Берег тысячи зеркал (СИ) - Кристина Ли
Я сглатываю влажный комок, и превращаюсь в натянутый, голый и пульсирующий нерв.
— И после такой угрозы, ты хочешь говорить? — я прищуриваюсь, а в коленях появляется знакомая легкость.
— Да. Несколько вопросов, и мы продолжим начатое, или не продолжим. Все зависит от того, что я услышу. Обманывать себя я больше не могу. Я ждал два года, Вера. Два проклятых года сходил с ума, как псих. Действительно ждал. Думаю, у меня есть право получить парочку ответов.
Приподняв лицо, я трусь о его лоб и с дрожью шепчу:
— Могу я ответить на все сразу?
Он замирает, а я продолжаю:
— Я люблю тебя, Сан, — кажется, он и не дышит. — Люблю. Это причина, из-за которой, я сбежала во второй раз. Я не могла иначе, пойми. Не могла, Сан. Все было разрушено, растоптано, а я разбита. Иного выхода не было. Я знаю, что причинила тебе боль. Знаю, и не ждала ничего от тебя. Прости, Сан. Прости меня. Но, только поступив так жестоко, я смогла дать нам будущее.
Иногда, чтобы сделать все правильно, нужно потерять время. Но нужно верить, что любовь сильнее даже него.
— Я знал… — он закрывает глаза, а я оказываюсь в горячем и сильном кольце рук. — Я знал с самой первой минуты, когда увидел тебя, что ты будешь моей, — ощущаю дрожащий поцелуй в волосы, а потом в висок. И мне бы умереть от ласки, но я оживаю всем телом, вслушиваясь в урчащий шепот на ухо. — Будешь со мной. Будешь жить со мной и Ханной. Будешь рядом. Потому я спрошу снова, Вера. Спрошу то…
— Я останусь с тобой, Сан, — быстро отвечаю, опережая его слова, которые помню так же хорошо, как и боль, с которой солгала на них в ответ. Тогда в аэропорту, когда он просил остаться. — Останусь, Кан Чжи Сан. Где угодно, как угодно, но я останусь рядом с тобой.
Больше слова не нужны. Они пусты, когда все сказано. Остается только чувство. Оно испепеляет до кости, заставляет раствориться и впитаться по капле в любимого человека. Вынуждает не замечать реальности.
А она, как яркая сладко-болезненная вспышка. Насыщена только одним цветом — черным и сверкающим взглядом, который когда-то так открыто и смело привязал к себе навсегда.
У нашего с девочками дома, мы оказываемся спустя считанные минуты. Сан осматривается и с легкостью запрыгивает на крыльцо с гамаком. Схватив меня за руки, ему достаточно секунды, чтобы я оказалась наверху и снова утонула в жарком и надрывом поцелуе. Он подобен безумию голода, с которым мы, пятясь в темному, едва находим мою комнату. Ввалившись в нее, как пьяные, вместе захлопываем двери.
На ходу стягиваем друг с друга одежду, не отрываясь от губ и не останавливаясь в обоюдном безумии ни на миг. Нас лихорадит, нас уносит в омут, мы стираем само время.
Его больше нет. Ничего нет, кроме этой комнаты и нас.
Губы покалывают от болезненных поцелуев, кожа горит от цепких прикосновений, а глаза смотрят и наслаждаются фигурой Сана. Он возвышается надо мной, закрывая все пространство, закрывая собой реальность. Она исчезает, а я плачу от удовольствия, обезумевшая от ласк, от его губ. Они всюду оставляют жаркие отметены, особенно безжалостно терзая вздыбленные и воспаленные горошины сосков.
Руками хватаюсь за волосы Сана, окунаю в них пальцы и извиваюсь дугой, захлебываясь стоном. Он надтреснутый, рваный, и такой же неожиданно сладкий, как движение пальцев Сана во мне.
— Боже… Господи, не останавливайся, — рвано шепчу, сглатывая вязкую слюну.
Приподнявшись на локте, Сан двигает рукой жестче, увереннее и быстрее. Он терзает мою плоть и, как безумный наблюдает за лавиной, которая накрывает меня почти сразу. Его глаза блестят, а пальцы проникают глубже, ритмично, жестоко и безжалостно, лишают рассудка. Не оставляют шанса, чтобы опомниться.
Спазм нарастает, он пульсирует, а мои стоны все громче. Я закусываю губы от дрожи, и наконец, кончаю. Приподнимаюсь и вытягиваюсь, а мой вскрик тонет во рту Сана. Он пьет его, и медленно поглаживает пальцем, воспаленный после оргазма, клитор. Массирует его, и не спеша разводит мои ноги шире. Устраивается между них, подхватывает под колени, и заводит их выше. Я хватаюсь за простыни над головой, сжимаю ткань в кулаках, и ловлю острый спазм плоти, как только твердая головка члена проходит между влажных складок.
Сан медленно, сантиметр за сантиметром, наполняет собой. Закусываю пересохшие губы, а глаза сами закатываются от ощущений. Сан так же плавно накрывает собой, как неспешно и полно двигается бедрами. Облизывает своим телом мое, и проникает так глубоко, что замерев от нового толчка, я хватаюсь за его плечи и прогибаюсь под ним дугой.
— Господи, это похоже на пытки… — еле шепчу, и улыбаюсь счастливой улыбкой. — Ты, как пыточный инструмент, Сан.
— Зря ты это сказала, — Сан вдруг жестко толкает член до основания, а я захлебываюсь дыханием.
— Зря, Вера… — он обхватывает мой затылок рукой, цепляется за волосы, и оттягивает их вниз так, что мое лицо запрокидывается назад.
Я приподнимаюсь, и хватаю ртом воздух, в попытке не сойти с ума от темпа его движений. Не умереть от наслаждения, которое приносят его поцелуи в шею и подбородок. Он целует уголок моих губ, а сам беспощадно, полно и остро вонзается в мою плоть, выбивая не стоны, а надсадные всхлипы. Оргазм обрушивается, как вспышка, стирает меня, и лишает способности сделать вдох. Я обессилена, опустошена, растерзана и потеряна для этого мира.
Весь смысл остается в хриплом мужском дыхании, которое нарастает, становится громче, а следом замирает, как и твердая пульсирующая плоть во мне. Сан гулко выдыхает и прячет лицо на моей груди. Он дрожит, и кончает, рвано дыша прямо в ложбинку между моих грудей.
Плавно поднимаю руку и веду пальцами вдоль его спины. Наши дыхания рваные, тела мокрые, а желание никуда не делось. Хочется большего, хочется не выходить из этой комнаты годами, хочется охрипнуть и лишиться голоса, приковать себя к этой постели.
Лишь бы с ним…
— Спишь? — тихо спрашиваю позже, прижимаясь лбом к шее Сана.
Мы лежим, даже не в обнимку. Нет сил для объятий или нежностей после такого марафона. Вот уже час, я просто валяюсь на его груди неподвижно. Мы распятые на простынях, и не в состоянии даже пошевелиться.
— Нет, — слышу басовитый шепот в ответ.
Сан плавно водит по моей спине пальцами. Пробегает ими от затылка к пояснице и обратно. Прикосновение расслабляет и убаюкивает так приятно, что я почти проваливаюсь в сон.
— Не хочешь? —
