Кхм, Марк… — слышу голос позади нас.
Это оказался один из его людей, который встретил нас и привёл сюда. Не понимаю, зачем Марк сказал ждать нас, а не приказал сразу отвезти Роксану в больницу? Почему она всё ещё здесь? Истекает кровью и едва дышит!
— Рис подогнал машину? В чём проблема? — то, каким резким и жёстким голосом ответил Марк вызвало во мне очередной приступ дрожи.
— Это не всё, — мужчина подошёл ближе и шёпотом что-то сказал Марку на ухо, от чего взгляд второго в мгновение стал звериным.
Такие бешеные глаза я видела в казино, когда он избивал того мужчину, который ко мне приставал.
— Проверь машину, я принесу девушку, — слегка кивнув, Марк нахмурился и отослал одного из своих охранников, а сам двинулся в сторону Роксаны.
— Что он тебе сказал? — меня вновь стала накрывать паника и я едва сдержалась, чтобы не преградить Марку дорогу и не дать ему прикоснуться к подруге до тех пор, пока я не буду уверена, что ей ничего не грозит.
— Потом, надо вынести её отсюда.
— Марк! Что. Он. Тебе. Сказал? Какие-то проблемы? Нам снова что-то угрожает?
— Нет, всё в порядке, я сказал потом. Помоги мне, — подчиняюсь, помогая ему взять Роксану на руки.
Он осторожно пронес одну руку ей под спину, а второй взял её ноги под коленями. Я же обвила её руки вокруг его шеи, потому что сама она не подавала никаких признаков жизни, кроме едва заметного дыхания.
— Иди рядом и ни на что не реагируй.
Медленно мы проходим по тому же коридору, через который пришли, и я сгораю от ярости при сознании того, что дорога́ каждая секунда, но быстро идти нет вариантов, потому что пока неизвестно, целы ли кости и органы Роксаны, а ухудшить её состояние тряской было недопустимо.
Девушек, которых я видела на входе, уже не было. Никого вокруг не было.
И когда мы вышли на улицу, я жадно вдохнула ночной воздух, осознав, что там, внутри, я почти не дышала.
Перед входом стояла машина скорой помощи и около неё нас ждал мужчина в фельдшерской форме.
— Рис, — кивнув, сдержанно произнёс Марк, после чего Роксану переложили на носилки и поместили в машину, — Высший приоритет.
— Понял, сделаем, — произнёс мужчина, тут же принявшийся заниматься моей истерзанной подругой.
— Детка, — повернувшись ко мне, Марк кивнул двум своим парням и те словно испарились, но, как я предполагаю, просто сели в машину, чтобы быть готовыми последовать туда, куда он скажет, — Ты сейчас поедешь с ней в больницу, парни вас сопроводят. Я останусь, побеседую кое с кем и приеду к тебе.
— Говоря «побеседую», ты имеешь ввиду… — киваю на пистолет, который он засунул за пояс джинсов, на что получаю его короткую ухмылку.
— Поезжай, нельзя терять время, — быстрый поцелуй и мужчина уходит внутрь здания, из которого только что вынес Роксану, а я, не желая сейчас даже на пару секунд думать о том, что он собирается там делать, иду к машине скорой, которая уже включила мигалки и ждала только меня, чтобы скорее отправиться в больницу.
— Сядьте здесь и ничего не трогайте, пожалуйста. Можете взять её за руку, — мужчина, Рис, если я верно запомнила, проводил какие-то манипуляции, понятные только ему.
На лицо Роксаны положили кислородную маску, и под ярким светом ламп моему взору открывались всё новые и новые повреждения на подруге. Её кожа была скорее синей, чем какой-то еще, от того количества синяков, которые кто-то на ней оставил.
На шее, ключица и плечах я увидела следы от окурков, ещё совсем свежие и выглядящие просто ужасно. Остальное тело было накрыто простынью и я содрогнулась от того, что ещё там может скрываться от глаз.
Взяв руку подруги в свою, я молча смотрела на нее, позволяя слезам катиться по лицу. Мыслей одновременно будто бы не было, но также их был целый рой. Словно я разворошила улей и оттуда высыпалась огромная куча пчёл, жужжа и окружная меня.
Но ни на единой мысли сфокусироваться просто не получалось. Я думала о том, что пришлось пережить Роксане за всё то время, которое она там провела. Задавалась вопросом, с первого ли дня она была в этом гадком месте, или её привезли туда недавно?
Кто это сделал? За что? Почему?
Меня накрывало адским чувством вины при мысли, что этот кошмар ей пришлось пережить из-за меня. Щемило сердце от понимания того, что такое состояние наверняка окажется критическим и останется лишь молиться и надеяться на то, что мы успели её спасти. Что время сейчас не играет против нас настолько, чтобы лишить надежды.
Беспокойство о том, что там сейчас делает Марк и не было ли это очередной ловушкой также съедало изнутри, заставляя сжимать свободную руку, вновь оставляя на ладони следы от ногтей.
Когда мы наконец добрались до больницы, носилки с Роксаной быстро прокатили по чрезмерно ярко освещённому коридору, сообщая показатели её организма и давая указание экстренно готовить операционную.
Я старалась бежать за ними, сопровождая подругу и надеясь увидеть хоть какие-то признаки того, что она приходит в себя. Но этого не случилось.
Когда Рокс увезли и я осталась в коридоре рядом с операционной, то почувствовала такое бессилие, что просто уронила лицо в ладони и сползла на пол.
— Господи, ты не можешь забрать ещё и её, — словно сумасшедшая, я шептала себе под нос, всхлипывая и ударяясь затылком о холодную стену, — Только посмей это сделать! Только посмей!
Казалось, что тело сейчас просто разорвётся от напряжения и мне безумно захотелось кричать, ломая всё вокруг и выпуская злость так, чтобы она перестала разъедать меня изнутри. Но вместо этого я вредила себе, протыкая ладони
