Сьюзен Филлипс - Блестящая девочка
— Ты должен мне помочь.
Он привлек Флер к себе. Они стояли и целовались, пока совсем не потеряли счет времени. Когда они наконец оторвались друг от друга, он посмотрел ей в глаза и сказал:
— Я люблю тебя, Цветик. Давай вытащим машину и поедем к воде. Я очень хочу посмотреть на океан. Я обниму тебя, прижму к себе и расскажу все то, что давно хочу рассказать. Я думаю, и у тебя есть что рассказать мне.
Она подумала о монастыре и Алексее, о Белинде, об Эрроле Флинне, о годах, прожитых во Франции, о собственных притязаниях. И кивнула.
Они без особого труда вытащили «ягуар» на дорогу. Джейк сел за руль и медленно направил машину вниз. Ее рука лежала у него на бедре. Он взял ладонь Флер и нежно поцеловал кончики пальцев. Флер улыбнулась и убрала руку. Открыв сумочку, она вынула, зеркальце и принялась изучать собственное лицо. Непривычное дело смущало ее, но она не отвернулась, как поступала много лет подряд. Вместо этого Флер старалась рассмотреть черты своего лица скорее сердцем, чем глазами.
Лицо — часть ее. Может, оно слишком велико для нее, не соответствует личным представлениям Флер о красоте. Но в глазах светился ум, большой рот был готов к улыбке. В общем, хорошее лицо. Ее лицо. Ничего плохого в нем нет.
— Джейк?
— Гм.
— А я ничего, да?
Он посмотрел на нее и улыбнулся. С губ готова была сорваться очередная шпилька, потому что вопрос был невероятно глупый. Но, увидев выражение ее лица, он очень серьезно сказал:
— Я думаю, ты самая красивая женщина из тех, которых мне доводилось видеть в своей жизни.
Флер вздохнула, села поудобнее; довольная улыбка заиграла на ее губах…
«Ягуар» выехал с гравийной дороги на шоссе, убегавшее за поворот. Несколько минут они ехали молча.
Из дальних кустов на дорогу вырулил мотоцикл. Водитель приподнял шлем, огляделся и, подпрыгивая на колдобинах, направился к дому Джейка Коранды.
Глава 31
Через неделю Флер сидела в кресле самолета и смотрела, как городок Санта-Барбара остается все ниже. Вместе с большим куском ее сердца.
— Мы должны привыкнуть к расставанию, — сказала она Джейку вечером, накануне отлета. — Надо принять это как неизбежную часть нашей жизни.
— Но это не значит, что я буду плясать от восторга, — прикусив зубами мочку ее уха, прошептал Джейк. — А знаешь, у тебя такая ма-аленькая родинка справа от…
Она улыбнулась при этом воспоминании. Еще три недели, максимум четыре, Джейк закончит свои дела и вернется в Нью-Йорк.
Он засядет за новую пьесу. Флер вспомнила о том дне, когда, дрожа от холода, они вернулись после прогулки по берегу океана.
Джейк разжег огонь в камине, они уселись рядом, раздевшись догола, завернулись в теплый плед и совершили церемонию сожжения рукописи. Огонь съедал страницу за страницей, и было видно, как напряжение отпускает Джейка.
— Я думаю, теперь я смогу все это забыть.
— Но не забывай уж слишком, — сказала Флер, — все-таки это часть тебя. Как ни странно, возможно, лучшая часть.
Он взял кочергу и поворошил некоторые ускользнувшие от пламени страницы, возвращая их ему. Он ничего не ответил на замечание Флер. А она не стала настаивать. Джейку нужно время.
Оно им обоим нужно. Но сейчас хорошо уже и то, что он готов писать и может говорить с ней о своем прошлом.
Их счастье казалось почти радужным. Нежно и страстно они любили друг друга. Это наполняло обоих удивительным чувством.
Он заговорил о браке, но у Флер в голове сразу зажегся предупреждающий желтый сигнал.
— Это что-то новое, — сказала она, — давай не будем торопиться. Нужно время, чтобы научиться быть вместе. Никто из нас не выдержит, если все обернется неудачей. Мы с тобой оба очень уязвимы. Давай посмотрим, как мы справимся с расставанием, с карьерой, с другими проблемами, которые у каждого из нас есть.
— Боже, Цветик, ты говоришь как аналитик. Я думал, все женщины романтичны. А как же импульсы, страсти?
— Они в Лас-Вегасе, для Энгельберта Хампердинка.
— Ну, ты чересчур дерзка. — Джейк наклонился и прикусил ее нижнюю губу. — Только одно может излечить…
О чем ему не сказала Флер, так это о том, что она должна быть абсолютно уверена, что выходит замуж за него, а не за вариант Калибра, сидящего в Коранде.
Ей захотелось поехать покататься верхом. Она еще лежала в постели в одной майке, когда он вышел из ванной, обернув бедра полотенцем.
— Здесь негде покататься как следует.
— Что ты хочешь сказать? В трех милях отсюда конюшня, вчера вечером мы проезжали мимо. Слушай, Джейк, поехали, я уже несколько месяцев не садилась на лошадь.
Он взял джинсы и, что было ему совершенно несвойственно, принялся сосредоточенно изучать их.
— А почему бы тебе не поехать одной? Мне надо немного поработать. Хоть денек. А то я все время куда-то мотаюсь…
— Ну, без тебя мне неинтересно.
— Но ты же сама говорила: надо привыкать к расставанию.
Джейк шагнул вперед, споткнулся о кроссовки Флер. Она внимательно посмотрела на него. Джейк явно нервничал, и у нее вдруг возникло ужасное подозрение.
— Сколько вестернов ты сделал?
— Не знаю.
— Ну подсчитай.
— Семь… Восемь. Не знаю.
Он, казалось, уже застеснялся предстать перед ней без полотенца. Подхватив джинсы и трусы, Джейк направился обратно в ванну.
— А не десять? — весело крикнула она вслед.
— Да, может. Пожалуй.
Флер услышала, как он открыл кран, потом раздался шум спускаемой воды, и наконец он появился. Голая грудь, джинсы не застегнуты, изо рта торчит зубная щетка, на губах пенится зубная паста.
Флер вежливо улыбнулась.
— Так десять вестернов, говоришь?
Он дернул молнию, застегивая джинсы.
— Ага.
— Значит, ты долго просидел в седле.
— Чертова молния.
Она задумчиво покачала головой:
— Очень много времени провел в седле.
— Я думаю, она испортилась.
— Ну-ка скажи мне честно: ты всегда боялся лошадей или стал бояться недавно?
Джейк резко вскинул голову.
— А, верно, — хмыкнул он.
Флер молча усмехнулась.
— Ты боишься лошадей?
Ни слова в ответ. Джейк еще раз дернул молнию.
— Много ты знаешь.
Он готов был оторвать чертову молнию. На лице появилось воинственное выражение. Флер подумала, что он просто пытается спрятать обиду. Ее улыбка из сладкой превратилась в сахарную.
Джейк опустил голову.
— Ну я бы не сказал, что именно боюсь… — пробормотал он.
— А как бы ты выразился точнее? — воркующим голосом поинтересовалась Флер.
— Просто мы с тобой не любим их одинаково сильно.
Она расхохоталась и повалилась на спину.
— Ты боишься лошадей! Калибр боится лошадей! О Боже!
