Ирина Комарова - Скрипач не нужен?
– А как же тогда быть, – с интересом спросила Светлана. – бабушка твоя богатырским ростом тоже не отличается и ты пониже меня будешь…
– Я на стул встану, – снисходительно объяснила девочка, – а вы с бабушкой будете мне шары подавать.
Пока они с Ксюшей знакомились, Олег открыл приготовленную Елизаветой Романовной коробку, достал оттуда части складной елки, с ловкостью, означающей, что он занимается этим не первый год, соединил их, как будто собирая детскую игрушку-пирамиду, нахлобучил пушистую верхушку:
– Оп-ля! Дамы, принимайте работу!
Дамы работу приняли без замечаний и претензий – разлапистая елочка, даром что искусственная, была очень хороша. Кончики темно-зеленых иголок покрыты серебристым инеем, а на коричневых частях, изображающих ствол, среди отслаивающихся чешуек коры тускло поблескивают капельки смолы: ну просто, как живая! Светлана наклонилась к ветке, вдохнула слабый хвойный аромат и, с недоумением, уставилась на коробку.
– Да пластмассовая она, точно, – закатилась веселым смехом Ксюша, – просто специальным составом пропитана, чтобы запах был! Правда классная елочка?!
– Классная, тут не поспоришь, – согласилась Светлана. – Я в наших магазинах тоже хорошие елки видела, но не такие!
– Ха, еще бы! Папа эту из Австрии привез, еще когда я маленькая была! – она схватила Олега за руку, – ты помнишь, папа?
– Конечно, моя милая, – он нежно провел ладонью по темным волосам дочери и повернулся к Елизавете Романовне: – Мама, а где игрушки?
– На антресолях, я еще не сняла.
– Так давай, я помогу.
– Ни в коем случае! Хватит с меня твоей помощи в прошлом году.
– Папа тогда коробку уронил и четыре шара вдребезги разбилось, а еще два накололось, – наябедничала Светлане очень довольная Ксюша.
– Подумаешь! Они все равно уже облезлые были. А так я сразу сбегал и новеньких прикупил.
– Так ты и сегодня собираешься по магазинам носиться, шары прикупать? – наивно поинтересовалась Елизавета Романовна. – А я думала, ты сейчас на репетицию…
– Ой! – Олег схватился за куртку, которую не удосужился убрать в шкаф, а бросил в зале, на кресле, – правда, пора бежать! Ну, девочки, ведите себя хорошо, я скоро вернусь!
Расцеловал всех троих, закинул за плечо скрипичный футляр и испарился.
– Скоро – это когда? – спросила Светлана, глядя ему вслед.
– Часам к восьми, – со знанием дела ответила Ксюша. – Успеем и елку нарядить, и убраться. Что, бабушка, приступим?
– А как же, – Елизавета Романовна, вместо того, чтобы подойти к елке, скрылась на кухне.
Ксюша взяла Светлану за руку, потянула туда же. На ходу пояснила:
– Такое серьезное дело нельзя начинать просто так: схватили игрушки и стали на елку вешать. Надо привести себя в соответствующее душевное состоянии, понимаете?
– Кажется да, – кивнула Светлана. – Настроится в резонанс празднику.
– Точно! – восхитилась девочка. – А для этого, лучше нет, чем чаю с конфетками попить. Согласны?
– Кто бы спорил, но не я. Тем более, когда конфеты на столе уже стоят.
Настроение создавали вдумчиво, каждая при этом выпила по две чашки чая. Почувствовав, что нужная степень резонанса достигнута, двинулись доставать коробку с игрушками с антресолей. Светлана с Ксюшей забрались на стулья, а Елизавета Романовна страховала снизу. Игрушки спустили на пол без приключений, что вызвало у девочки прилив законной гордости. Она еще раз, более подробно, рассказала, как «папа в прошлом году шарахнул коробку об пол», и что именно, сказала в тот момент бабушка. Если верить ребенку, Елизавета Романовна проявила в тот момент кротость и незлобивость, достойные святой.
Потом начали процесс, собственно украшения елки. Сначала обмотали ее двумя электрическими гирляндами: на одной лампочки были в форме крохотных свечек; на второй, покороче – разноцветные китайские фонарики. Сами игрушки показались Светлане удручающе однообразными. Она привыкла к тому, что кроме известного количества шаров, на елке должны болтаться сосульки, шишки, колокольчики, деды морозы, снегурочки, космонавты, фрукты-овощи, вроде стеклянных морковок, груш и огурцов, матово-белые зайчики с розовыми ушками, а так же, неведомо что означающие, но симпатичные загогулины. Здесь же, в каком-то очень четком, очевидно годами выверенном порядке, на синтетические лапки навешивались только шары. Чтобы не вносить сумятицу и не портить геометрию сложного рисунка, творимого на ее глазах Ксюшей и Елизаветой Романовной, Светлана добровольно сосредоточилась на выполнении подготовительной операции: «развернуть и подать».
Очень быстро она пришла к выводу, что погорячилась, посчитав украшения однообразными. Большие и маленькие; блестящие и матовые; покрытые, словно инеем, серебристой крошкой, и зеркальные; прозрачные, с крохотными фигурками внутри, шары занимали свои места и елка быстро приобретала изысканную но, вместе с тем, непринужденную элегантность. А уж когда Ксюша приколола к некоторым веткам маленькие алые, перетянутые витой золотой ниткой, бантики и, дотянувшись со стула до макушки, натянула серебристую, украшенную колокольчиками звезду все сомнения исчезли – елка была украшена образцово. Они еще набросали сверху дождя, совсем немного, только чтобы подчеркнуть красоту, а не спрятать ее за завесой мишуры. Включили обе гирлянды и расселись вокруг, прямо на пол, любуясь результатами работы.
– Как красиво! – зачарованно глядя на слегка колышущиеся серебряные нити, сказала Светлана. – И сразу настроение совсем другое… новогоднее. Просто чудо!
– Это точно, – с удовольствием согласилась Елизавета Романовна. Мелькнувшую догадку, что, по меньшей мере, последние несколько лет, Светлана этого новогоднего чуда было лишена, она мудро оставила при себе.
На самом деле, Елизавета Романовна ошибалась ровно наполовину. Елку-то Светлана ставила регулярно – синтетической, правда, у нее не было, зато каждый год она покупала живую, придирчиво выбирая невысокую и пушистенькую. Покупала всегда одна, проявляя какое-то, ей самой не очень понятное упорство. Приволакивала домой, и держала до конца декабря на балконе. Там же стояло с лета приготовленное ведро с песком. Тридцатого числа, даже если Денис был дома, сама заносила все в зал. Включала магнитофон с музыкой повеселее, и приступала к сотворению праздника, опять же, сама.
Сама ввинчивала ствол елочки в песок, сама вешала гирлянды и игрушки, сама закутывала ведро старой, тщательно отбеленной простыней, маскируя его под сугроб, сама пристраивала на полу две большие пластмассовые куклы – Деда Мороза и Снегурочку. Потом сама убирала мусор: упавшие иголки, просыпавшийся песок, обрывки ваты и газет, и закончив, сама себя хвалила за работу. Денис, в лучшем случае, бросал на елку равнодушный взгляд и пожимал плечами: «Нужна тебе эта растопырка в доме? Только свет из окна загораживает».
