Марина Попович - Любовь играет в прятки
— Скажи спасибо, что Женька был почти не пьян! — вылезая с-под кухонного стола в своей прилипшей к голове бандане, засмеялась Ольга, протягивая мне половую тряпку, что б помыла, — Он мне весь этаж перебил однажды пьяный!
— А почему это к тебе мой муж ходит, а выдра голубенькая? — засмеялась нервно Наташа, складывая по досточке от бывшей мебели к выходу, — Вот у меня дома он ничего не разбил! А к вам все шляется!
Нужно задуматься было раньше что вы за подруги! Ай-ай! — лисьем голосом поныла Наташка вытирая с-под глаза крокодилью слезу. Мы втроем засмеялись. Ольки смех был больше всех заразительный, она всхлипывая, упала в истерике на только что отмытый ею пол от банки малинового варенья, которым Птичка целился в голову Валеры, но попал в мой синтезатор. Каким-то счастьем в последний момент банка сменила градус полета и попала всего лишь в ножку инструмента, свалив его на землю.
— Я вообще не понимаю, — успокоивши свой смех первой, сказала Наташка, подавая руку Ольке, — Почему мы сами убираемся? Олька у тебя целый дом прислуги, а мы тут лазим. Не стыдно?
— Не стыдно! Кости разомни, а то клушей уже стала! И к тому же я не живу больше дома, по личным причинам. — Олька, схлёбывая, показала ей язык и тут Наташка требовательно попросила повторить этот не культурный жест. — Больше не покажу!
— Откуда у тебя пирсинг в языке? У тебя же вроде в брове был! — успела заметить Юрьевна маленькую дырку на языке у нашей голубой блондинки.
— По молодости, по глупости! И нету там уже пирсинга просто дырка!
И в брови есть, просто бандана закрыла, и в пупке, и на косточке уха. Олька покраснела и полезла на стремянку протирать люстру от остатков варенья, должна признаться через это варенье мы все по очереди три дня спотыкались, плыли и падали, но все ждали пока уберу его я — квартира ж моя!
— Оу, — вскликнула Поночка, вытаскивая с плафона соленый огурец и демонстрируя его нам: — Возьми, Алис, вдруг проголодаешься!
— Ням-ням! Ррррр! — хихикнула я, оценивая, что на огурце уже появилась не только плесень, но и паутина.
— О, мой огурец! — радостно кинулась забирать Олькину находку Туся, спотыкаюсь об собственные ноги, — Вы же помните его? — она с надеждой посмотрела на нас, растягивая улыбку, но мы обе не понимали. — Тьху, индюшки глупоглазые, когда этот бизон с умом грабарки, пытался стулом ударить Валерку, прячущего под крышкой от твоей большой кастрюли, — она посмотрела на нас, тяжело вздохнув, не помня, что при драке в кухне мы обе были в спальне. — Я Хоттабу этим огурцом попала в глаз, защищаясь, а он, ослепнув от свеженького русского рассольчика, твой стул и разбился не об его голову, а об холодильник. Она гордо показала с боку на холодильнику большую вмятину, раньше мной не видимую, и тут же пожалев, что сказала правду, как баба-тарахторка, выговаривая слова с космической скоростью, прожёвывая окончания, сказала:
— За то без мокрухи! Ты не представляешь, как тебе повезло, что не пришлось возиться с дядями в форме и фуражке! — выдохнувшись, она погладила меня по голове, протяну ко мне руку: — Съешь огурчик и подобрей, бульбозатор! У злых теть появляются преждевременные морщины! — она протянула мне огурец, чмокнув по-дружески в щеку.
— Хватит там сосаться! — крикнула нам Олька, слезая со стремянки,
— Или ты, Наташка, думаешь, что все можно, когда начала встречаться с самим господином Лютиком? Конечно же его богатство побольше Женечки!
— Лютиком? — переспросила та, на карачках залезая в комод, ее голос отдался глухим, противным эхом, словно у бабайки, которым так любят пугать.
— У твоего Максима фамилия какая?
— Не знаю, после Удодовой я на все согласна! — она принялась вытирать пыль и апчихать, — Это пятно Уродовой от меня веками будет смываться тоннами позора! Апчи!
— Теперь у тебя есть все шансы стать Наташей Лютик!
— Вот же богатые, тьху! — Наташка повернулась и села в комоде, смотря, как я поедаю последнюю пищу в доме — яблоко, — Все спрашивают: что не хватает богатым? А я вам скажу, что с такими фамилиями им нельзя быть бедными — зачмырят еще с детского сада! Вы только подумайте! Бээээ… — Туся сделала попытку подняться, но ударилась лбом об перегородку, — То Лютик-листик-глистик, то Удод — анекдот — прям по жизни выпал мне, народ, джек-пот, а я сижу с тряпкой и тру комод!
— Ты, моя фартовая фифочка, — сюсюкалась Олька, пританцовывая ламбаду под звуки латинской музыки, — Рифмой умеешь говорить?
— Хилячка моя, я те чё зря выиграла в конкурсе молодых поэтов два года назад?
— Все время думала, что ты выиграла потому, что твой тогдашний хахаль был организатором! Юрьева закатила глаза, оттопырила губу и довольным голосом, выговорила:
— И потому тоже! Опустим детали! Что это за противный звук каждые десять- тридцать секунд?
— Не знаю, — пожала я плечами, снимая Тимона с верхней полочки, — Наверное, в песне пищит.
— У меня эта песня стоит на звонке от… — Наташка, очередной раз удалилась пальцем об столешницу, быстро топая на месте и разводя в стороны руки, хлопая в ладоши, достала из спортивной кофты телефон, продемонстрировав экран. — Квочки-непоседы, поздравляю, сошла завеса с небес! За эти дни отсутствия мобильной связи в городе, мы все начали отвыкать от блага цивилизации — звонить. Больше всего это бесило Поночку для которой телефон причислялся к третьей руке, я уверенна, что спит она только тогда, когда мобильный ей разрешит. Ольга отклонила вызов, протянув руку со спины Наты, сославшись на то, что нельзя потакать парню и бросать все ради него, нужно давать ему успеть за собой соскучиться и поволноваться:
— Пускай Лютик переживает, чтоб жизнь медком не казалась! Я этого типа хорошо знаю и поверь, ревнует он всех своих баб так, что глаза лопнут от пересыхания, а он не сомкнет их, не прозевает ни один ее шаг. Думаю, если ты перестанешь быть с ним лапочкой он окончательно свихнется и я смогу купить, наконец, его салон красоты. Хочу хорошо вложить свои проценты в недвижимость.
— Не перестану, он мне колечко купил! — она показала руку, где красовалось большое квадратное кольцо.
— А за тысячу?
— Долларов? — Наташка спросив, уже принялась снимать кольцо.
— А ты умеешь торговаться! — вставила я свои пять копеек в разговор. Ольга положительно кивнула головой Наташке, та долго молчала, а потом скрупулёзно, через силу отказалась:
— И за пять- нет!
— А за вип-приглашение на ежегодную вечеринку у депутата?
— Хм, знаешь. У меня перед глазами вся жизнь пробежала, я пересмотрела свои приоритеты, — Наташка поставила перед собой руки и принялась ими махать, словно весовыми часами, — И вынуждена сказать тебе, что согласна!
