Несомненно ты - Джуэл Э. Энн
Желудок крутит, и это продолжается весь день. Боже, мы были близки с Лотнером любыми возможными способами, поэтому я не знаю, почему мои нервы так сильно завязываются в узлы прямо сейчас у меня в желудке.
А вот и он!
Я приглушаю свет и запрыгиваю на кухонный островок, скрестив свои голые ноги, а волосы кладу на ложбинку у декольте. Лотнер открывает заднюю дверь и замирает.
— С днём рождения, доктор Салливан, — говорю я низким сексуальным голосом.
Голодные голубые ирисы внимательно осматривают моё тело, и он облизывает губы. Бросая ключи на стойку, одобрительно улыбается и медленно идёт ко мне, будто он дикий кот в джунглях.
— Миссис Салливан… — он разводит мои ноги и встаёт между ними, поднимая моё платье вверх.
Его ладони поднимаются по моим голым ногам.
— Красивые туфли. Надеюсь, тебе удобно, потому что я думаю, что тебе придётся побыть в них некоторое время.
Полные жадные губы прижимаются к моим. Я тяну его за галстук, прижимая ближе к себе, и стону, когда наши языки сплетаются в танце. Это радушное приветствие после долгого дня в разлуке.
— Ужин, — я пытаюсь сказать что-то ему в губы.
— Он может подождать, — его руки скользят по моим ногам и лезут под платье.
— Я не хочу, чтобы он…
О боже!
Я отталкиваю его, спрыгиваю вниз и несусь в ванную, как-то умудрившись не подвернуть лодыжку по пути туда. Любящие руки убирают у меня с лица волосы, когда я бросаюсь к унитазу.
Лотнер садится на пол, положив ноги по обе стороны от меня, прижимает меня к своей груди и протягивает мне влажную салфетку.
— Как мой малыш?
— Ох! Сегодня я не очень хорошо себя чувствую.
Он смеётся.
— Ну, это я вижу. Но я имею в виду как там мой МАЛЫШ? — я чувствую, как его рука поглаживает мой живот.
— О чём ты говоришь? Я не беременна, — я прижимаюсь к его плечу.
Лотнер целует меня в шею.
— У нас был секс каждую ночь с тех пор, как я сделал тебе предложение. На дверях я не видел ни одного «держись от меня подальше» знака или тампонов в мусорном ведре, а твоя грудь… ну, скажем так, я не жалуюсь.
Чёрт возьми! Он прав.
— Ради Бога! Почему ты всегда пытаешься сделать меня беременной?
— Я? — он тихо смеётся. — Это ты у нас принимаешь таблетки «большую часть времени».
Я поднимаюсь и хмуро на него смотрю, а затем чищу зубы.
Лотнер опирается о дверную раму, выглядя чертовски самодовольным.
Сплюнув, я отбрасываю щётку в сторону и поворачиваюсь к нему.
— Для доктора, ты ужасно неответственный, когда дело касается предохранения, — я прищуриваюсь и тычу пальцем в его грудь. — Если ты знал, что на меня нельзя положиться в плане таблеток, то почему не надевал презерватив?
Взяв меня за руку, он целует мой «обвиняющий» палец.
— Потому что, кажется, ты изо всех сил пытаешься заиметь от меня детей, а ещё ты ведь знаешь, что я не могу отказать тебе.
— Ты хотел, чтобы я забеременела? Оба раза? — мой голос поднимается с каждым словом.
Он пожимает плечами, и на его лице появляется ухмылка типа «я здесь самый главный жеребец».
Я протискиваюсь мимо него.
— У вас извращённые мысли, доктор Салливан.
Он берёт меня за руку и прижимает к своей груди.
Вся игривость пропадает, но его глаза светятся от обожания и любви.
— Я люблю тебя, Сидни, — он встаёт передо мной на колени и снимает с меня туфли. Мои пальцы кричат от удовольствия.
Оберачивая руки вокруг меня, Лотнер целует мой живот, голубые ирисы смотрят на меня.
— У нас будет ещё один ребёнок.
Я улыбаюсь и провожу пальцами по его волосам.
— У нас будет ещё один ребёнок.
Он только что получил свой свадебный подарок.
3 апреля 2014 г.
ОТ ЛИЦА ДОКТОРА САЛЛИВАНА
Почти четыре года назад я встречаю свою жену. Она не знает этого, но я знаю. Сидни приезжает в Пало-Альто с одной причиной… быть со мной. Как я понимаю, что она та самая женщина для меня? Это легко. В тот день, когда она приползает на пляж после того, как пыталась поймать несколько простеньких волн. Акулы? Чёрт, там нет акул в радиусе двух миль. Да даже они уплывают прочь, так как им становится стыдно за неё после того, как она столько раз падает в воду. На четвереньках она выползает из воды, останавливаясь у моих ног. Её волосы как у Богини превращаются в спутанный клубок, а огромная какашка из песка оттягивает нижнюю часть её купальника. Тогда две мысли проносятся у меня в голове: «Чёрт! Эта девушка сексуальная, неуклюжая, упрямая катастрофа». И вторая: «Да, я вероятнее всего, женюсь на ней».
Быть с ней — это моё спасение. Любить её очень легко. Она сияющий центр в моей Вселенной, а её любовь — это луна, которая пускает волны к моему сердцу. Лучшая часть моего дня — это прийти домой и услышать визг «папочка!» от малышки с каштановыми волосами и голубыми глазами, а затем меня тянут за галстук, Сидни прижимает свои губы к моим и соблазнительно шепчет: «Как прошёл ваш день, доктор Салливан?»
Идеально. Это мой день… каждый день.
— О боже! Как больно! — кричит Сидни, крепко сжимая мою руку.
— Я знаю, малышка, но ты отлично справляешься.
— Ты тоже чертовски хорошо справляешься!! Как много детей ты вытолкал из своей вагины?
Доктор Макки, наш акушер-гинеколог, сидящая на стуле у раздвинутых ног Сидни, поднимает на меня глаза, и я уверен, что за маской она ухмыляется так же, как и медсестра, стоящая возле неё.
— Ну, не одного, но…
— Тогда. Просто. Не. Разговаривай, — цедит она, когда начинается ещё одна схватка.
— Вот и всё, Сидни, ещё раз сильно потужься и головка полностью выйдет.
Хмм… почему доктору Макки можно говорить?
— Ай! — Сидни кричит последний раз.
— Ваша очередь, доктор Салли, — заявляет доктор Макки, и я с трудом вытаскиваю свою руку из хватки Сидни, чтобы закончить роды нашего ребёнка.
Сидни не слышит указаний доктора и продолжает тужиться. Ребёнок вышел. ОН вышел. Я легко ловлю его — это лучший захват, который я когда-либо делал… а я сделал их много за свою жизнь. Я вытираю его рот, за этим сразу же следует его плач, и я передаю его матери.
— О боже! — она смотрит на него, затем на меня и слёзы катятся из её неотразимых карих глаз.
И я пропадаю. Взрослый мужчина или нет, но я не
