Елена Кондаурова - Хранительница (Там, за синими морями…)
Это оказалось не так-то просто: сначала шел сосняк, и лошади проходили через него без проблем, даже с удовольствием, но потом, ближе к приграничным болотам, пошел смешанный лес, густо заросший кустарником и заваленный кое-где буреломом. Лошадей не бросали до последнего, но, в конце концов, их все же пришлось оставить. Невысокая лошадка Рил все никак не понимала, что в ее услугах больше не нуждаются, и не хотела уходить. Тропа становилась все хуже, они с трудом пробирались через густые заросли, а лошадь все шла и шла за ними. В конце концов, Таш сжалился над расстроенной Рил, вернулся к лошади и, гладя спутанную гриву, ласково зашептал ей что-то на ухо. Потом развернул ее, шлепнул по боку, и она послушно потрусила назад.
— Грандарец, мать его! — Восхищенно выругался Франя, который за двадцать пять лет знакомства так и не смог понять, как его друг умудряется проделывать с лошадьми такие штуки.
Но Рил все равно выглядела расстроенной. Столь ярко выраженная преданность, ничем не заслуженная ею, не могла не тронуть. Франя глянул на ее мордашку и не выдержал:
— Ладно, привал. Таш, успокой свою нервную подружку, а я схожу за хворостом.
Таш прижал к себе Рил, бормоча ей в ухо бессмысленные слова утешения. Как всякий грандарец, наделенный совершенно неумеренной любовью к лошадям, он прекрасно ее понимал. Не вовремя ему вспомнился его старый Дымок, который остался в конюшне у Самконга. Правда, тот клятвенно обещал его холить и лелеять, но увидеться с ним в ближайшее время вряд ли придется. Он сам не заметил, как перешел на родной грандарский, тот самый, на котором по привычке разговаривал с лошадью.
— Интересно, а здесь волки водятся? — Вдруг спросила его Рил на чистейшем грандарском с едва уловимым акцентом столичной уроженки.
— Не знаю. Что? — Он оторвал ее от себя. — Откуда ты знаешь грандарский?
— Я?! — Ее ресницы запорхали, как бабочки, но ответила она опять по-грандарски. — Я не знаю!
— Как не знаешь, если ты на нем говоришь?! — И тут же спросил ее по-вандейски. — Постой, а этот знаешь?
— Конечно, знаю! — Возмущенно глядя на него, ответила Рил по-вандейски. — Я же на нем все время разговариваю!!
Следующие полчаса они вместе с вернувшимся Франей, потратили на выяснение, какие еще языки знает Рил.
Оказалось, что она знает все, но они для нее сливаются в один, и у нее с трудом получается отличать их друг от друга.
Таш и Франя переглянулись, но дружно решили не давить на нее, потому что вид у Рил был потерянный и несчастный. Даже убежавшей кобыле было бы ясно, что без магии тут дело не обошлось, и было видно, как мучительно Рил пытается выудить хоть что-нибудь из своей искалеченной памяти.
Чтобы отвлечь ее от этого занятия, Франя заговорил о том, что давно его интересовало.
— Рил, с каких пор ты начала колдовать? Что-то не припомню, чтобы ты занималась этим у нас в поместье!
Рил бросила неуверенный взгляд на Таша.
— Да я и не занималась! Почти. Только так, по мелочи. Из меня выскакивало то одно, то другое под настроение, а специально я ничего не могла делать.
— А когда по-настоящему начала?
— По-настоящему? — Тут она недобро улыбнулась, прищурившись совсем, как Таш. — После того, как пообщалась с князем и его врачом. А ты не побоишься посмотреть, как это — по-настоящему? — Склонив голову набок, все с той же улыбочкой предложила она ему.
Франя, как всякий нормальный человек, хоть и побаивался ведьм, но был далеко не робкого десятка (опять же любопытство!) и согласился. Рил поднесла руку к его лицу, очевидно для большей наглядности, и ее прямо у Франи под носом вмиг окутало голубоватое пламя. Потом пламя собралось в шар и, потрескивая, послушно легло ей в ладонь.
— Ну, что ж! — Усмехнулся на это Франя, которому удалось не отдернуть голову. — Таш, можешь считать, что тебе повезло! Такая экономия на свечках!
Все с облегчением засмеялась, и огненный шар исчез с ладони Рил.
Наскоро перекусив, они двинулись дальше. Но не прошло и часа, как недавно приобретенное новое зрение Рил и чуткие уши Франи уловили приближающуюся сзади погоню.
— Однако мы недооценили князя! — Удивленно произнес Франя и прибавил шагу. Пройти им оставалось не так уж много, запах говорил, что болота уже близко, и их путь лежал прямо через них.
Знаменитые на весь материк ольрийские болота — это был целый мир, государство в государстве. Ходили легенды о гнездящихся в них бандах разбойников, о спрятанных там сокровищах, о ведьмах, летающих над ними по ночам и собирающих свои тайные травы, об упырях, мавках, русалках, водяных, болотницах, да мало ли еще о чем! Ни один человек в здравом уме не поверит ни в одну из этих баек! И Франя, как человек именно здравомыслящий, думал провести свой маленький отряд все-таки по одной из наезженных и нахоженных официальных троп. Байки байками, но как-то, в лихое для себя время, Фране довелось пожить в болотах, правда, немного севернее, под Грандаром. И он навсегда возненавидел их до глубины души за сырость, отвратный запах и комаров, огромных, как осы, и кровожадных, как упыри. Кроме того, народ, который здесь обитал, не подчинялся никому и ничему, кроме силы. Никаких понятий о чести и достоинстве! Отребье, одним словом. Франя, конечно, был вор, то есть далеко не ангел, но поведение болотных ребят коробило даже его. Хотя, положа руку на сердце, он не мог их осуждать. За свою не слишком долгую жизнь, но очень богатую на события жизнь он видел много, и еще больше замечал. Заметил он и такую вещь: чем хуже и тяжелее живут люди, тем большей роскошью для них являются все эти штуки, типа достоинства или чести, и тем большую жестокость они способны проявлять по отношению к кому угодно. Его собственная жизнь, несмотря на некоторые лишения, была просто раем по сравнению с жизнью этих болотных гадюк. И Фране очень не хотелось вести туда своего друга, а особенно его подружку. Вдвоем с Ташем они еще могли рассчитывать остаться в живых, но с Рил на руках им не протянуть и получаса. То, что она ведьма, вряд ли ей поможет. Что она там сделает со своими огоньками? Нет, уж лучше отдать ее князю, чем подарить этим упырям.
Но у них еще была надежда добраться до пограничного поста раньше, чем погоня. Дорога, которая вела к нему, делала в этом месте большой крюк, и той сотне на лошадях наверняка до него еще ехать и ехать. А Франя вел свой отряд напрямую уже довольно долго, пост скоро должен будет показаться, если он не ошибся в своих расчетах. Пройти через него не составит труда, а там уже будет полегче. По болоту, пусть даже и по официальной тропе бегом не побежишь, даже если знаешь, как это делается, и, тем более, не поедешь верхом, так что погоне придется поумерить свой пыл. На тропе существовали свои порядки, свои законы и свои люди, следящие за их выполнением и периодически избавляющиеся от тех, кого эти порядки не устраивают. А разборки посреди трясины на неширокой, кое-где уходящей под воду дороге, запруженной медленно передвигающимися гружеными телегами и толпами путников, их по любому не устраивали. Следовательно, даже если их и догонят, то тронуть не рискнут. По крайней мере, днем.
