Территория нелюбви - Алиса Перова
— Ну?! И долго ты ещё собираешься здесь медитировать? — раздаётся её злой шепот.
Волосы дыбом и шипит, как змея, — вылитая горгона. Я молча киваю — типа в чём дело?
— Пошли! — командует она. — Пока твоя гейша сачкует, я там чайную церемонию организовала.
Ну пойдём…
Следующие полчаса проходят за молчаливым чаепитием. Говорить совсем не хочется, а те вопросы, что волнуют меня больше всего, я задавал уже не раз, но ответов так и не получил. Не вижу смысла снова трепать языком впустую. Когда глаза начинают соловеть, а выпитый литр чая напоминает о дополнительных функциях моего джойстика, я поднимаюсь из-за стола… и Сашка нарушает молчание:
— Кирюш, не теряй голову, пожалуйста.
Запоздалый совет звучит жалобно и мгновенно выбешивает. Мне хочется отшутиться чем-то в духе «Ты всё равно не в моём вкусе», но это будет злая шутка, а Сашка этого точно не заслужила. Поэтому, молча кивнув, я отправляюсь медитировать.
Две недели… У меня есть только две недели!.. Либо я приручу мою маленькую бестию, либо она меня уничтожит.
25.4
Айка
«Как же я люблю тебя, Айка!.. Никуда тебя не отпущу! Никогда! Моя Айка…»
Этот жаркий шепот пугает меня, обволакивает и затягивает, словно в воронку разрушительного смерча.
«Никуда тебя не отпущу!»
Мне кажется, я до сих пор его слышу. «Никогда»… Но, когда открываю глаза, звуки растворяются в дневном свете… и исчезают. Слышу, как в спальню тихо входит Кирилл. Разве он не на работе? Я точно знаю, что это он. Чувствую его запах… Слышу его дыхание… Ощущаю его взгляд…. Но снова закрываю глаза и притворяюсь спящей.
Как тихо… Я знаю, что он смотрит на меня, и сейчас благодарна моей привычке спать на животе. Слышу тихий шорох совсем рядом, затем Кир осторожно присаживается на мою постель и целует мою спину, оставляя болезненные ожоги на коже. Они заживут очень нескоро — это я тоже знаю. Я слышу, как он покидает спальню, как закрывает входную дверь… Но продолжаю лежать, уткнувшись лицом в мокрую подушку.
* * *— Айка, ты что… ты с ума сошла?! — лохматая Алекс таращит на меня ошалевшие, ещё не проснувшиеся глаза.
— Новый год — это семейный праздник, — поясняю, быстро закидывая её шмотки в дорожную сумку. — И я не собираюсь встречать его под пальмами.
— Но у нас ещё две недели… — пытается возразить она.
— У нас ровно столько, сколько мы сами решим.
— Мы?! — взвизгивает сестра. — Это ты всё решила! Я никуда не полечу!
— Счастливо оставаться! — я швыряю в неё дорожной сумкой и направляюсь к выходу.
— Стой, дура бешеная! — Алекс мчится за мной следом и преграждает путь. — Ты не можешь так!
— Почему это?
— Мы обещали Кириллу две недели! Так нельзя!
— Это ты обещала, — тычу пальцем ей в грудь. — Так что, остаёшься?
— Знаешь, кто ты?.. Ты!.. Мелкая безжалостная стерва! — она визжит так, что у меня едва уши не заложило.
— А ты думаешь, ему нужна моя жалость? Тогда зачем мне такой мужчина? — обойдя Алекс, я направляюсь в свою комнату за вещами.
— Да у тебя кирпич вместо сердца!
Жаль, что это не так.
— Это предательство! — прилетает мне в спину, заставляя сбиться с шага. Я сжимаю кулаки, но не оглядываюсь.
Это его освобождение! И моё спасение!
— Предательница! — контрольный выстрел мне вдогонку.
Резко разворачиваюсь и делаю шаг навстречу Алекс.
— Я?..
Она отпрыгивает и выставляет вперёд руки, будто защищаясь.
Предательство — это когда самые близкие люди уничтожают всё, что тебе дорого. Кто-то из великих сказал, что предать — это как руки сломать… Простить ещё можно, а обнять не получается. Раньше я думала, что это обо мне… Но теперь понимаю — нет — я не всё готова простить.
— Кир тебя любит! — Алекс, о которой я почти забыла, всхлипывает и начинает реветь, чем раздражает меня ещё больше.
— Вадик тебя тоже любит, — напоминаю я. — Тогда почему вы не вместе?
— Ну ты сравнила хер с пальцем! Этот козёл меня предал! — возмущается сестра, шмыгая носом.
— Похоже, это у нас семейное, — парирую я.
— Потому что ты из семьи придурков!
— Это точно.
— Я сама сейчас позвоню Киру! — она бегом бросается за телефоном.
Я хватаю с комода массивную массажную щётку и, запустив вдогонку сестре, попадаю точно по сытой заднице. Алекс, взвизгнув, подпрыгивает и разворачивается. На башке взрыв, в глазах огонь…
— Охренела?!
— Просто хочу напомнить: прежде чем что-то сделать, хорошо подумай, — говорю совсем тихо, и тон Алекс тоже понижается:
— Сама-то хорошо подумала? Кир такого не заслужил.
— Считай, что это превентивные меры, — пожимаю плечами под яростным взглядом сестры.
— Ну ты и сука, — шипит она. — Ты ведь не любишь его, да?
На это мне нечего ответить.
— Ты хоть знаешь, что за камешек украшает твой спичечный пальчик? Да он дороже твоего крутого танка! Я не удивлюсь, если Кир на эту цацку год впахивал!
Я опускаю глаза и разглядываю маленький камень. Что в нём особенного? Но если он такой дорогой… Я снимаю с пальца колечко, а Алекс превращается в ведьму.
— Ты что делаешь, дура?! Ты совсем не соображаешь, да? Не смей, идиотка чокнутая! Это же… Это… Да ты просто уничтожишь его! Это же его признание! Это как крик! Господи, ну почему он не влюбился в меня?! Дура, надень кольцо немедленно! — Алекс подлетает ко мне и, выхватив кольцо, начинает накручивать его на мой палец, продолжая оскорблять меня и отстукивать зубами нервную дробь.
Я позволяю ей вернуть кольцо, но на самом деле не понимаю, как правильно.
— Ну почему ты такая?.. Да ты вообще никого не любишь! И не любила никого, кроме своей
