Нина Демина - Убийственные болоньезе
– Это моя кровь, у меня изрезаны руки, – тихо сказала Лада, – очень больно было рулить…
– Дьявол, во что ты нас впутала?! – не унималась Виолетта.
– Я понимаю, что тебя учили "не поминать всуе", – поморщилась Лада, – но для разнообразия вспоминай иногда Господа.
– Господи, господи, вразуми ее, – запричитала Виолетта, яростно обтирая руль салфеткой, – говори же, что натворила?
– Давай уже двигать отсюда, боюсь, как бы нас искать не начали.
– Куда двигать-то?! – крикнула Виолетта, заводя двигатель.
– На родину, в Ангельск.
– Ты обалдела! – ахнула Виолетта, выстраиваясь в левый ряд.
– Придумай что-нибудь получше, – посоветовала Лада, зажимая в изрезанных ладонях салфетки, кровь никак не хотела останавливаться, она сильно разбередила раны, когда управляла машиной. Наконец она рассказала подруге, что случилось с ней и Джованни Ризио. Каким подлецом и сутенером он оказался! А она еще, глупая, радовалась такому замечательному любовнику! Тут Лада некстати вспомнила, как Джованни занимался с ней любовью, как стискивал ее в объятиях, со всей средиземноморской страстью, как целовал ее пальчики, захватывая фаланги губами и языком. Она тяжко вздохнула и яркой вспышкой в ее глаза вернулась сцена. Резкий удар в грудь. Его наглый окрик "Ты мне должна! Идем к Браско!". Он ее ударил!
Он бил ее! Тварь!
Разгневанная Лада была готова еще раз зарезать Джованни Ризио.
– Первое место, где нас будут искать это как раз в нашем городишке, – Виолетта прибавила скорость, и они выехали на кольцевую автостраду.
– Дорогая, но только там мы сможем раздобыть укрытие и деньги. Там Тинка, мама… – мечтательно проговорила Лада.
– Впутывать родителей в эту историю не стоит. Вот Тинка – другое дело, – за рулем Виолетта приобрела свой прежний, рассудительный вид, и сейчас вполне сносно могла соображать. – Ты права, нам прямая дорога на родину. Но как быть, если автомобиль объявят в розыск? Не пойдем же мы пешком? Конечно, наш великий земляк проделал путь в Москву пешком, мы можем повторить его подвиг, только двигаемся мы в обратную сторону.
– Надо быстро покинуть Москву, в областях не так рьяно выполняют столичные "указивки",
– Лада достала бинт из аптечки и прикидывала, как самостоятельно забинтовать ладони. – Ветка, мне необходимо переодеться, вдруг нас остановит патруль, а я в окровавленном платье.
– Сейчас, присмотрю подходящее местечко, переодеться можно и на ходу, но надо избавиться от платья. Ты хочешь избавиться от него?
– Что за вопрос! – удивилась Лада. – В моем случае это не платье Моники Левински, ни к чему мне такая память.
– Лад, – повернула к ней голову Виолетта и заговорщицки сказала, – надо избавиться и от наших мобильников, в кино все так делают.
– Но нам не купить новых, дорого!
– Я не хочу, что бы через минуту мне начал названивать Маурицио и спрашивать, кто прирезал его приятеля! – настаивала Виолетта.
– Ты права, но мы остаемся без связи.
– Если возникнет необходимость, будем звонить с заправок, – Виолетта требовательно протянула руку Ладе и сказала. – Даже лучше, никто не определит наше местонахождение.
Она опустила дверное стекло. Новенький изящный телефон Лады нырнул в ночную тьму загородного шоссе. Взяла с передней панели свой Самсунг и тихо произнесла:
– Ну, прощай Маурицио…
Звук упавшего на асфальт аппарата услышали обе подружки. На Ладкиных глазах навернулись слезы, подруга пожертвовала своими отношениями с Маурицио, ради того, чтобы вытащить Ладу из передряги.
– Жалеешь? – тихо спросила она Виолетту.
– Дьявол! – вскричала радостная Виолетта. – Ладка, прекращай заниматься самоедством! Мы в расчете. Общество таких девушек, как мы, стоит гораздо дороже того, что потратили наши итальянские любовники.
– Ты даже не была влюблена? – спросила потрясенная Лада.
– Эка невидаль! Жаль только, что история повторяется. Неужели меня всю жизнь будут преследовать истории с полицией-милицией, а затем возвращения на родину?
– Первый раз – случайность, второй – совпадение, третий – система. Успокойся, в твоем случае это пока совпадение.
Глава четвертая
Они подъехали к ресторану "Петровский", что на проспекте Обходного канала. Тина куталась в кашемировую шаль, августовскими вечерами было прохладно. Роман Израилевич возил Тину ужинать в лучшие рестораны города, но более всего им нравился "Петровский". Уютная обстановка для всякого рода встреч, блюда русской и европейской кухни, живая музыка. Талантливо приходилось Бернсу изображать щедрость, вздыхал украдкой, когда официант уносил недопитую наполовину бутылку, но помалкивал. За скаредность Тинка очень бранила Романа Израилевича, а он боялся, что его врожденная экономность подвигнет Тинку на поиски более сговорчивого продюсера.
– Золотце, ну не можем мы снимать просто сценки для взрослых, это не интересует нашего зрителя, ему подавай настоящие чувства, хороший сюжет, прекрасные тела и нескучный секс, – отбивался Роман Израилевич от Тинкиных нападок.
– Ну и какому идиоту пришла в голову идея снимать порно версию "Войны и мира"?
– А что, хорошая идея, – Бернс смотрел сквозь очки на листочки меню, вложенные в кожаный переплет.
– Неплохо было бы сценаристу полистать на досуге первоисточник. Болконский, Безухов и Анатоль Куракин не вызывают у меня сомнения, но при чем здесь гусар Долохов и капитан Тушин? А Ростов? – возмущенно говорила Тина. – Ведь он брат главной героини! Хорошо, что хоть Петеньку Ростова не тронули, извращенцы.
Превратить первый бал Наташи в оргию, это вполне по-нашему, но причем здесь пленение ее французами? Она же не Мата Хари!
– Каждая актриса мечтает сыграть Наташу Ростову, – Бернс снисходительно посмотрел на Тину поверх очков, – не капризничай, лапушка!
– Не буду я сниматься, нас засмеют! – Тинка даже притопнула ногой, в подтверждении своих слов.
– Никто не посмеет, поверь мне, старому волку Бернсу, – с оглушительным щелчком, похожим на выстрел, он закрыл свой футляр для очков. – Уж я в этой кухне кое-что понимаю. А сценарий причешем. И актеров подберем.
– Кто будет играть Болконского? – надув губки спросила Тина.
– Имя его тебе ничего не скажет, – оживился Бернс, – Иван Дряблов, варяг из Нарьян-Мара.
– С такой фамилией в нашем бизнесе делать нечего!
– Колоритнейшая фигура, – продолжал нахваливать новичка Роман Израилевич, – вылитый Дольф Лундгрен в "Рокки".
– Вот пусть и будет Иваном Драго, – со смехом утвердила партнера Тина. – Только я всегда представляла Болконского субтильным брюнетом, а не высоченным, накачанным блондином.
