Мегги Чарльз - Приглашение к счастью
— Я, как видно, тебя разбудил, — сухо заметил Тони.
— Я заснула не сразу и… кажется, проспала дольше, чем собиралась, — извиняющимся тоном пролепетала Марта.
— Уже почти семь, — сообщил ей Тони. — Мне за тобой заехать?
В этот миг Марта поняла, что не сможет жить с Тони. Не сможет прожить с ним даже три или четыре дня. Ей необходимо побыть одной — слишком многое нужно обдумать. Она услышала свой собственный голос.
— Тони, здесь на первом этаже есть коктейль-бар и ресторан, где очень неплохо кормят. Может быть, мы поужинаем здесь? Я в самом деле страшно устала.
— Если хочешь, пожалуйста.
Слава Богу, согласился! Марта боялась, что он начнет возражать, говоря, что миссис Хокинс уже приготовила ужин и обидится, если ее старания пойдут прахом. Разумеется, Тони хотел, чтобы Марта поскорее собрала вещи и переехала в дом, который скоро станет для нее родным. Однако он не хотел давить на нее.
— Спасибо, — сказала она с искренней благодарностью. — Этого я и хочу.
* * *Полчаса спустя Марта сидела в холле гостиницы и листала журнал, ожидая прихода жениха. Она сама не могла объяснить, почему не стала дожидаться его в комнате, а вместо этого переоделась, освежила макияж и спустилась вниз.
Со своего наблюдательного пункта, загороженного пальмой в кадке, Марта видела, как Тони вошел через вертящуюся дверь и направился прямо к столу портье, очевидно, желая узнать, в каком номере она остановилась. Сейчас он выглядел старше своих сорока двух, на лице застыла усталость, и Марта ощутила укол вины. Она действительно очень перед ним виновата.
До сих пор Марта думала, что любит Тони. Иначе никогда не приняла бы его предложение. Но только сейчас она начала понимать, что от дружеской симпатии, какую она питала к Тони, еще очень далеко до любви. Симпатия — спутница любви, но одно вовсе не заменяет другого. И Марта, к своему отчаянию, поняла, что вовсе не любит Тони. Никогда не любила и никогда не полюбит.
Подавленная этой мыслью, она подошла к нему сзади и тихо сказала.
— Привет, Тони!
Тони обернулся. Увидев невесту, он наклонился и поцеловал ее в щеку.
Тони не любил проявлять свои чувства на людях, и за это Марта всегда была ему благодарна. Однако сегодня, прежде чем поцеловать, он бросил на нее настойчивый, вопрошающий взгляд, заставивший Марту содрогнуться. «Неужели он знает? — подумала она. — Господи, откуда?»
В баре, освещенном лишь свечами на столиках, играла тихая успокаивающая музыка. Тони и Марта сели и заказали напитки.
Марта была как на иголках. Надеясь немного оттянуть неприятный разговор, она начала расспрашивать Тони о сегодняшнем совещании. Тот рассказал о новых программах, которые готовит руководство Би-би-си. Марта расслабилась и была словно громом поражена, когда посреди легкого разговора Тони вдруг спросил:
— Ты встречалась в Нью-Йорке с Джошуа Смитом?
— Ты что, читаешь мысли? — вопросом на вопрос ответила Марта, как только вновь обрела способность говорить.
— Нет, — ответил Тони. Грустная улыбка тронула его губы. — И не хотел бы. Должно быть, очень неприятно сознавать, что собеседник видит тебя насквозь. Но тебя я хорошо знаю. И… я люблю тебя, — просто добавил он.
Несколько минут назад Марта думала, что хуже, чем ей теперь, не бывает — однако сейчас ей стало еще хуже. Нервы натягивались как струны: казалось, еще минута, и она взорвется. Как хотела она ответить Тони то, что он надеялся услышать! Что она тоже его любит, что в их отношениях ничего не изменилось. Что встреча с Джошем Смитом не вырыла между ними непреодолимой пропасти.
— И не пытайся, милая, — мягко предупредил Тони. — Все равно не получится. У тебя на лице все написано. Может быть, за это я тебя и полюбил. За искренность и неспособность лгать — редкие качества в наш просвещенный век. Особенно среди преуспевающих деловых женщин.
— Спасибо, — выдавила из себя Марта. Тони отхлебнул свой коктейль и продолжал:
— Марта, мне уже за сорок. Я дважды был женат и дважды разводился. Ты это знаешь.
Она кивнула.
— Я никогда не могла понять, что в тебе не устраивало твоих бывших жен.
— Наверно, самолюбие, — улыбнулся Тони. Однако улыбка вышла грустной, а синие глаза смотрели на Марту таким прямым и тяжелым взглядом, что ей стало сильно не по себе.
Это чувство усилилось, когда Тони сказал:
— А теперь, дорогая, расскажи мне о Нью-Йорке и о Джошуа Смите.
Марта изумленно уставилась на него. Вот уж чего она не ожидала — и не собиралась делать!
— Марта, — терпеливо продолжал Тони, — тебе нечего стыдиться. Ты приехала в Нью-Йорк, встретилась со Смитом…
— Тони, ты так говоришь, словно я это спланировала заранее, — обиженно возразила Марта.
— Прости меня, — ответил Тони, кажется, он действительно устыдился своего тона. — Милая, я ни в чем не собираюсь тебя обвинять. Мою… нашу проблему не решить ложью и взаимными обвинениями. Я знаю, что ты приехала в Нью-Йорк по делу.
— Да, и совершенно не собиралась встречаться с Джошем Смитом, — твердо ответила Марта. — Но…
И вдруг заговорила торопливо, глотая слова:
— Я позвонила Дженнифер Гундерсен. Пойми меня правильно, Тони, мне просто захотелось с ней поговорить. Это никак не связано с Джошем. Она не только его сестра, но и моя старинная подруга. Я тебе о ней рассказывала.
Марта сделала паузу, собираясь с духом.
— Дженнифер сказала, — продолжила она, — что у Керри, ее мужа, какие-то дела в Нью-Йорке и она собирается поехать с ним, взяв с собой детей. Они решили остановиться в квартире Джоша, пока он в отъезде. Дженнифер пригласила меня на обед… — Марта внезапно замолчала.
— Что же дальше? — подбодрил Тони.
— Я очень хотела увидеться с Дженнифер и Керри и посмотреть на близнецов — я ведь их ни разу не видела! Поэтому я согласилась. А Джош неожиданно вернулся из Калифорнии. Когда я пришла, он был уже там.
Марта замолкла — рыдания сдавили ей горло. Тони ждал продолжения, и она знала, что должна продолжать, но целую минуту молчала, опустив глаза и надеясь, что скудное освещение не позволит Тони разглядеть на ее щеках слезы.
— Я думаю, увидев Смита, ты испытала… сильное потрясение, — помог ей Тони.
— Да, — дрожа, прошептала Марта. — Ах, Тони, Тони! Прости меня! Мне так жаль!
Тони помешал свой коктейль. Отпил немного. Снова помешал. Только после этого он заговорил:
— Мне тоже, Мартам Мне тоже. Однако, скажу по совести, я не удивлен. Я наблюдал за тобой в тот вечер у Фармингтонов. Я видел, что с тобой делалось, когда ты смотрела на него. И тогда мне многое стало ясно. Я ведь говорил тебе тогда, в Вашингтоне: я всегда знал, что в твоей жизни есть кто-то еще. Ты была со мной нежна и ласкова, но я всегда чувствовал, что какая-то дверца в твоей душе закрыта от меня наглухо.
