Невыносимое счастье опера Волкова (СИ) - Коваль Алекс
– Здравствуйте, Антонина.
– Здравствуйте, Денис…
– Георгиевич. Узнали меня?
– Разумеется. Отец Виктора.
Сложно было бы не узнать. Во-первых, не без помощи папы Вика нас с Игнатом удалось вытащить из особняка Шляпина целыми и невредимыми. Во-вторых, ну уж очень сильно Виктор похож на своего отца. Очень! Волков может хоть бесконечно эту схожесть отрицать, но, как говорится, гены пальцем не задавишь. Тот же цепкий взгляд, те же упрямые губы и овал лица. Даже нос и тот – волковский!
Правда, одно отличие все же есть. Мой Вик терпеть не может костюмы, рубашки и все, что с ними связано. Тогда как Денис Георгиевич – судя по его внешнему виду – их обожает.
А вообще, смотрю на мужчину и невольно восхищаюсь. Как потрясающе он выглядит в свои годы. Породистые – Волковы – мужики. С годами только хорошеют.
– Я не вовремя, Антонина?
– В смысле… а, вы про краску? Ерунда. Пройдете?
За такой вопрос Виктор хорошенько бы меня обматерил. Пока Ольгу не нашли – его отец для него все еще в статусе “врага”. Хотя я так не считаю. И не раз ему об этом говорила.
– Нет, спасибо. Я не надолго. Заехал, чтобы передать вот это, – машет мужчина папкой, зажатой в руке. – Ну и, разумеется, познакомиться с будущей невесткой лично.
– Что это?
Ответить Денис Георгиевич не успевает. На крыльцо выскакивает Ру:
– Дедуля? О, приветики! – обнимает дедушку ребенок. – Зайдешь? Мы как раз ужинать собрались?
– Нет, малышка. Но у меня для тебя хорошие новости. Глянешь? – протягивает Волков старший документы Руслане.
Я настораживаюсь. Денис понимающе улыбается, говоря взглядом, мол, ну не бомбу же я туда засунул, в самом деле.
– Что там? – без задней мысли забирает папку Руся. – Надеюсь, что-нибудь прик… – замолкает.
Секунда.
Вторая.
И нас оглушает радостный вопль:
– ВАУ! Это же самый крутой футбольный лагерь! Я столько о нем читала! Туда еще каждое лето приезжают профессиональные игроки, мастер-классы проводят, конкурсы, соревнования и вообще! ВАУ! Это мне?! Я поеду, да?! Правда-правда мне, дедуль?! – тараторит. Ребенка аж трясет от радости.
Я заглядываю через плечо Ру. И правда. Путевка в футбольный летний лагерь на июль месяц. Сказать, что я удивлена – не сказать ровным счетом ни-че-го!
– Тебе. Если хочешь, конечно?!
– Ты прикалываешься?! – охает Ру. – Конечно хочу! Спасибо, дедуля! – бросается на руки к Денису внучка, зацеловывая седые бородатые щеки. – Ты самый-самый лучший дедуля!
Я в некоторой растерянности наблюдаю за всей этой картиной. Не знаю, что и сказать. А главное, как я это буду своему Волкову объяснять? Его это взбесит. Он разозлится. Хотя, потом, конечно, остынет. Когда придет понимание, что несмотря на все события, и нам и его родителям сейчас нужно действовать сообща в воспитании Русланы. Она ничего о случившемся не знает и знать не должна. Ребенку важно расти в здоровой атмосфере. А распри между родными – это НЕ здоровая атмосфера. Так что да, потом он отойдет. Но поначалу… у-у-у, будет вой.
– Э-э, погоди, дедуль! – резко меняет тон Руслана. – Но как вы узнали? Мы же с Чипом не говорили вам, что я хожу на футбол. Он проболтался, да? – закатывает глаза Руся. – Я так и знала, что он где-то проболтался!
– Нет, – посмеивается Денис Георгиевич, – не проболтался. Мой сын вообще до ужаса не словоохотлив. Особенно со мной. Но должны же мы были с бабушкой за твоими успехами следить. Внучка, как никак. Единственная, – взгляд на меня, – пока. Бабушка, конечно, была в шоке, почему не балет.
– За сердце, наверное, хваталась и охала, да?
– О, да! А как ругалась! Но это твой выбор. Я же делаю выводы из собственных промахов. Стараюсь, по крайней мере, – звучит задумчиво. – Мы тобой очень гордимся, Руслана. Если ты хочешь заниматься футболом, пусть так.
Я прикусила губу, неловко пряча ладони в задние карманы джинсовых шорт. Первое впечатление, как правило, обманчиво. Но, глядя на этого Дениса Георгиевича, и не скажешь, что когда-то давно он рискнул разрушить сыну жизнь, поставив его перед выбором. А может, и правда на ошибках учится?
– Спаси-и-ибо, дедуль! Пойду позвоню Лерке, расскажу!
– И маме.
– Угу.
Я округляю глаза.
Мужчина, глядя на меня, говорит внучке вдогонку:
– Там в папке номер Ольги. Позвони. Она по тебе соскучилась.
И только когда Руслана скрывается на кухне, я делаю шаг на крыльцо. Прикрываю дверь и спрашиваю:
– Что это значит? Вы знаете, где Ольга?
Не нападаю. Нет. Просто… интересуюсь. Эта ситуация в целом уже порядком надоела. Я была бы рада поставить в ней точку. Даже если Ольга не сядет, я хочу просто быть уверена, что она далеко. И что к нам она больше не сунется.
Словно прочитав мои мысли Денис Георгиевич кивает:
– Знаю. А как по-другому, Антонина? Она ведь моя дочь, – заложив руки в карманы брюк, отходит к перилам, кивком приглашая присоединиться.
Я молча сую ноги в тапочки и прохожу следом.
– Я не мог позволить Виктору посадить сестру. Поэтому, как только он явился ко мне в кабинет, мои люди нашли и вывезли Ольгу. Сначала из города, а потом…
– Из страны, я полагаю?
– Именно.
– Мы так и думали.
– Антонина, я здесь, чтобы…
Денис, не договорив, ненадолго замолкает. Гуляет взглядом по территории дома и, словно что-то для себя решив, оборачивается и смотрит прямо мне в глаза, заявляя:
– Скажем, я хочу сделать первый шаг к примирению со своим сыном.
– Вряд ли это возможно после всего.
– И тем не менее. Да, я признаю, что повел себя ужасно с Виктором в молодости. Понимаю, что отчасти виноват в вашем разрыве. Грызет ли меня совесть? Немного. Но я такой, какой есть. Далеко не святой. Однако, десять лет тишины стали для меня хорошим уроком.
– Дело не в этом. На прошлое Виктор смог бы закрыть глаза. Но Ольга…
– За то, что творила моя дочь, я ответственности не несу. Но и в тюрьму ее отправить… я – отец, Антонина. Мое сердце хоть и, как думает Виктор, каменное, но не настолько.
– Как бы странно это не звучало, но я понимаю вас.
– В общем, я прошу прощения, что сделал поспешные выводы на ваш счет. Прошу прощения за дочь сумасбродку. И я очень надеюсь, что вы меня услышите, Тони.
Я киваю.
– Передайте Виктору, что искать Лелю не нужно. Без толку. В свою очередь я гарантирую, что Ольга вашу семью больше не побеспокоит. Въезд в страну ей закрыт в любом случае. Вопрос с опекой Русланы я решу в кратчайшие сроки. Чтобы было все официально. Оформим ее на Виктора. Ну, а звонок Русланы… Я хотел бы попросить позволения периодически давать внучке возможность общаться с матерью. Все-таки она ее дочь. А мы все не хотим, чтобы психика ребенка была испорчена в столь трепетном и нежном возрасте.
Слова звучали вкрадчивым, уверенным, спокойным голосом Дениса Георгиевича. Не приказы. Не угрозы. Констатация факта и разговор на равных. Я могла бы тысячи раз начать протестовать и возражать. Но, да простит меня Виктор, я была согласна с его отцом. Я была готова… простить Ольгу, заимев в ответ уверенность в том, что завтра она не появится на пороге моего дома с очередной идиотской идеей.
Я понимала каждое слово Волкова-старшего. Более того, каждое из них спокойно принимала. Ребенку нужна мать. Мы не в праве ее у нее забрать. А отец не может отдать дочь, какие бы ужасы она не натворила. Даже в угоду интересам сына. Денис нашел компромисс. Не нам судить его с морально-этической стороны.
– Я вас услышала, Денис Георгиевич.
– Мой сын прав. Я тяжелый человек. Много лет я жил и живу только бизнесом. Но я тоже способен на чувства. Виктор ушел из семьи десять лет назад, но от этого я никогда не переставал считать его своим сыном. Однако меня он слушать не станет. Вас же, Антонина, он любит. К вашим словам он прислушивается. Единственное, о чем прошу – оставить Ольгу в покое. Пусть это будет платой Виктора мне за помощь. И да, я эгоистично тешу себя надеждами, что когда у меня родится еще одна внучка… или это внук?
