Пат Бут - Сестры
Джули Беннет буквально взорвалась:
– Передай этой заднице, что мое время – деньги, и то, что все в этом вонючем городе занимаются мастурбацией, не означает, что остальные тоже грешат этим увлечением.
Она прокричала эти слова, чтобы Ривкин услышал их через внутреннюю связь. Затем повернулась на каблуках и уверенно направилась к закрытой двери кабинета Ривкина.
– Туда нельзя, – закричала секретарша.
– Пойди пососи леденец, глупышка, – бросила через плечо Джули.
Широко распахнув дверь кабинета, она с порога начала свою тираду:
– Послушай, Ривкин, я не намерена никого ждать в этом городе. Мой счетчик считает, и если тебе некогда, тогда Дан Гэлвин…
Ее глаза столкнулись со взглядом Джейн.
– Привет, Джули, – проговорила она.
Это западня. И она угодила прямо в нее.
Ривкин сидел за своим рабочим столом, Джейн – напротив него в кресле, повернувшись лицом к двери.
Слова замерли на губах Джули.
– Какого черта тебе здесь нужно? – наконец смогла она выговорить.
Джейн, не говоря ни слова, просто улыбалась, глядя на нее.
Тишину нарушил Пит Ривкин. Голос его был негромким и спокойным, но в нем слышался язвительный триумф.
– Мне кажется, самое время представить нашу главную героиню. Джейн будет играть Скарлетт, – просто сказал он.
Теперь они оба молча смотрели на нее, как маленькие дети смотрят на муху, которой они только что оторвали крылья.
– Что? Что ты хочешь сказать?
Вновь молчание, лишь удовлетворенные улыбки.
– Послушайте, вы, двое с куриными мозгами, вы что, читать не умеете? Мне принадлежит право утверждения состава актеров, а день, когда порнокоролева станет сниматься в моих фильмах, будет днем моих похорон.
В этот замечательный момент перед ней распахнулось окно возможностей. Неужели эти двое дураков допустили такую элементарную ошибку, не прочитав контракт? Если так, то все гораздо лучше, чем она думала, их надежды разлетятся в прах, соприкоснувшись с маленькими буквами контракта.
– У тебя нет права на утверждение состава актеров. Только право на одобрение первого варианта сценария, в котором никто тебе не отказывает, кроме этого – ничего.
– Если это глупая шутка…
– Пошутили над тобой, Джули. В конце концов, мне заплатили два миллиона за то, чтобы сняться в роли Скарлетт в телефильме, поставленном по твоей книге. А сколько получишь ты?
В голосе Джейн звучала неподдельная радость, она полностью рассчиталась.
Взгляд широко раскрытых глаз Джули начал наполняться тревогой и горьким отчаянием. Она окинула взором комнату, чувствуя, как все куда-то ускользает. Мортон не участвовал в подготовке контракта. Эта сделка не проходила через него. Кто-то где-то напортачил. Она сама допустила ошибку.
Ривкин взял со стола листок бумаги. Это был контракт.
– Посмотри сама. Я не вижу здесь ни слова относительно утверждения состава актеров. Мои юристы тоже. Вот твоя подпись, не так ли?
Но Джули не стала смотреть, она не желала видеть. Ей хотелось любой ценой растерзать и покалечить этих двоих, издевавшихся над ней.
Она стояла посередине комнаты, переполненная яростью.
– Я рассчитаюсь с вами за это. Обещаю. Клянусь. Я сорву съемки фильма. Я все разрушу. Вы слышали? Вы слышали?
– Только попытайся, и ты погибнешь сама. Убирайся ко всем чертям из моего кабинета. – Ярость, вскипевшая в Пите Ривкине, не уступала гневу Джули. – Или мне придется позвать служителей безопасности, чтобы вышвырнуть тебя отсюда.
Джули Беннет, развернувшись, направилась к двери; глаза ее наполнились слезами, они размывали очертания комнаты. В то же время изнутри ее жгла удовлетворенная улыбка Джейн.
– До свидания, Джули, – сладким голосом проговорила Джейн, – у меня такое предчувствие, что мы с тобой больше не увидимся.
Оказавшись по другую сторону двери, Джули Беннет в душе бросила ей свой вызов: «Ты поплатишься, да, ты поплатишься. И весь мир скоро будет смотреть на тебя Джейн. Неважно, во что это мне обойдется. Мир увидит тебя всю… больше, чем мечтал увидеть… и даже больше, чем хотел бы».
Мечты Билли Бингэма парили высоко в небесах, купаясь в последних лучах заходящего солнца. Длинные и стройные тени упали на пляж, и горячий песок приятно струился между пальцами ног. Мир вокруг него менялся, переходя от радостного дня к беспокойной ночи.
Еще часа два назад мотоциклисты, велосипедисты, подростки на скейтах поражали праздногуляющих калейдоскопом красок, объяснялись немыми жестами, языком телодвижений, все неземные ощущения можно было постигнуть здесь, на самом краю света, где земля вела непрерывное сражение с океаном. Здесь был волшебный мир крутобедрых красавиц – длинноногих, с бронзовым загаром и чарующей улыбкой, зовущей и многообещающей, когда они подобно мечтам проплывали мимо, а так же стройных загорелых незнакомцев с рельефными мускулами и крайне низкими моральными критериями.
Однако теперь едва заметное смещение в цветовой гамме дня преобразило пляж. На арену понемногу стали выходить призраки, а жители солнечного побережья – потихоньку исчезать. Наступала очередь ночных созданий, и скоро пляж заполнится почитателями наркотиков; приверженцами секса на камнях под угрозой острого, как бритва, ножа; подростками, убивающими время и ведущими единоличную борьбу с консерватизмом поколений восьмидесятых годов.
Билли улыбнулся про себя, глядя, как из темных аллей начали выплывать темные личности. Совсем недавно ему было нечего опасаться этих людей. От затасканного пиджачка и заляпанных краской джинсов исходил аромат бедности, который чуяли эти ночные создания с ввалившимися глазами. Тогда у него был иммунитет к опасностям, и он смело бродил меж них, но теперь… теперь он жил в ином мире.
Нагнувшись, он зачерпнул рукой песок и пропустил его сквозь пальцы, словно физически ощущая восхитительное прикосновение опасности. Всего лишь в сотне ярдов находился безопасный мир студии, окруженный металлическими дверями, железными решетками и компьютеризированной охранной сигнализацией, но пока он оставался вовне, на ничьей земле, с неизвестными типами, здесь могло произойти все что угодно. Чувствовали ли они это? Понимали ли, что он оставался последним из «имущих» во владении «неимущих»?
Билли медленно двигался по направлению к крепости, которая символизировала его царственное положение в новом мире, и его разум обратился в прошлое, окинув каменистый путь, который пришлось пройти, прежде чем удалось достичь прочного положения и славы. Прошедшие один или два месяца были самыми лучшими в его жизни, начиная с величественного момента в торговом зале «Кристи», когда он упрочил свою репутацию и одолел свою бывшую любовницу, до того самого дня, когда он наконец отделался от Ивэна Кестлера.
