T Novan - Под прицелом ...
- Я могу сделать это.
Я закрываю глаза и слышу, как взводится курок. В ожидании выстрела перед глазами проносятся картинки с Харпер.
Я люблю тебя, Таблоид. Мы скоро будем вместе. Обещаю тебе.
(гаснет свет)
Смотрите в следующем выпуске на канале Must Read TV:
(зажигается свет)
Мы садимся в лимузин. Всю дорогу едем молча. Я смотрю на проплывающий мимо пустынный пейзаж Лос-Анджелеса за окном.
Кларк хныкает возле моей груди и пытается зарыться в мою куртку. Я знаю, каково ему сейчас.
- Когда это все закончится, мы хотим, чтобы вы приехали домой на некоторое время.
Я киваю.
- Мне бы тоже этого хотелось, папа.
Наконец мы въезжаем в красиво украшенные железные ворота кладбища Фейрлаун. Мое сердце замирает.
Часть первая. Эпизод двадцать четвертый. Все хорошее заканчивается
На меня напало оцепенение.
Я ничего не чувствую уже несколько дней. И не знаю, смогу ли когда-нибудь ожить снова.
На мне черный костюм, который соответствует моему настроению и намечающемуся событию. Мои волосы свободно распущены. Ей так нравилось больше всего. Это придает моему облику дикости и свободы.
Но я не чувствую в себе ни того, ни другого.
Стук в дверь ванной комнаты.
- Харпер, ты готова? – тихо спрашивает папа.
- Да, одну секундочку, - я выпрямляюсь и еще раз смотрю на свое отражение в зеркале. Надо взять себя в руки. Келси ожидала бы этого от меня.
Я выхожу в гостиную, где меня ждут остальные члены семьи. Роби и Рене приехали как только услышали об убийстве. Она оставили Кристиана с Жераром и Кэтрин, но взяли с собой Кларка. Рене сказала - это из-за того, что его еще надо кормить грудью. Но я-то знаю, что на самом деле они чувствовали, что я нуждаюсь в нем.
Роби передает мне в руки моего племянника, и я крепко прижимаю его к себе. Этот маленький человечек – мой спасательный круг. Когда он вырастет, мне надо будет поблагодарить его за это и избаловать до невозможности.
- Нас уже ждет лимузин, - сообщает мама, открывая дверь моей квартиры. Она одета в черное платье и шляпку. Я мимоходом замечаю, что она ей очень к лицу, в отличие от меня – в шляпах моя голова выглядит слишком большой.
Мы все выходим из квартиры. Рене обхватывает меня за талию и ведет к лифту. Если честно, я всегда была немного влюблена в мою невестку. И я очень рада, что она и Роби сейчас здесь. Я бы никогда не смогла пройти через все это без их помощи. Роби всю жизнь был моим лучшим другом.
Мы садимся в лимузин. Всю дорогу едем молча. Я смотрю на проплывающий мимо пустынный пейзаж Лос-Анджелеса за окном.
Кларк хныкает возле моей груди и пытается зарыться в мою куртку. Я знаю, каково ему сейчас.
- Когда это все закончится, мы хотим, чтобы вы приехали домой на некоторое время.
Я киваю.
- Мне бы тоже этого хотелось, папа.
Наконец мы въезжаем в красиво украшенные железные ворота кладбища Фейрлаун. Мое сердце замирает.
Рене берет меня за руку.
Мы движемся к месту скопления других лимузинов. Водитель открывает двери перед нами. Когда мы выходим, я продолжаю держать Кларка. Если я отдам его, не знаю, что со мной произойдет. Но пока в моих руках находится этот малыш, я не сделаю никакой глупости.
К нам бегут папарацци. Несколько охранников кладбища перекрывают им дорогу.
Затем подходит некий джентльмен, на лице которого написано сочувствие, а в манере держаться угадывается профессионал.
- Мисс Кингсли? – спрашивает он и пожимает мою руку.
Мне приходится немного переместить Кларка для этого рукопожатия, но я по-прежнему не выпускаю его.
- Да. А Вы мистер Уинстон?
- Совершенно верно. Пройдемте пожалуйста за мной. Все выступающие будут стоять вон там.
Мы со всей семьей следуем за ним. Уинстон кратко перечисляет пожелания по церемонии прощальной службы. Их немного – без церковного обряда, разбрасывания цветов и мрачной музыки. Вся церемония должна быть простой, музыка классической, и как можно меньше прощальных речей.
Я буду одной из трех выступающих.
Двое других поднимаются со своих мест, когда подхожу к ним поближе. Первой из них является женщина чуть пониже ростом, но пошире в плечах, чем я. У нее карие глаза, короткие каштановые волосы, подстриженные как у полицейских, и я догадываюсь, что это Си Джей, прежняя любовница Келс. Протягиваю ей руку для приветствия, и она охотно пожимает ее. У нее сильное рукопожатие.
- Мне очень жаль познакомиться с Вами при таких обстоятельствах, - говорю ей.
- Я много слышала о Вас. Очень рада, что Вы пришли.
- Келси хотела бы, чтобы я здесь присутствовала.
Си Джей кивает с сочувствием.
- Я знаю. А кто этот малыш? Это Ваш?
- Если бы. Это Кларк, мой племянник, - кивком показываю на Роби и Рене. – А это мой брат и его жена. Чуть дальше стоят мои родители.
- Я слышала, что Вы приглашали Келси к себе домой на День Благодарения.
При этих воспоминаниях на моих губах появляется улыбка.
- Это действительно так. Мы здорово провели время. Вся моя семья просто влюбилась в нее. Они все приехали сюда, как только услышали о том, что случилось.
- Рада, что это так. Такое нельзя пройти в одиночку.
- Келси проходит одна.
Си Джей не отвечает. Я переключаю внимание на второго выступающего, которым является молодой мужчина.
- Харпер Кингсли, - представляюсь ему.
- Патрик Коллинз, кузен Эрика.
- Соболезную Вам.
Он благодарит, и мы занимаем наши места. Я оглядываюсь вокруг и замечаю в толпе нескольких актеров из Голливуда. Все они выглядят уж слишком хорошо для такого события. Хотя разве мы все должны плакать навзрыд от горя?
Или же только я?
Боже, Келси, мне так тебя не хватает!
Бородатый мужчина подходит к микрофону у края могилы.
- Мы все собрались здесь, чтобы почтить память одного из нас - того, кто покинул этот мир в очень юном возрасте. Это молодой человек с огромным потенциалом. Юноша, которого любили многие. Он умер, защищая одного из своих лучших друзей – Келси Стентон. Мы скорбим и молимся о его душе. Мы будем молиться, чтобы она вскоре вернулась к нам на землю.
- Аминь, - шепчу я и перекрещиваюсь. Моя семья делает то же самое.
Келси, я делаю все, что от меня зависит, любовь моя. Я представляю здесь тебя, потому что верю, что ты бы хотела этого. Но не думаю, что я сделала все, чтобы помочь тебе.
Мы постараемся найти тебя, любимая. Мы искали везде этого больного ублюдка в течение четырех дней. Четыре дня без тебя – и я скоро сойду с ума.
