Роберта Лэтоу - Обними меня
– Что-нибудь новенькое узнали? – спросил Хэрри у своих подчиненных.
– Ничего достойного внимания, шеф, – отрапортовал Джо Сиксмит.
– Дженни, отправьте подкрепление нашим сотрудникам, которые опрашивают свидетелей. Пусть ходят от дома к дому и задают вопросы всем подряд, не пропуская ни единой живой души. Кроме того, прикажите им расширить территорию поисков вплоть до Найтсбриджа, Белгрейв-сквер и Челси. Если наша «прекрасная леди» все еще в Лондоне, то нашла убежище в одном из этих районов. Пошлите также сотню полицейских на патрулирование улиц. Время работает на эту даму, так что нам нужно поторапливаться. Если выяснится, что эту особу кто-нибудь видел, сразу же поставьте меня в известность. Я буду обедать у себя в клубе, куда вы, Джо, сейчас меня отвезете. Да, Дженни, чуть не забыл! Обойдите магазины на Бонд-стрит. Выясните, не заходила ли туда в последнее время леди Оливия, а если заходила, то с кем. Вы, Джо, пройдитесь по ресторанам, в которых она бывала. Вот вам список. Начните с «Сан-Лоренцо» и бара «Харри».
Клуб, где обедал Хэрри Грейвс-Джонс, назывался «Брукс». Его членами в свое время были отец Хэрри, его дедушка и прадедушка. Пребывание Хэрри в «Бруксе» обеспечил дядюшка Рэймонд, который, пока был жив, заплатил за него членские взносы на много лет вперед.
Дядюшка Рэймонд, родной брат отца Хэрри, был старым холостяком, ставил свою свободу превыше всего и так никогда и не женился. Рэймонд, почтенный судья Верховного суда, вел уединенную жизнь, но иногда, если жизнь затворника ему вдруг надоедала, выбирался в свет. Он обожал племянника и, когда Грейвс-Джонс-старший умер, заменил Хэрри отца. Матери же Хэрри не знал вовсе, поскольку она умерла вскоре после того, как дала ему жизнь. Отец Хэрри очень любил жену и, когда она отошла в лучший мир, не одарил своей привязанностью больше ни одного человека, даже собственного сына, к которому относился почти равнодушно, хотя и был довольно щедр.
Помимо членства в клубе, дядюшка Рэймонд обеспечил своего племянника еще и жильем: оставил ему по завещанию свои роскошные апартаменты в Олбани. Это было огромное здание времен короля Эдуарда с внутренним двориком и чугунными воротами, которые ограждали его от вторжения случайных прохожих с улицы. В Олбани, как в загородном поместье, имелась подъездная дорожка, а у парадных дверей стоял швейцар в дорогой ливрее. В этом комплексе проживали многие знаменитости, и, что самое интересное, там же находились апартаменты леди Оливии Синдерс, о чем Хэрри не имел ни малейшего представления до тех пор, пока ему не поручили это дело. Если разобраться, ничего удивительного в этом не было: обслуживающий персонал здесь был вышколен на диво и умел держать язык за зубами, оберегая покой, частную жизнь и секреты жильцов.
Хэрри лишний раз убедился в этом, когда, переговорив со швейцаром, получил от него лишь ключ к дверям апартаментов Оливии и заверения в том, что «леди редко бывала дома». Судя по всему, коридорные тоже были от Оливии без ума и тщательно хранили ее тайны. Все они в один голос утверждали, что о частной жизни леди Оливии знали только из газет, а потом тоже чуть ли не хором добавили, что не верят, будто она убила принца.
Поскольку Хэрри всех этих людей знал лично уже не один год, ему ничего не оставалось, как утвердиться в мысли, что большего от прислуги ему не добиться. Раздувать всякого рода скандалы было не в духе Олбани, и обслуживающий персонал, как и администрация здания, привычно делал вид, что здесь все спокойно и ничего предосудительного не происходит.
В «Бруксе» Хэрри расположился за отдельным столиком и принялся за еду. При этом он не забывал посматривать на посетителей и прислушиваться к разговорам, которые они вели. Связанный с именем леди Оливии скандал разрастался и уже затронул умы представителей высших сфер. По крайней мере во всех закрытых клубах обсуждению дела леди Оливии ежедневно уделялось никак не меньше пяти минут. Хэрри заканчивал обед и уже приступил к пудингу с джемом, когда получил первый бит конкретной информации по делу Оливии.
– Чудная, чертовски привлекательная девушка, – прозвучал мужской голос у него за спиной. – Бухананы из Сефтон-Парка были с ней просто неразлучны. Не приходится сомневаться – эта трагедия будет для них ударом, особенно для сестер. Вот если бы Оливия после убийства отправилась к ним, ей бы ничего не угрожало: уж Бухананы об этом позаботились бы. Оливия всегда общалась с избранными, потому что сама была отмечена Богом. Бухананы принадлежат к элите, знают, кто чего стоит, и не позволят такой звезде, как Оливия, закатиться, не важно, совершила она убийство или нет. Но я так думаю: глупо было с ее стороны пускаться в бега. Что бы там ни случилось с принцем, она должна была остаться на месте и дать показания. Трусливый все-таки поступок – я побег имею в виду.
– Ты думаешь, это она убила принца, Арчи?
– Рано утверждать что-либо. Однако я так рассуждаю: если Оливия это и сделала, то по той только причине, что ее жизни угрожала опасность. А вообще грязная это история, как на нее ни посмотри.
Хэрри доел пудинг, взял чашку с кофе и отправился в гостиную. Неторопливо потягивая горячий ароматный напиток, он размышлял о прекрасной леди Оливии и о том, как ему быть дальше. Решение пришло неожиданно. Хэрри поставил чашку на столик, поднялся и вышел из клуба: он решил еще раз съездить в апартаменты Оливии в Олбани и тщательно все там осмотреть.
Глава 4
Выяснить, кому принадлежала брошенная на дороге в Сефтон-Парк машина, не составило труда. Очень скоро было установлено, что она зарегистрирована в Лондоне на имя миссис Кэролайн Уосборо, проживающей по адресу: Мейфер, Хейз-Мьюз, дом номер двадцать восемь. Когда полисмен из графства Оксфордшир позвонил ей с известием, что ее машина найдена, выяснилось, что упомянутая дама даже не знала о пропаже своего автомобиля. Когда же ей сообщили, при каких обстоятельствах машина была обнаружена, миссис Уосборо выразила по этому поводу крайнее недоумение и неудовольствие.
Хорошо поставленным голосом, в котором проступали арктический холод и высокомерие, она осведомилась:
– Вы хотите сказать, что мой автомобиль использовался в преступных целях? Какая мерзость! Впрочем, я очень надеюсь, что он по-прежнему в исправном состоянии и вы перегоните его мне в самое ближайшее время.
– Боюсь, мадам, перегнать машину в ближайшее время мы не сможем. Тем не менее я поговорю со своим шефом.
– В таком случае не могли бы вы соединить меня с вашим начальником? Я сама с ним побеседую, – заявила дама.
Трубку взял старший следователь полиции Фред Пайк, который задал миссис Уосборо куда больше вопросов, чем было, по ее мнению, необходимо. Она решила, что полицейский ведет себя излишне въедливо и сует нос не в свои дела, о чем тут же ему и сообщила в самых недвусмысленных выражениях.
