Наталья Ручей - Дыхание осени

— У вас будет эксклюзив не только в этом интервью, — переглядывается с Яром лысый. — Вы будете в курсе, кто в игру подключился и кто из нее выбыл.

— Почему? — спрашиваю я. — За какие заслуги?

— Мы читали вашу статью, — поясняет. — Написано очень легко и без пошлости, романтично. И, конечно, за заслуги вашего мужа. С чего начнем? Хотите, чтобы мы просто представились или рассказать что-нибудь из того, о чем не знают яндекс и гугл?

Я хочу вновь поправить его по поводу «моего мужа», но перед глазами уже мелькают заголовки «Тайная круть олигархов», «Ловись, рыбка, большая и лысая» и я, заразившись азартом, включаю диктофон и предлагаю нетерпеливо:

— Начинаем игру?

Глава 16

Олигархи производят на меня настолько сильное впечатление, что даже когда мы с ними прощаемся, я с минуту или две рассматриваю опустевшие диванчики.

— Ты знаешь, — после зеленого чая, заказанного Яром, наконец, прихожу в себя, — я их совсем не такими представляла.

— Для меня новость, что ты вообще о них фантазировала, — небрежно бросает Яр.

Мы сидим так близко друг к другу, что локти соприкасались бы, непременно соприкасались, не положи Яр руку поверх спинки дивана. Со стороны, наверное, кажется, что мы — влюбленная пара, у которой все впереди, а на деле мы глубоко в разводе и совместное будущее уже проходили.

— Ну ты понимаешь, о чем я.

— Поясни.

— Мне казалось, что олигархи должны быть высокомерными, снобами, такими, из которых и слова не вытащишь, если это не сулит крупные деньги, а они…

Усмешку Яра чувствую на своем плече, правда, он делает вид, что убирает невидимую соринку.

— Так вот, значит, какими мы кажемся.

Мне становится немного смешно: сижу, разглагольствую о том, какие из себя богачи нашего времени, а сама даже замужем за одним из них побывала. И Яр совершенно не вписывается в рамки моего представления о людях VIP. Да, он жесткий, хотя и может быть мягок с теми, кто ему дорог. Да, он холоден в отношениях, но безудержен в страсти. Да, он лидер, к которому льнут более слабые, ощущает свою власть и силу, осознает, управляет ими, но тон у него ровный с каждым.

— Прости, — говорю, — я забыла.

— Да, — перестает улыбаться, — я знаю.

Мой тихий вздох перекрывается шумом в фойе: слышен топот, возня, невнятные голоса, мелькают яркие вспышки. Наверное, идет гонка за приехавшей на охоту звездой, которая притворяется, что убегает от славы. Хорошо, что в кафе практически никого. Яр сказал, сегодня с улицы сюда не придут, а те, кто потратил время на эту премьеру, здесь явно не для того, чтобы отсиживаться без фотокамер. Разве что мы да ушедшие олигархи.

— А что касается этих троих, — продолжает Яр, — они вовсе не ангелы, хотя и пытались не раскрывать черных крыльев.

— Но они вели себя как… простые.

— Не хватало, чтобы они перед тобой примеряли бриллиантовые короны, — ворчит угрожающе.

Разворачиваюсь в кольце рук Яра (и когда он успел обнять?), внимательно всматриваюсь — так и есть. Половина ответа в словах, половина — во взгляде, а я снова перевожу для себя. Олигархи, возможно, и скорее всего — ведут себя и общаются совершенно иначе, но ради меня сделали исключение. Да уж, а я-то подумала, что мое представление о миллионерах — всего лишь психология бедности.

— Злата, — заметив смену моего настроения, Яр сокрушенно качает головой, — есть еще одна причина, почему они вели себя с тобой на равных.

— Например, какая?

— Подсознательно человек настраивается на беседу загодя и в итоге получает самое худшее из того, что придумал. Ты вела себя с ними так же, как если бы пила чашечку кофе в компании друзей твоих одноклассников. То есть, по сути, люди тебе не знакомы, но одного с тобой социального уровня. Если человек напичкан стереотипами, смысл разрушать их? Тем более что эти стереотипы устраивают обе стороны.

— Хорошо, — объяснения Яра кажутся мне логичными, и я поднимаю другой пласт платины, — а они всерьез рассчитывают, что на них объявят охоту после статьи?

— А ты всерьез думаешь, что на них не ведется охота? Твоя статья просто откроет новые горизонты и для тех, кто попроще, скажем так. Не все покупают дорогие журналы, но многие из уверяющих, что читают только Эйнштейна, отслеживают желтую прессу. А здесь одни из самых состоятельных холостяков открыто намекают, что готовы жениться и социальный уровень будущей избранницы их мало волнует… Потом, конечно, эту новость подхватит и глянец, но сезон новой охоты откроешь именно ты.

— Хм… а дать интервью они согласились бы любому журналисту или… — Красноречивый взгляд Яра переводить не надо. — Ясно.

— Считай, что твое задание написать статью и их личные интересы совпали.

— И они действительно готовы жениться?

— Пусть их для начала поймают.

— В каком смысле? Если девушка забеременеет?

— Злата, Злата, — еще один вздох. — Беременность — не повод жениться.

— Но тогда как их можно заставить надеть на палец кольцо?! — взрывается интерес.

— Откуда я знаю? — пожимает плечами Яр, берет мою правую руку, обводит пальцем пузатый бриллиант, и глядя в глаза, говорит с предупреждающей ноткой: — И тебе этого знать не нужно.

Ой, я как-то забыла о кольце! Пытаюсь выдернуть руку, чтобы снять и отдать его, но Яр удерживает.

— Не надо, — говорит. — Оставь хотя бы до Нового Года.

— Почему до Нового Года? — я так удивляюсь, что даже не возмущена.

— Под бой курантов я загадаю желание, поверю в него и оно сбудется. А, возможно, ты так привыкнешь ко мне и к кольцу, что передумаешь от нас отказываться.

— Яр…

— Хочешь в кино?

Я понимаю его маневр, но как по мне, лучше не затягивать с выяснением отношений, хотя это явно не наш случай. Последнее время мы только и делаем, что выясняем отношения, я ставлю жирную точку, а выходит опять троеточие или запятая.

А, может, и правда, повременить?

Ну сколько здесь осталось до Нового Года? Потешусь иллюзией возможного счастья; я, помнится, гладя на это кольцо, мечтала и верила, что у нас все получится. Даже в ночи пыталась увидеть, как игриво оно сверкает. На всякий случай предупреждаю:

— Ничего не изменится.

— Для начала неплохо, — соглашается Яр, и с такой хитрой улыбкой, что я снова считываю без слов. «Ничего не изменится» он услышал так, как угодно ему, а именно: пробуй, хуже не станет!

Вот ведь… У меня такое ощущение, что сделай я шаг в любую сторону, кроме обратного, попаду в расставленную ловушку. Возможно, там ждет меня нечто вкуснее кусочка сыра, вот только я вовсе не чувствую голода и желания соблазниться. Так, иногда… но это обычно проходит.