Моё проклятье - Элен Боннет
Предатель! Всё смахивает на идеально отрепетированный план.
С раздражением хватаю фужер вина с подноса, мимо проходящего официанта, и быстрыми шагами направляюсь в чёртову комнату. Пряный вкус напитка приятно растекается во рту, а алкоголь уже во всю проник в кровь, придавая уверенности. Но всё же мои ноги дрожат, перед встречей с внутренними демонами Итана. Первый раз вижу такую ослепляющую ревность в его исполнении. Ну а что он хотел? Чтобы я послушно сносила все выходки? Как бы не так!
Третья ступенька. Пятая… тринадцатая.
Считаю, чтобы немного переключиться, но всё тщетно. От каждого шороха волоски на затылке становятся дыбом, и сознание включает режим самосохранения, внушая бежать как можно дальше.
Захожу в нужную комнату, включаю освещение. Я определённо в гостевой спальне. Здесь нет никаких элементов интерьера, принадлежащих определённому человеку. Ни фотографий, ни вещей. Аромат стерильности также подтверждает мои догадки. Однако дизайн помещения выполнен со вкусом. В нём преобладают благородные шоколадные цвета, разных оттенков. На свободной стене висит огромное зеркало, больше человеческого роста. Оно определённо является изюминкой комнаты. В нём отражается просторная кровать и рабочий стол. Зеркало окаймлено в дорогую раму с бронзовым напылением. Провожу кончиком пальца, повторяя витиеватый узор и в это мгновение заходит Итан.
— Откуда у тебя мой новый номер? — встаю в обороняющую позицию, скрещивая руки на груди. — И вообще, что ты себе позволяешь? Тебя воспитывали дикие звери или пещерные люди?
В мгновении ока Ньюман настегает меня, разворачивает к себе спиной, обхватывая шею ладонью. Вздох застревает в горле. От неожиданности и контакта с горячей грудью Итана вытягиваюсь натянутой струной. Не могу поддаться на его близость, но он, как магнит, притягивает к себе с невероятной силой. Хотя между нами и так нет ни единого дюйма.
— Лили, посмотри, как ты хорошо смотришься в моих руках, — поднимает мой подбородок, заставляя смотреть на отражение, в котором мы отражаемся в полный рост. — Неужели ты думала, что я буду просто смотреть, как тебя обхаживает Найт? А тебе как не стыдно, совсем не заботишься о своих друзьях. Как же он будет играть в хоккей со сломанными ногами?
Вздрагиваю в коконе обжигающих объятий, открываю рот, чтобы возразить и поставить засранца на место. Но он не даёт мне возможности это сделать.
— Ш-ш-ш-ш, котёнок. Ты, видимо, своими действиями пыталась выбить из меня объяснения. Теперь тебе придётся меня выслушать. И, чёрт возьми, лучше не испытывай моё терпение, — Итан всё также держит меня за шею, слегка перекрывая подачу кислорода.
Будь моё тело неладно. Оно, вместо того, чтобы отторгать грубость, вибрирует от нарастающего возбуждения. Не хочу, чтобы Итан победил в этой войне, поэтому рывком, пытаюсь освободиться, но снова оказываюсь припечатанной к сильной груди.
— Лили, ты хочешь услышать правду? — шепчет, прикусывая мочку уха, посылая импульсы удовольствия в низ живота.
— Мы можем сесть и нормально поговорить. Мне не нравится то, что ты на меня давишь и принуждаешь, — осипший голос вместо уверенного и твёрдого срывается с моих губ, вызывая усмешку у Ньмана.
— Боюсь, что это не наш вариант. Хочу, чтобы ты прочувствовала, как заставила меня злиться, хотеть тебя клеймить у всех на глазах и спасти одновременна от малейшей опасности. Чёрт, у меня крышу рвёт от осознания того, что тебе может кто-то угрожать, а ты меня провоцируешь.
Ничего не понимаю. Слова Итана не укладываются в голове. Он, как самая сложная головоломка, не поддаётся разгадке. Только запутывает с каждым ходом всё сильнее. Иногда кажется, что ты уже близок к победе, но оказывается, лишь больше запутался. Никогда ещё не встречала настолько сложных людей. Мне страшно в его лабиринтах потерять себя безвозвратно, поэтому иногда хочется опустить руки и отстраниться.
Пока я перевариваю сказанное Итаном, он растёгвает молнию платья, и оно кольцом спадает к моим ногам. Рефлекторно прикрываю грудь, но сразу же получаю шлепок по рукам.
— Нет! Нет! Мы не будем заниматься сексом. Итан, остановись! — мои губы приоткрыты, но самое страшное, что я не вижу протеста в собственных глазах, словно на меня смотрит совершенно незнакомая девушка, которая наоборот, желает вкусить наслаждение до последней капли. — Я не хочу тебя.
Жалобный всхлип не действует на Ньюмана. Он проводит ладонью между грудей, опускаясь к области паха. Пытаюсь остановить дикий напор, но моих сил слишком мало.
— Какая ты лгунья, Лили. Но можешь не говорить правду. Я вижу её в твоём затуманенном похотью взгляде, — отбрасывает мою руку в сторону, надавливая двумя пальцами на складки. — А ещё эти губы не могут лгать, так что можешь расслабиться и получать удовольствие. Говоришь, что не хочешь меня, а сама стекаешь по моей ладони. Ая-яй! Литл Китти!
Итан продолжает свои пытки, проходясь по влажной коже сквозь ткань. Отпускает горло и накрывает свободной рукой грудь. Внутренняя борьба сводит с ума. Мне определённо нравится, что я вижу в отражении, но гордость болезненно выпускает шипы. Звук рвущейся ткани раздаётся на фоне наших сбившихся дыханий, и я остаюсь совершенно незащищённая.
— Мне рассказывать? — задаёт вопрос, вставляя в меня сразу три пальца. — М-м-м, какая тугая, Но так хорошо впускаешь меня. Мне говорить?
Часто киваю, а на губах Итана играет хищная ухмылка. Сейчас бы стереть её, но вместо этого лишь подмахиваю бëдрами. Прикусываю губу, чтобы сдержать стон, но он всё равно вырывается.
— Давай вспомним день в колледже, как два мудака напали на тебя во внутреннем дворе. А затем вечеринку первокурсников и бассейн. Помнишь?
Вколачивается в меня пальцами, надавливая на переднюю стенку. Слежу за каждой его манипуляцией и отчётливо вижу, как ладонь Итана становится влажной от моей смазки.
— Помню. Только к чему это? — шепчу, рвано дыша. — Обидчики далеко.
Ньюман цокает над ухом, указывая, что я неправа. Не понимаю ход его мыслей. Как вообще что-то можно понимать в таком положении, когда его пальцы с каждым толчком выкидывают за грань реальности?
— А, что, если за этим стоял кто-то другой? И он не добился своей цели? Дам тебе спойлер — я знаю, кто это, но тебе не скажу, — обводит клитор большим пальцем, продолжая фрикционные движения.
Я крепко стою на ногах, но ощущение, что парю в невесомости, а внутри моего тела образуется кислородная бомба, которая скоро сдетонирует. Взрыв будет сокрушительный. Она точно меня уничтожат, разорвёт на куски.
— Кому я могла помешать? Ах! — стон выходит громкий, переходящий в крик. Приходится приложить ладонь ко рту, чтобы нас никто не услышал.
— Тому, кто очень хотел, чтобы я в тебе разочаровался. Кто был у меня дома и на кого
