Белва Плейн - Осколки судеб
Глаза Пола влажно блеснули. Итак, все ясно. Трагическая любовная история. Первая любовь мальчика, случайно обретенная среди всего этого дерьма и так нелепо погибшая.
– Во всем виноват он, этот ублюдок! То, чему он нас учил… Но я не должен был привлекать ее ко всему этому. Я обещал ей, что все будет в порядке. – Лицо Стива исказилось. – Она ведь, по существу, ничего в этом не понимала, она делала все только ради меня, желая доставить мне удовольствие, пыталась во все это верить, потому что ей было очень одиноко, и она любила меня. Ребенок… Она была, в сущности, совсем еще ребенком. И не хотела этого делать, действительно не хотела… Он учил нас… И теперь она мертва… Так что можете передать от меня Тиму, чтобы он шел ко всем чертям!
Пол поднялся и, подойдя к кровати, встал в ногах.
– Не имею ни малейшего понятия о том, где сейчас Тим, и мне на это наплевать. Буду с тобой откровенен: меня сюда прислал не он. Я приехал от твоего отца.
– От отца? Вот уж не думал, что я его в какой-то степени интересую.
– Выходит, ты ошибся.
– Тогда почему он не приехал сам? Если, как вы уверяете, он так за меня тревожился?
– Он едет, – ровным голосом ответил Пол. – Он будет здесь завтра.
– Но я до сих пор так и не понял, кто вы, почему вы здесь?
– Так получилось, что мне первому пришла на ум идея искать тебя здесь, только и всего.
– Но почему? Я никак не могу понять, откуда такая забота? Эта шикарная комната…
– А что тут понимать? Иногда человек хочет сделать что-то доброе для друга… или для незнакомца. Не важно.
Стив ничего на это не ответил. Лицо его выражало целую гамму чувств: смущение, растерянность, удивление и недоверие. Глядя на него, Пол испытывал боль, гнев, отчаяние – все вперемешку. Внезапно он не выдержал:
– Ты что думал, только ты и тебе подобные способны на жертвы и сострадание? – бросил он резко. – Я скажу тебе еще кое-что. Твои дружки скорее позволили бы тебе умереть, чем рискнули бы подвергнуть опасности свое дело, вызвав врача. Все они холодные, бессердечные люди. А твоя девушка, эта Сьюзен, за что она отдала жизнь? Ответь мне, если можешь.
– Мы… мы хотели остановить войну, – тихо проговорил Стив. Мы думали, что если будем взрывать казармы, прекратят призыв в армию.
– Ну нет, за этим кроется нечто большее. Вы собирались устроить в этой стране революцию. Была найдена специальная литература. Не отрицай. Твоя Сьюзен заплатила за все это своей жизнью.
Последовало долгое молчание. С улицы донесся гудок автомобиля, в коридоре на мгновение послышались голоса, затем все стихло.
– Революция, – продолжал Пол. – Какая? В кубинском стиле? В русском? Всем по конфетке? Включая и тайную полицию? Ну, парень, ты для этого слишком умен. Тебя использовали, обвели вокруг пальца. Ты думал, что служишь благородному делу, борешься за то, чтобы положить конец войне. Это благородная цель, согласен. Но так дела не делаются. Бомбы – не ответ в любом случае, как ты сам в этом убедился.
Стив прикрыл глаза. Когда он вновь их открыл, в них была печаль.
– Я знаю, я проклял Тима, и я действительно считаю, что он виноват. И все же я спрашиваю себя: неужели все это действительно неверно? Мир полон несправедливости, как он говорил. Если бы вы только могли его слышать…
Я слышал его, хотел было мрачно ответить Пол, но вовремя удержался, сказал вместо этого:
– Многие тираны высказывали иногда благородные мысли. Но ты вспомни методы, которые они использовали.
Стив вздохнул. Но Пол, не обращая на это внимания, безжалостно продолжал:
– Было что-либо благородное в смерти Сьюзен?
– Как я теперь буду жить со всем этим! – вскричал Стив. – Я даже не могу ничего исправить!
– Всем нам приходится жить с тем, чего мы не можем исправить, – ответил Пол и спросил: – Ты хоть понимаешь, как мужествен был твой отец, когда на него обрушилось несчастье?
– Да, – тихо ответил Стив, – я понимаю. Но я… я бежал от трудностей, мне кажется.
– По существу, ты пытался убежать от всего этого дела, связанного с революцией. Это тебе ясно?
– Я знаю. Коммуна была компромиссом.
– Да, это верно в какой-то степени. Но почему надо всегда выбирать крайности? Ведь самый разумный путь – это середина. Умеренность во всем. – За исключением здоровья, подумал он, почувствовав, как боль скользнула по левой руке вниз. Затем, когда она его немного отпустила, закончил: – Да, середина. Например, мирный протест против войны. Мирный, но заявляемый с такой твердостью, на какую ты только способен. Стив улыбнулся.
– Не часто услышишь в эти дни такие слова от людей, которые выглядят, как вы.
– Потому что на мне этот костюм, ты хочешь сказать? Послушай, совсем не обязательно ходить в каком-то отрепье, если ты не согласен с политикой правительства. – Пол рассмеялся. – Мне моя одежда нравится, хочешь верь, хочешь нет. – Он взял со стула джинсы Стива. – Это же просто неприлично. Они воняют. Пойду-ка сниму с них мерку и раздобуду тебе какую-нибудь одежду. А ты пока отдыхай.
– Ты знаешь, а физиономия у тебя, я бы сказал, даже привлекательная. Теперь, когда ты, наконец, избавился от своей щетины, это видно, – сказал Пол.
Они сидели за ланчем в роскошном ресторане отеля.
Стив прожевал только что отправленный в рот огромный кусок мяса.
– Я не стал бы ее сбривать, но потом решил, что я вам обязан.
– Ты обязан мне жизнью, только и всего, – весело проговорил Пол. – Да, мне тут в голову пришла одна идея. Так как насчет работы? Я мог бы тебя устроить.
– А какого рода работа?
– В «мозговом центре». Ты ведь неплохо шевелишь мозгами, не так ли? – Пол ухмыльнулся. Он подсознательно чувствовал, что юмор помогает Стиву держаться. – Займись проблемой всеобщего мира и другими подобными. Я знаю кое-кого в этих кругах и мог бы тебя порекомендовать, если тебя это интересует.
– Что вы имели в виду под словом «займись»?
– Исследования. Подготовка материалов. Воздействие на законодателей. Долгосрочное планирование. Мир. Окружающая среда. Бедность. Усек?
– Мне это может поправиться, – медленно произнес Стив.
– Еще бы. И ты будешь в Вашингтоне, в самой гуще событий. – Пол бросил взгляд на часы. – Час дня.
Скоро прилетает твой отец. Позвонить моему другу насчет твоей работы прямо сейчас, до того как он прилетит?
– Да, пожалуйста.
Итак, кое-чего я добился, с удовлетворением подумал Пол, повесив трубку. И тут же упрекнул себя: не воображай, пожалуйста, что это только твоя заслуга. Смерть девушки – вот что, по существу, его всего перевернуло, и ты это отлично знаешь.
Сквозь открытую дверь ресторана ему был виден Стив, с аппетитом уплетающий ланч. Он выглядел прекрасно в новом костюме, который поначалу ни в какую не хотел надевать, говоря, что галстук и воротничок были униформой и полным абсурдом. И Пол сказал ему тогда: «Может, ты и прав, но тебе придется все это носить, если ты желаешь получить работу, а тебе нужна работа, если ты хочешь есть. Все сводится к этому».
