Запрети любить (СИ) - Джейн Анна

В день моего возвращения снега не было — напротив, облака рассеялись, и небо казалось чистым и высоким, зато мороз ударил сильный, такой, что мгновенно пробирало до костей. Я вышла из машины, Игната, который привез меня и, чувствуя одновременно радость и тревогу, направилась к особняку. Только тогда до меня дошло, что я начала считать его свои домом, настоящим домом, а ведь поначалу так не хотела переезжать.

— Все хорошо? — спросил Игнат, идя рядом и словно невзначай касаясь моей руки.

— Да.

— Они тебя очень ждут, — улыбнулся он. — Не бойся. Все будет хорошо.

Я благодарно ему улыбнулась.

Мама и Костя действительно очень обрадовались моему приезду. Мама тотчас бросилась ко мне и обняла, а после неожиданно обнял и Костя.

— Добро пожаловать, Ярослава! Мы соскучились! — провозгласил он. — Как сейчас себя чувствуешь, хорошо?

— Да, все отлично, — кивнула я, не сводя глаз с мамы — ее животик стал более округлым, а вот лицо казалось осунувшимся. — Игнат мне очень помогал, привозил все, что нужно.

— Молоток, сын, — похлопал его по плечу Костя, который явно находился в хорошем настроении. — Сестре нужно помогать. Семья — это главное. Доверять можно только близким.

Мы с Игнатом обменялись выразительными взглядами, но отчим и мама этого не заметили. Они повели нас в столовую, где уже был накрыт стол. Разговаривая, мы сели ужинать, но мама почти ничего не ела — сказала, что немного неважно себя чувствует. А потом, когда мы уже вставали из-за стола, она вдруг вскрикнула и схватилась за живот. Меня будто током ударило от ужаса, я вскочила со стула и кинулась к ней:

— Мама, что с тобой?

Она стала бледной и кусала губы, словно с трудом сдерживаясь от боли. Но попыталась встать. Когда я заметила кровь на ее ноге, мое сердце ухнуло вниз. Даже дышать стало сложно — меня словно душила невидимая рука.

Моей маме плохо. Моей маме плохо!

— Мамочка, что с тобой? — схватила я ее за руку.

— Все хорошо, дочка, — прошептала она и даже попыталась улыбнуться, будто боясь меня напугать, но когда заметила кровь, затряслась.

Костя моментально оценил ситуацию. Быстро связался с кем-то из своих людей и велел:

— Едем в больницу, срочно, у жены кровотечение. Лена, Леночка, все будет хорошо, поняла?

Отчим отодвинул меня в сторону и осторожно подхватил маму на руки. В отличие от меня, он сразу же собрался. Не паниковал, а точно знал, что нужно сделать — такие люди всегда берут все под контроль и действуют, несмотря ни на что.

— Вы оставайтесь дома, — велел он мне и Игнату. — Ты за старшего.

Тот кивнул.

— Может быть, вызвать «скорую»? — спросила я сквозь слезы.

— Долго будет ехать. Быстрее будет, если довезем сами.

— Организуем две машины со спецсигналом, — отрапортовал появившийся в доме один их охранников, и они направились к выходу.

— Я тоже с вами! — воскликнула я с отчаянием, побежав следом. Как я оставлю свою маму? Как?..

Костя повернулся ко мне, все так же легко удерживая маму, словно она была пушинкой.

— Оставайся дома. Я сам со всем разберусь, моя хорошая. Не переживай.

— Яра, Ярочка, — едва слышно проговорила мама и зачем-то сказала: — Прости…

— Мы справимся, любимая, — твердо сказала Костя. — Яра, возвращайся. Все будет хорошо.

И они ушли, оставив меня и неподвижного Игната. Последнее, что я видела, полные ужаса глаза мамы. На ее стуле осталась кровь — немного, но выглядело это пугающе. Так, что хотелось кричать, но я не могла этого делать — крик застревал в горле.

Все произошло так стремительно, будто в каком-то фильме, который я смотрела со стороны. Но, увы, это была жестокая реальность, которую я не хотела принимать. Меня трясло от страха за маму, и Игнат, видя, что я с ума схожу, подошел ко мне и просто обнял. А потом я просто сидела у него на коленях и ждала звонка Кости.

— Может быть, выпьешь что-нибудь? — спросил Игнат, видя, что со мной твориться. Мои пальцы тряслись, а голос срывался.

— Нет, не хочу. Мне страшно, мне очень страшно, — призналась я.

— Знаю, Яся. Я проходил это, — вдруг сказал он.

— Что?..

— Был в таком состоянии, — тихо сказал он. — Когда мать пыталась покончить с собой. Ждал, что скажут врачи. Выживет или нет — думал, что она умирает. Но все будет хорошо, слышишь? Отец увез ее к крутую клинику. Ей окажут необходимую помощь.

— А малышу? — жалобно спросила я.

— И ему тоже, — твердо ответил Игнат.

Но он ошибся. Костя позвонил спустя час или два и сказал, что мама в стабильном состоянии, но она потеряла ребенка. И голос его был безжизненным.

Глава 94. Соперница

Казалось, что в доме погасло солнце. И люди — тоже погасли. Смерть малыша, который так и не появился на свет, отразилась на всех нас. Он ушел, даже не получив имя, навеки оставшись в наших сердцах маленькой звездочкой. Кто-то мог возразить, что незачем так переживать из-за ребенка, который даже не родился, но казалось, будто из сердца вырвали кусочек, и хотелось плакать от боли. И я плакала, оставаясь наедине с самой собой. Но, главное, мама не пострадала. Была жива и здорова. Не знаю, что бы я делала без нее…

Костя почти не проявлял эмоций, но его взгляд потух, уголки губ опустились, а между бровями залегла глубокая линия. Через два дня после того, как случилось несчастье, я видела его в баре поздно ночью. Он пил в одиночестве, положив руку на лоб, будто сильно устал, и я не стала мешать его уединению, понимая, что отчим не привык показывать свою слабость перед другими. Свою боль он проживал наедине с собой.

Игнат тоже переживал, но, как и отец, старался быть сдержанным.

— Мне жаль, что это случилось, — сказал он, когда мы вместе сидели в его комнате, слушая музыку — сил на то, чтобы хотя бы целоваться, не было, да и желания тоже. — Не знаю, почему жизнь бывает такой жестокой. Нам остается лишь принять это. И играть по ее правилам. Твоя мать может забеременеть вновь.

— Не знаю, сможет ли она, — ответила я отстраненно. — И захочет ли. А я ведь только придумала имя.

— Имя? — коснулся моих волос Игнат.

— Для малыша. Мама и Костя разрешили мне самой выбрать имя. Если бы это был мальчик, я бы назвала его Ярослав. А если девочка… Юна.

— Красиво. Ты можешь назвать так своих детей, — улыбнулся Игнат, который пытался отвлечь меня от грустных мыслей. — Я не буду против.

— В смысле? — не поняла я.

Его глаза весело заблестели.

— Ну, когда-нибудь мы решим завести детей, и имена у нас уже будут готовыми.

Я непонимающе посмотрела на Елецкого.

— Игнат, с тобой все в порядке? Какие дети?..

Он тихо рассмеялся и снова погладил меня по волосам.

— Я просто думаю о нашем будущем. Не то, чтобы я об этом мечтаю, но отец говорит, что нужно иметь долгосрочную стратегию. Не хочу думать, что мы можем расстаться, Яся. Хочу просто быть с тобой и дальше. Когда ты рядом, я чувствую себя нужным.

Игнат говорил что-то еще, а я слушала его и даже улыбалась. Его тактика сработала, и я отвлеклась от грустных мыслей.

Мама вернулась из больницы спустя несколько дней. Она была похудевшей, изнеможденной, и казалось, постарела на несколько лет. В ее взгляде больше не было прежнего огонька, волосы не лежали красивой волной, а были собраны в хвостик, плечи были не расправлены, а опущены, словно невидимый груз клонил ее спину к земле. Мама не улыбалась, почти не разговаривала, даже не ела, а сидела и смотрела в одну точку. Костя сказал, что у нее депрессия — такой диагноз поставили в клинике, и что ей нужно пить таблетки. В смерти ребенка она винила себя, хотя и я, и Костя, и врачи твердили ей обратное.

— Нет, дочка, это я виновата, — твердила мама. — Это я, понимаешь? Не уследила. Не смогла сберечь. Слишком много нервничала. Боже, какой же дурой была…

— Из-за чего ты нервничала, мам? — спросила я ее как-то.

— Из-за того, что он… — Тут она осеклась и опустила голову.