Люсинда Эдмондз - Зачарованная
– Да. Я его ненавижу.
– И только из-за этого ты собираешься упустить прекрасный шанс? Но ведь это не совсем профессионально.
– Наплевать. Я с ним работать не буду.
Иветта вздохнула.
– Мадди, подожди минутку. Взгляни на это рационально. Порвав с тобой, Себастиан не оставил свою работу, не позволил отношениям с тобой повлиять на свое будущее. А тебе это зачем? В худшем случае тебе придется всего лишь пару недель видеть его на репетициях. После премьеры вы уже не будете иметь ничего общего друг с другом. Да и там он будет в оркестре, а ты на сцене. Насколько я понимаю, твоя компания хочет, чтобы ты в этом участвовала. Если ты откажешься, твое будущее будет поставлено на карту. Я считаю, что тебе надо отбросить свои чувства и вести себя как профессионал. Иначе ты будешь проигравшей стороной. Я понесу Наташу наверх, а ты подумай, как следует, прежде чем принимать решение. Я тебе очень советую.
Она ушла, а Мадди осталась в гостиной. Девушка долго размышляла обо всем и в конце концов пришла к выводу, что Оскар и Иветта правы. Себастиану удалось разрушить и погубить все, что ей дорого. Если она не будет осторожна, то позволит ему сделать то же самое и с ее карьерой.
Совершенно точно, что она уже не сможет полюбить. Карьера певицы – это все, что у нее есть.
Глава 88
На следующее утро Мадди пришла на первую репетицию. Себастиан почувствовал, как его сердце болезненно сжалось. За то время, что они не виделись, она изменилась, повзрослела и стала еще красивее. Он с удовольствием отметил, что походка ее стала прежней, она легко шла через зал вместе с Джаспером. Она совершенно выздоровела.
Джаспер собрал всю труппу и познакомил участников спектакля с Мадди. Себастиан пристально смотрел на нее, но на ее лице не отразилось никаких эмоций.
– Отлично, – сказала она, – давайте начнем.
После ленча Мадди подошла к роялю, за которым сидел Себастиан.
– Начнем петь, а изменения внесем по ходу? – спросила она, глядя ему прямо в глаза.
– Как тебе лучше. Послушай, Мадди, я…
– Тогда начнем сразу, и я сама отмечу все, что необходимо. Мне надо много выучить, и чем скорее я начну, тем лучше.
Себастиан кивнул и начал играть.
Эта неделя была для Мадди сплошным кошмаром. Она этого и ожидала. Девушка видела, какую боль причиняет Себастиану своим равнодушием, но старалась не думать об этом.
Ей приходилось много и упорно работать, разучивая слова, движения и многое другое. Тело еще плохо слушалось ее. Однако хореограф просил не волноваться, так как годы занятий балетом и ее природная грация рано или поздно все равно должны были сказаться.
Когда состоялись первые представления в Брайтоне, Мадди вначале очень трусила. Ей было страшно, что она забудет, куда нужно идти, что говорить и петь. Рецензии были очень теплые, но она не обратила на них внимания.
Концерты начались в Ричмонде, и девушка чувствовала себя уже более уверенно. Она лучше двигалась, чувствовала пространство сцены. Концерты в провинции дали ей прекрасную возможность совершенствовать свое мастерство. Главная героиня была сложной личностью, и Мадди изо всех сил старалась, чтобы облик ее был живым и привлекательным. Когда Мадди еще занималась балетом, критики отмечали, что она очень артистична, и сейчас ей казалось, что выражать эмоции голосом значительно легче, чем с помощью танца.
Наконец настало время премьеры в Вест Энде. Перед этим должны были состояться еще несколько репетиций. Мадди не стала лучше относиться к Себастиану, чем в первый день, когда она появилась в труппе. Однако ей было очень тяжело, и каждый вечер, исполняя «Это любовь», она по-настоящему плакала. Ей очень хотелось, чтобы это скорее закончилось, ей было тяжело постоянно видеть Себастиана. Она знала, что ему так же плохо, как и ей. Иногда по ночам она видела сны, в которых отец был жив, и она была по-прежнему с Себастианом. Она просыпалась и понимала, что никогда не сможет его простить.
Публика и пресса с нетерпением ожидали спектакля. Джаспер был в восторге от того, как идут дела. Все билеты были проданы, критики благосклонно относились к предстоящему событию.
Утром в день премьеры Мадди проснулась в холодном поту. Она не боялась сегодняшнего вечера, а волновалась о предстоящем экзамене по вождению. Это событие должно было стать свидетельством ее полного выздоровления.
– Мисс Винсент, примите мои поздравления. Рад вам сказать, что вы успешно сдали экзамен, – экзаменатор улыбнулся Мадди и выдал ей права.
– Спасибо.
– До свидания, – мужчина вышел из машины, и Джефф сел на его место.
– Отлично! Позвольте отвезти вас домой, – улыбнулся инструктор.
– Представь себе, я сдала! – Мадди со счастливой улыбкой бросилась на шею Иветте. – После этого всякие премьеры и критики, которые только и ждут, чтобы разорвать меня на части, для меня просто ничто.
Иветта поцеловала ее и бросила на стол связку ключей.
– Молодчина, вот тебе мой подарок к премьере.
– Что это такое? – спросила Мадди.
– Ты знаешь, сегодня утром мне пришла в голову одна мысль. Машина твоего отца стоит в гараже с тех пор, как он умер. Почему бы тебе не взглянуть на нее? Если понравится, она твоя.
– Господи, Иветта, ты не можешь отдать мне «Ягуар», он стоит целое состояние.
– Конечно, могу, если ты пообещаешь иногда катать меня. Кристоферу нравилась эта машина, и я уверена, что он одобрил бы мой поступок. А теперь иди и взгляни на нее. Если ты не против, я с тобой не пойду.
– Спасибо!
Мадди сбежала по лестнице, выскочила на дорогу, повернула за угол и пошла вдоль длинного ряда одинаковых гаражей. Наконец она нашла нужный номер, открыла замок и вошла внутрь. Белый блестящий «Ягуар» стоял с открытым капотом, а на полу рядом с ним валялась канистра с маслом. Мадди готова была поклясться, что Кристофер совершенно не разбирался в моторах и вряд ли сумел бы отличить карбюратор от радиатора. Поэтому ее удивило, что отец, видимо, пытался что-то ремонтировать. Когда она села на водительское место, ей в глаза бросился конверт, который лежал на соседнем сиденье. Он был адресован ей. Под конвертом находилась пачка исписанной нотной бумаги. Мадди сразу узнала отцовский почерк. Она догадалась, что это та самая работа отца, которую давно ищет Иветта. С замирающим сердцем она открыла конверт и вытащила оттуда старую газетную вырезку. Однако в полумраке гаража ей не удалось разобрать ни слова, хотя не было ни малейших сомнений, что на газетной фотографии изображена ее мать.
Девушка вышла из машины и огляделась, включила свет и стала читать статью.
