Джулия Кендал - Портреты
– Договорились, Пег. Спасибо еще раз за цветы.
Сестра поцеловала меня и, и прежде чем выйти из дома, почему-то снова странно на меня посмотрела.
Я отправилась в галерею, где, улыбаясь до ушей, уже ждал меня Джордж.
– Итак, Джордж, что нового? – спросила я, поняв по выражению его лица, что он сейчас выложит мне очередную сенсацию.
– Моя дорогая, ты все пропустила! – он покачивался на каблуках своих дорогих итальянских туфель.
– Что еще я пропустила, не тяни ради Бога!
– Здесь была самая поразительная женщина на свете и ее не менее восхитительный друг, который сопровождал ее явно не только из-за ее красоты. Наверное, мне надо было получше к нему присмотреться, но я, как всегда, прозевал. Короче, она явилась сюда с таким видом, будто эта галерея принадлежит ей, и прохаживалась так высоко задрав нос, что я бы не удивился, если бы она шлепнулась на задницу, и представь, моя милочка, на ней была соболья шуба! В эдакую погоду!
– Правда? – я улыбнулась, приготовившись слушать дальше. Джордж был самым большим сплетником и самым славным малым среди всех моих знакомых.
– Дамочка с надменным видом разгуливала по залу – как будто здесь, в моей галерее дурно пахнет, и отпускала замечания, обращаясь к своему дружку, его зовут Гарольд. Какое дурацкое имя, правда?
– Какого рода замечания? – перебила его я, зная, что он будет распространяться об этом несчастном Гарольде битый час.
– Ну, что-то вроде этого: «Очень скучно, Гарольд, тебе не кажется?», или: «Мило, но не то, что обычно нравится Максу». Потом, моя дорогая, она замерла напротив «Мальчика» и замолчала. «Лучше, чем я думала», – сказала она в конце концов, и у ее парня хватило ума с ней не спорить. Но представь себе, после этого вид у нее стал совершенно растерянный.
А дальше я и охнуть не успел, как она запахнула свою шубу и вылетела отсюда злая, как черт! Ну, что ты по этому поводу думаешь, могу я узнать?
– То, что ты рассказываешь, очень странно. Как по-твоему, кто это такая?
– Я бы и сам хотел знать, милочка, это явно птица высокого полета. Жаль, что тебя здесь не было.
– Джордж, – произнесла я, начиная медленно соображать, что к чему, – ты можешь описать ее, я имею в виду внешность.
– Ну да, конечно могу. Так, у нее рыжеватые волосы, как я понимаю, крашеные, красиво уложенные в пучок, продолговатое лицо. Она умело пользуется косметикой, пожалуй, в стиле Лиззи Арден, высокая, как ты, моя милая, правда, она была на каблуках, поэтому, может быть, мне показалось, каблуки у нее дюйма три...
– О, Джордж, – растерянно пробормотала я, – неужели это была София Лейтон? Я не могу себе представить! Она, наверное, пришла, чтобы посмотреть, чего тут намалевала Максова юная подружка. Просто невероятно!
– София Лейтон? – переспросил Джордж, и в глазах его загорелось любопытство. – Уж не его ли бывшая? Ну да, конечно! Вот это да! На нее посмотришь, хочется ему посочувствовать, особенно, если вспомнить все, что он пережил.
– Откуда ты знаешь? – удивилась я.
– А кто же не знает? Эту историю трепали все газеты наверное, лет шесть назад.
Вдруг мне почему-то расхотелось его слушать. Частная жизнь Макса касалась только его одного, и мне стало неприятно, что Джордж сплетничает о ней. Максу и без того здорово досталось.
– Послушай, Джордж, если я не начну сейчас смотреть документы, то ничего не успею. Где эти счета, по поводу которых ты так стонал?
– Да, конечно, – ответил Джордж, сходу сосредоточившись. Дело есть дело. Об этом Джордж не уставал напоминать мне при каждой возможности. Он повел меня в свой кабинет, и больше от него я о Софии Лейтон ничего не слышала.
На следующий день, когда я уже выходила из дому, зазвонил телефон. Не без колебаний вернувшись, я с неудовольствием сняла трубку. В списке вещей, которые я ненавижу, телефоны занимают одно из первых мест.
– Да, – ответила я в нетерпении.
– О, Господи, неужели я дозвонился?
Казалось, голос звучал совсем рядом, и я обрадовалась.
– Макс! Где вы? Слышно так, будто вы за углом!
– Неужели? Я бы сказал, за несколькими углами. Я все еще в Штатах. Как дела?
– Нормально. Стало тепло. А как у вас? Как Нью-Йорк?
– Отвратительно. Кошмарная неделя с бесконечными встречами и выставками. Я позвонил, чтобы услышать ваш голос. Скажите что-нибудь простое и не слишком умное.
– Я без вас скучаю. Нормально?
Последовало молчание, потом Макс сказал:
– Приятнее, чем я мог предполагать. К тому же весьма оригинально, по-моему, по мне уже много лет никто не скучал. Я возвращаюсь завтра. Вы можете освободить для меня вечер?
– 3автра? Это просто восхитительно! Но вы, наверное, будете ужасно усталый?
– Об этом уж позвольте мне самому побеспокоиться. Надеюсь, вы как-нибудь это переживете.
Я рассмеялась.
– Я-то, разумеется, переживу, глупый вы человек, и более того, сама приготовлю для вас ужин.
– Правда? А что, София отбила у вас охоту ходить со мной по ресторанам?
– Не надейтесь. И не думайте, что меня так легко выбить из колеи. Кстати, вы мне напомнили. Вчера в галерее произошло нечто из ряда вон выходящее, но до завтра я вам не расскажу.
– Я умираю от любопытства, – сказал он со смехом. – Но я должен бежать, я завтракаю с десятью выдающимися художниками. Боже, помоги мне!
– И правда, спаси вас Господь. До завтра. – Договорились. Пока, Клэр. – Я услышала щелчок, и голос исчез.
В семь раздался звонок, и я побежала открывать дверь. Передо мной стоял Макс, и выглядел он великолепно.
– Привет, – улыбнулась я.
– 3дравствуйте, Клэр.
Одет он был менее тщательно, чем обычно, в коричневые вельветовые брюки и темно-красный свитер, и я подумала, что впервые вижу его не в костюме.
– Я так рада, что вы приехали! Я, конечно, понимаю, что должна на самом деле сказать: «3дравствуйте, Макс, дорогой. Вы уже вернулись?»
– И если бы вы так поступили, я бы повернулся и ушел. Вы сегодня очаровательны – отрада для утомленных глаз.
– Надеюсь, вы не преувеличиваете. Пошли на кухню, а то все сгорит.
– 3вучит не слишком ободряюще, – ответил он сдержанно. – Между прочим, вижу я прекрасно. Где у вас штопор? Я принес красное вино. Надеюсь, оно подойдет к тому, что вы готовите?
– Отлично.
Я попробовала соус, который приготовила для устриц, потом проверила, прожарилась ли свинина, фаршированная фруктами. Все получилось как надо, и я сказала:
– Пошли наверх. Начнем с шампанского, оно давно ждет нас в своем серебряном ведерке.
– Божественный нектар, – произнес Макс, сдирая с горлышка фольгу. – Я слышал как-то, что звук, который издает бутылка шампанского, когда ее открывают, должен походить на вздох удовлетворенной женщины.
