Юлия Чеснокова - Тигриный лог (СИ)
Ви показал мне гонг, в который я должна буду бить, когда заканчиваю колдовать на кухне. На завтрак, на обед, на ужин. Три раза в день. Желательно успевать в одно и то же время. Когда именно? Парни подвели меня к точке, между двумя рядами столов и, указав в оконце над входом, сообщили: луч солнца, упавший через него вон на тот угол, говорит о том, что завтрак уже должен быть готов; тень, разделившая ровно на пополам проход в полдень, сообщит об обеде, а сейчас, ужин начинается, когда яркая звезда станет четко посередине этого окошка. В пасмурную погоду — действуй вслепую, по ощущениям, но если напутаешь, получишь нагоняй от мастера Хана. Парочка посмеялась, явно зная, как наказывает мастер Хан и даже, в какой-то мере, желая мне этого из природной мужской жестокости и страсти к зрелищам. Когда световой день сильно изменится по времени, ближе к зимнему солнцестоянию, настоятель обещал дать другие ориентиры. Какие — они сами ещё не знали. Готовая хвататься за голову от сложностей, я пошла к гонгу, взяв металлический молоточек. Звезда стояла ровно посередине смотрового проёма.
Лео вошёл бесшумно и, взяв две тарелки с едой — себе и учителю Хенсоку, удалился из столовой, ни на кого не посмотрев. Я как раз накладывала последние порции. Преподаватели Ли и Хан сидели ближе всего к печи, одни за столом, почти ничего не говорящие, молча поглощающие еду с видом заправских аскетов. Каждый монах подходил ко мне и моему чану, пахнущему достаточно ароматно и пригоже и, беря миску, шептал благодарность и отступал на своё место. Я соскребла со дна остатки себе — рассчитала почти один в один, всё-таки глазомер, способности по математике и владение кулинарией при совмещении дают хорошие результаты, — и замерла с тарелкой, не зная, куда податься. Подняв несмело глаза, которыми только что прощупывала всякого, кто подходил за пищей, я натолкнулась на Шугу. Он приподнял руку, косясь на мастеров — они не смотрели на него, — и поманил к столу, за которым сидел с Ви и ещё двумя молодыми людьми. Выбора не было, больше я никого не знала.
— Приятного аппетита, — задыхаясь от волнения и едва слышимая, промямлила я и опустилась рядом с Шугой.
— Неплохо справился, съедобно, — шепнул он мне, уминая за обе щеки вприкуску с ломтём хлеба.
— Ну, не мясо, но, надеюсь, вкусно, — улыбнулась я, заковыряв палочками. Что-то мне самой в моей манере показалось излишне женственным, и я налегла агрессивнее, как должны есть оголодавшие от расхода организмом сил на рост и познавательные действия молодые ученики. Двое напротив как-то странно на меня глянули, смутив. Но если я зальюсь краской — будет чересчур для парня среди парней, а как могу не залиться, если припрет? Это неуправляемый физиологический процесс.
— Ты уже наслышан, что тут без мяса страдают? — поинтересовался сидящий передо мной, могущий быть обаятельным, если бы не какие-то детали в поведении, пришедшиеся не по мне. Он жестикулировал так, что создавалось ощущение развязности. Я кивнула. — А я наоборот люблю так питаться. Я вообще в еде не привередливый. Кстати, меня Джей-Хоуп зовут.
— И он единственное травоядное нашей компании, — наклонился его сосед, выше других моих знакомых, с очень пухлой нижней губой и чуть менее выделяющейся верхней. Я несколько секунд наблюдала за этими губами и думала о них. Как бы они целовались? Все юноши говорили так, чтобы ни звука не долетело до наставников. Это было не сложно, под хоровое стуканье ложек, шуршание палочек, подобное стрекоту цикад, шумное втягивание в себя овощей и жевание, но их манера еле слышно шептать составляла искусство, вырабатываемое изо дня в день по причине присутствия «начальства». — Я Рэпмон.
— Рэпмон? — взметнула я брови вверх. Всё понимала до этих пор: Сахарок, парня с именем в одну букву, и даже Джей-Надежду, но Рэпмон?! С почти прекрасным знанием английского, я не могла не переводить эти клички, да и они, современные типы, не могли придумывать это, не зная истинного смысла.
— Он мечтал стать знаменитым рэпером, — пояснил мне Шуга, — Но угодил сюда, вот невезение, правда?
— Ещё как посмотреть, — заметил Джей-Хоуп, доев первым. — Знаменитости живут в напряженном режиме, не имеют частной жизни, трудятся с зари до зари… считай, он получил всё то же самое.
— Ну да, только вместо репа читаю буддистские трактаты, — хмыкнул Рэпмон. — А так прям один в один. Фанаты, я не вижу ваших рук?! — приподнял он голову и оглядел столовую. Я улыбнулась с небольшим сожалением. Да, все они пришли сюда вынуждено, по каким-то обстоятельствам, но совершенно не теряли задора и вели себя позитивно. Я стала примерять образ поцеловавшего меня на Джей-Хоупа и Рэпмона. По моим представлениям подходили оба. Мечтавший о славе и поклонницах так точно не мог бы избежать соблазна женским полом. А травоядное? С этим сложнее. Если он на убитое и поданное мясо не претендует, то куда до живого и бегающего?
— А ещё он единственный, пришедший сюда по собственному желанию, — вдруг разоблачил добровольного вегетарианца Ви, медленно ковыряясь в созданном мной блюде. Неохотно, как ребенок в детсаду, которому не хочется делать что-то, что придется делать, как только он докушает. Я изумленно посмотрела на Джей-Хоупа. Нет, с такими заморочками не ему было ловить девиц в темных переулках. Или это что было? «А пойду-ка я навсегда в монастырь! Только перед этим накосячу по полной». Очень странная была бы психология, ну очень.
— Да, я мог бы этого и не делать, — пожал плечами он и хотел было что-то уточнить, но поднявшиеся учителя, Хан и Ли, обронили, проходя мимо, что ждут через десять минут всех на тренировочной площадке. Ясно, на трапезу отведено не больше пятнадцати минут в среднем. И она легкая, быстро усваивающаяся, чтобы почти сразу после неё можно было продолжать занятия, спортивную подготовку, закалку, не заработав заворот кишок, изжогу и тому подобного.
Как только старшие вышли, в помещении поднялись тона, стало громче, шумнее, вольготнее, будто не два мужчины вышло, а пол-армии ушло на фронт, оставив запасные батальоны. Я посмотрела на стол, стоявший диагонально от нас. Там сидел парень, привлекший моё внимание ещё на площадке, где меня представляли. Статный, переросший не всех, но многих. Он перемалывал во рту еду безукоризненно белоснежными и ровными зубами, улыбаясь, как мог бы голливудский киноактер жевать жвачку. Обаяние перекидывалось через проход, и в таких, как он, вообще запросто влюбляются с первого взгляда. Я засмотрелась на него, он заболтался с теми, что сидели ко мне затылками.
— Джеро, пошли! — потянул его поднявшийся сосед, ниже ростом, но с нервными и хищными чертами. Их рисунок не предвещал спокойствия и доброжелательности. Въедливые глаза, узкие губы, весь какой-то… словно вцепившийся во что-то, как запасливая крыса.
