Анна Шульгина - Песок, оазис, два верблюда

— Я тебе потом расскажу, — он на секунду прижался щекой к её ладони. — И выскажу, — мужчина хотел ещё что-то добавить, но его прервал звонок в дверь. — Одевайся.

Ева завернулась в висевший здесь же короткий шелковый халат и похромала в комнату. В коридоре она успела заметить молодого человека, который негромко что-то говорил Романовскому. Если учесть, с каким выражением лица Денис его слушал, проявлять гостеприимство, да и просто показываться на глаза, девушка не стала и тихо прокралась в спальню. Там, между подушками, сидел Степан и настороженно наблюдал за перемещениями хозяйки.

— Подвинься, зверь, — Ева прямо в халате заползла под покрывало и села, прижав колени к груди, чувствуя, как по телу начинает разливаться противная слабость, сменяющаяся мелкой нервной дрожью. Закрывать глаза не хотелось, потому что сразу же вставала картинка летящего в их сторону ножа.

Только сейчас до девушки дошло, почему Денис так себя ведет. Она вспомнила, как он вывернулся из её захвата за доли секунды, и поняла, что он точно успел бы увернуться от ножа. Вместо этого она помешала, отвлекая, да ещё и позволила себя ранить… Развить мысль ей не дал вошедший в комнату Романовский:

— Оденься, сейчас приедет мой брат.

— Я немного не готова к визиту вежливости, — Ева настороженно наблюдала за перемещениями Дениса, не совсем представляя, что именно он сделает в следующий момент. Но вот эманации злости, исходящие от него, ощущала вполне отчетливо.

— Я не спрашиваю, а предупреждаю, — мужчина распахнул шкаф, и бросил на кровать платье с короткими рукавами. — Надень его. С Лехой приедет врач, который займется порезом.

— Я помешала тебе там, внизу, да? — она не двинулась, чтобы взять платье.

Стоявший возле двери Денис ещё сильнее напрягся от прозвучавшего вопроса, но не ответил. Хотя, тут и так все было ясно.

— Понятно, — Ева отбросила покрывало, вставая, но её тут же прижали к подушке, не давая шевельнуться.

— Я сейчас уйду. А когда вернусь, мы обо всем поговорим, — его ладонь лежала на шее девушки, удерживая, но не сдавливая.

— Хорошо, — она сама удивлялась собственной покорности, но сейчас абсолютно не было желания протестовать. А ещё, очень не хотелось, чтобы он уходил. Рядом с Денисом она чувствовала себя защищенной, и, как ни странно, свободной.

Мужчина наклонился ниже, но не поцеловал, а просто вдохнул запах её волос.

— Постараюсь вернуться побыстрее, — он оттолкнулся от кровати, освобождая Еву из захвата и направился в коридор.

— Что с ним будет? — не то, чтобы её так интересовала судьба Щукина, но все же…

— Ты точно хочешь это знать? — Денис остановился в дверях.

— Не нужно, я поняла, — девушка не была удивлена. Более того, как ни страшно это звучит, но она поддерживала его решение. И на его месте сделала бы то же самое. — Только будь осторожен.

— Буду.

Мужчина так и не повернулся, чтобы посмотреть на неё, и ушел.

За полчаса ожидания, когда приедет его брат, Ева успела сама себя запугать до такой степени, что у неё, вдобавок к разнывшейся руке, повязка на которой пропиталась кровью, дико разболелась голова. Чтобы как-то отвлечься, она начала разбирать коробку с вещами, привезенными с работы. Степан, чувствующий напряженность, пропитавшую атмосферу квартиры, особенно заинтересовался неизвестно зачем прихваченным девушкой кактусом. Одним движением лапы кот выбил несчастное растение из горшочка и погнал куда-то в коридор.

— Если я на него наступлю, всю оставшуюся жизнь будешь есть один сухой корм, — честно предупредила Ева. Она бы ещё что-нибудь добавила, пользуясь случаем немного сбросить эмоции, но не успела, потому что дверной звонок возвестил о прибытии гостей.

Самойлова девушка поприветствовала сдержанным кивком, на который тот ответил не намного теплее.

— Это мой тезка, Алексей, брат предупредил, что тебе нужна помощь, — он кивнул на неопределенного возраста существо, выглядевшее настолько необычно для медика, что Ева заподозрила — из вредности и неприязни Самойлов привез ей ветеринара.

Алексей, который второй, был на редкость неформального вида — дреды до середины лопаток, какие-то четки, монисты и прочие бижутерные изыски оплетали его шею в несколько рядов, а плаги в ушах поражали своим диаметром.

— Добрый день. А вы точно врач?

— А что, не похож? — отвечая, парень на секунду сверкнул пирсом в языке.

— Не очень, — честно призналась девушка, но тапки медработнику предложила.

Пока ей в ванной накладывали швы, Самойлов бродил туда-сюда по коридору, разговаривая по телефону.

Сама процедура происходила под анестезией и болезненной не была, но Ева предпочла отвернуться, не желая видеть, как дырявят любимую ею шкурку.

— Вот и все, через недельку можно будет снимать, — парень тщательно расправил последний узелок на повязке. — Как обрабатывать, сейчас напишу, постарайтесь не мочить и не особо напрягать руку, — он уже складывал инструменты в свой чудо-чемоданчик, когда из-за двери послышался крик и матерный вопрос, выражающий удивление Самойлова таким оригинальным способом растениеводства.

— Леш, а у вас чистый пинцет есть? — Ева дождалась, когда пострадавший замолчит, и только после этого потревожила своего лекаря.

— Да, Вы думаете, пригодится?

— Ну, если хотите, можете выковыривать колючки от кактуса из его пятки голыми руками…

Наблюдать за интимным сниманием носка в исполнении Самойлова девушка не стала, предпочтя оставить мужчин наедине. Вместо этого она убрала раздушенный суккулент и подмигнула Степану. Все-таки, что ни говори, а кот у неё умница… Но, как ни старалась отвлечься, мысли Евы постоянно возвращались к Денису.

Особенно, к тому, что он был первым мужчиной, который не говорил красивых слов, не пытался поразить её воображение романтичными поступками, но закрыл собой от опасности. Только вот проблема в том, что он не удовлетворится такими отношениями, к которым привыкла Ева. Он максималист, и если она решится быть с ним, придется полностью открыться. Никаких недомолвок и утаиваний. Никакой брони, за которой можно будет спрятаться ото всех, и от него в том числе. Девушка просто не знала, способна ли на это. Она уже заметила, что рядом с ним становится другой. Мягче, женственнее. Уязвимее.

Предательство мужа больно ударило по её самолюбию, но если то же самое сделает Денис… Теперь она ясно видела разницу между юношеской влюбленностью и настоящей любовью. Потому что, замечая все его недостатки, то, что раздражает её и даже немного бесит, все же не могла сдержаться, чтобы осторожно не отбросить прядь с его лба и легко не поцеловать в нос, пока он спит. И вообще, несвойственная ей щемящая нежность, периодически сменяющаяся желанием хорошенько стукнуть его за самоуправство, была чем-то новым, а оттого немного пугающим. Но вот в том, что хочет ребенка, Ева была уверена. Не вообще, абстрактного малыша, а именно от Дениса. Похожего на папу, ну, и немного на неё саму, наверное…