Любовница. По осколкам чувств (СИ) - Коэн Даша

Но не получается ни хрена!

— Блядь, — отшвыриваю я от себя разломанную ручку и задаю вопрос сам не зная кому, — вот и что мне теперь делать?

— Я бы морду разбил ушлёпку, — зачем-то отвечает мне Лёня, а я только хмыкаю и устало тру глаза.

— Лера и так уже разукрасила меня ярлыками, словно новогоднюю ёлку — лжец, предатель, трус. Осталось только звезду водрузить на самую макушку с гордой подписью — неадекват.

— Данила Александрович, при всём уважении, но бабы подвид загадочный. Сейчас наделает делов в пылу обид, а потом будет глазами лупать, не зная, как оправдаться. У меня первая супруга так с моим лучшим другом переспала, потому что думала, будто я на блядки поехал. А у меня просто тачка на трассе встала, и телефон сдох.

И зачем я это слушаю?

— Послал? — скорее из вежливости спросил я.

— Ну так, а куда деваться, если баба на передок слабая?

— Логично, — потянул я, хотя был уверен на все сто процентов, что моя Лера не такая.

И руку был готов дать на отсечение, что я прав на её счёт.

А может и правда пусть с другим на свидание сходит? И её так же, как и меня, проймёт. Я ведь тоже пытался на левую тёлку залезть, но мой нижний друг даже заинтересованно голову поднять не потрудился.

Леру ему подавай. Вот! И я с ним солидарен по всем фронтам.

Но…

А вдруг там, рядом с ней, сейчас и вправду всё равно, что принц на белом коне — красив, богат и не женат. И я на его фоне покажусь Лере некстати вскочившим прыщом на идеальном полотне её жизни.

Да в жопу всё!

Ей-то я верю. Безоговорочно. Ну не сможет она, любя одного, на другого позариться. А вот этому недопринцу я не доверял. И да, я не настолько благороден, чтобы подвергнуть своё, уже замаячившее на горизонте счастье, ещё одному испытанию.

На хрен! У меня и так уже левый глаз от всего этого пиздеца дёргается. Да и Лера может подумать, что я на неё забил, коль не отсвечиваю. А это вообще ни разу не так. Просто я хотел подкатить к ней как следует — со свидетельством о разводе в одной руке и ключом от собственного сердца в другой.

На, мол, властвуй.

— Где они?

— Ресторан «Монплезир», столик у окна на втором ярусе.

— Еду, — коротко рубанул я и пулей выскочил из офиса, направляясь туда, где у меня из-под носа пытались увести мою любимую женщину.

Мою!

И пусть сосут хрен те, кто считает, что это не так. Даже насмешница-судьба. Я и её поимею во все щели, но верну себе свою девочку.

На месте был уже спустя полчаса. Явился прямо вовремя — подали горячее и бутылку шампанского.

Вот только скотины кусок, в виде человека мужского пола, есть со своей тарелки не собирался, а жрал глазами мою Леру, которая нервно комкала в руках салфетку, кусая и без того уже истерзанную нижнюю губу.

Смотрю на неё — и внутри всё дрожит. Кажется, что с последней нашей встречи ещё тоньше стала. Словно тростиночка, затянутая в траурные одежды. Взгляд пустой, на лице вымученная неестественная улыбка.

Почему так в ней уверен? Потому что она — моя вторая половина. И я знаю её, как облупленную, вдоль и поперёк. Её привычки. Её предпочтения. И причины её внутренней боли я тоже знаю.

Там я всё сокрушил и спалил дотла. Я всё и отстрою заново. Ещё лучше, чем было. Клянусь. Или я не Данила Шахов, упёртый засранец.

Даю на лапу администратору, чтобы не мешался у меня под ногами. Хватаю стул от соседнего столика и вызывающе громко тащу его к пункту своего назначения. Хрен в костюме таращит на меня удивлённо глаза. Лера испуганно вздрагивает, приоткрывает рот, а затем за секунду превращается в манекен.

— Салют, народ, — ставлю я стул к их столику, опираясь предплечьями на столешницу. И улыбаюсь как заправской дебил.

Лера молчит. Только смотрит в никуда, но я вижу, как часто вздымается её грудь. Так же, как и то, насколько сильно и яростно пульсирует венка у неё на шее. И мне одновременно больно видеть, как сокрушительно я действую на неё. Но в то же время я до усрачки счастлив, что она не полна равнодушия.

Блядь, я так люблю её. Я так скучал. Из головы все мысли ускользают. Зачем я здесь? Да плевать — главное, что она рядом.

— Лера, а это кто? — бормочет костюмированный хрен. Ничего такой, кстати, подтянутый, морда не кирпичом, одет не с оптовки.

— Да, Лера, кто это? — киваю я на своего соперника и выжидательно поедаю её глазами.

Пиздец, у меня, кажется, фляга потекла, от обилия чувств, испытываемых к этой девчонке…

— Это Андрей, — кивает она на своего спутника, — а это Данил, — и голова её царственно и пренебрежительно дёргается уже в мою сторону.

— Какой ещё Данил? — переспрашивает хрен, и я не могу себе отказать в уточнениях.

— Данил, вроде как Лерин будущий муж, — без позёрства и излишнего сарказма, а как данность, не подлежащая обсуждению, выдал я.

— Ты что сюда припёрся? — неожиданно свирепо выплюнула в мою сторону Райская, нервно отшвыривая от себя салфетку.

— Поговорить с тобой, — пожал я плечами, — привести тебя в чувства.

— Я в чувствах, Данил, — снова рык, полный боли и едва скрываемой горечи, — и они полны ненависти к тебе. Убирайся отсюда!

Выдох. Вдох. Выдох. Я же вроде как почти овладел дыхательными практиками, чёрт возьми!

— Андрей, — повернулся я к хрену в костюме, — ты не против, если мы с Лерой немного побеседуем наедине? Очень надо.

— Я, может, и нет, но, мне кажется, что сама Лера от такой перспективы не в восторге, — покровительственно глянул он на мою женщину, и мне тут же захотелось выбить ему все зубы.

— Тебе кажется, — попытался я ему улыбнуться, но получился только звериный оскал.

— Лера? — всё-таки переспросил мужик, въедливо всматриваясь в Райскую.

— Всё нормально, — кивнула она, величественно склонив голову.

Охуенная! Моя!

Буквально через минуту мы остаёмся одни. Андрей отсаживается за пустующий столик на другом конце зала, а мне хочется скрутить эту фурию в бараний рог и утащить в свою пещеру. Жалко, что рано…

И пока я реально на это права не имею. Но я буквально кожей чувствую, как молниеносно изменилась между нами атмосфера. Воздух затрещал, загустел и раскалился. Так было всегда, с первой нашей встречи.

— Лера…

— Говори, зачем пришёл, и катись отсюда. На хрен, Шахов! — шипит и кривит губы так, будто бы вместо меня видит клубок противных червей.

Вдох. Выдох…

— Лер, давай, не надо этого всего, ладно? Я прошу тебя, дождись меня.

— Что? — скривилась и в полнейшем шоке округлила глаза.

М-да, не такой реакции я ждал…

Данил

Блин, хотел же красиво всё сделать, но придётся, видимо, прямо сейчас просветить её насчёт моих далекоидущих планов.

— Я развожусь, Лер. Без шуток. Ради тебя. Ради нас.

— Ты спятил? — краска в момент сходит с её лица, зрачки расширяются, губы дрожат.

— Пожалуйста, — пытаюсь схватить её за руку, но она буквально отшатывается от меня, — Лера.

— Убирайся!

— Хорошо, я уйду. Но прошу тебя, дождись меня!

— Ты вообще слышишь, что я тебе говорю? — её голос ломается и трансформируется в хрип. — Уходи! Мне не нужен твой развод. Мне не нужен ты. Я хочу лишь мир, в котором нет тебя!

— Это же неправда…

— Правда! Я видеть тебя не могу!

— А я тебя могу, — всё-таки цепляю я её пальцы и подношу к своим губам.

Целую. И с болью в сердце вижу, как её трясёт от этого прикосновения.

— Я люблю тебя, Лера.

Волна нервной дрожи прошила нас обоих. Кажется, вштырила и почти убила. А я только в глаза ей смотрю. Прямо. Смело. Открыто.

Я не вру! Я всю жизнь прятал сердце от посторонних, только чтобы вручить его своей Лере. И я никогда и никому не говорил этих заветных трёх слов. Я вообще в них не верил, пока не встретил свою чудесную девочку, и не пропал. А теперь я их сказал и всем своим обдолбанным сердцем ждал взаимности.

Хотя бы каплю…

— И любовь мне твоя тоже не нужна.

Непонимающе дёргаюсь.

Внутри меня что-то с истошным воплем рвётся. Но да, её слова как приговор без суда и следствия. Как гильотина, которая рубит, не зная жалости. Как маленькая смерть, от которой можно уже никогда не проснуться.