Крис Манби - Семь солнечных дней
Яслин из тех девушек, кому в баре всегда наливают первыми, несмотря на то что остальные ждут уже очень долго.
– Что такая милая девушка делает в этой дыре? – спросил Юэн Яслин, которая протиснулась между двумя посетителями бара.
– Ты должен спросить, что я буду пить, а болтать я буду с мужчинами, которые могут позволить себе купить мне коктейль, а не продать! – ответила Яслин. – Водку с тоником. «Бельведер», если есть. И бутылку коктейля «Бакарди» для моей подруги с плохим вкусом.
Речел обернулась и взглянула на Яслин, будто почувствовала, что ее имя произносится всуе. И тут заметила Юэна.
– Юэн! Что ты здесь делаешь? – Речел чуть не запрыгнула на бар, чмокнув его в обе щеки. – Яслин, вот тот парень, о котором я тебе рассказывала! Юэн. Они с Патриком вместе учились в университете. Юэн только что вернулся из кругосветного путешествия. Работал в сиротском приюте в Танзании, – добавила Речел.
– Как благородно, – проговорила Яслин, и не пытаясь скрыть зевок.
– Как тебе туманная Англия? – спросила Речел.
– Солнца не хватало. Пока не пришла твоя подруга с ее сияющей улыбкой.
На самом деле Яслин сидела с надутыми губками. Но в ответ на слова Юэна сверкнула ровными белоснежными зубами в саркастической ухмылке.
– Ты давно здесь работаешь?
– Со вчерашнего дня, – ответил Юэн Речел. – Великую карьеру так не сделаешь, конечно, зато смогу продержаться, пока не заведу знакомых в редакциях, и все такое.
– Юэн фотограф, – повернулась Речел к Яслин. – А Яслин у нас модель.
– Я тебя узнал, – сказал Юэн.
– Неужели мы встречались, когда ты снимал меня для «Элль»? – В тот вечер Яслин так и сочилась сарказмом. У нее был неудачный день: крупный рекламный контракт достался не ей, а девочке, которую ее же агентство представляло как «новую Яслин», подумать только!
– Нет, я помню тебя по той телеигре. Яслин кивнула и натянуто улыбнулась. «Та телеигра» называлась «Друзья семьи» – дневное игровое шоу с сюжетом, содранным с «Как стать миллионером». В обязанности Яслин входило ходить туда-сюда по студии и выносить золотой конвертик, в котором лежал вопрос на миллион долларов. Надо признать, роль не слишком сложная.
– Там хорошо платят, – оправдываясь, сказала она.
– Мне нравится… Ты – украшение шоу Честно.
– Как мило.
– Конечно, теперь, когда я получил работу, уже не смогу его смотреть.
– Если все твои клиенты будут ждать так долго, как мы, ты потеряешь и эту работу, – заметила Яслин.
– Извините. – Юэн торопливо повернулся к холодильнику за барной стойкой и достал бутылку коктейля «Бакарди» для Речел. Открыл бутылку и украсил ее бумажным зонтиком, отчего Речел восторженно засмеялась. Затем налил водки Яслин, подняв бутылку высоко в воздух и повернув запястье под нужным углом, чтобы получилась ровно двойная порция.
– Хочешь зонтик? – спросил он.
– А ты как думаешь? – ответила Яслин.
Он украсил ее коктейль желтым зонтиком, для пущей красоты повесил на край бокала зеленую пластмассовую обезьянку и протянул ей напиток, хитро подмигнув.
– Сколько с меня?
– Я угощаю.
– Спасибо, Юэн! – просияла Речел. – Приходи к нам в воскресенье на ланч.
– Приду. Ни за что не пропущу твой фирменный печеный картофель.
Речел исчезла в толпе вслед за Яслин.
– Ох, если бы не Патрик… – вздохнула Речел. – Правда он прелесть?
– Кто прелесть? – спросила Яслин.
– Юэн.
– Он ничего.
– Ты ему точно понравилась. Может, устроить вам свидание?
Яслин поморщилась. На этой неделе она потеряла не только контракт с «Суперустойчивыми лаками». Видимо, актер Саймон, с которым Яслин периодически встречалась, тоже решил, что пора найти модельку помоложе. Яслин и так надоело, что Саймон считал себя великим трагическим актером (вершиной его славы была шестинедельная роль в мыльной опере о пожарных), но от этого было не легче. Ее обошли на старте, а ведь она еще даже не разбежалась.
– Яслин, – Речел прервала мечты Яслин о том, как она задушит Саймона его же пожарным шлангом. – Может, тебе тоже прийти на ланч в воскресенье? Нужен еще кто-нибудь, чтобы получилось четное число.
– Я мою голову, – многозначительно произнесла Яслин.
– Ну, если передумаешь… – ответила Речел.
10
До воскресенья Яслин не передумала. Но Речел уже взялась за дело. Забыв о том, что в тот вечер в «Вуз-Баре» Яслин не горела энтузиазмом, Речел сказала Юэну, что Яслин велела ей дать ему ее номер телефона. Через неделю он стоял у нее на пороге с коробкой шоколадных конфет и бестолковой улыбкой, еще шире, чем в первый вечер. Она приняла конфеты как можно более вежливо. Зачем ему знать, что она не ела шоколад с 1994 года, ведь все равно он больше их ей не подарит: это их первая и последняя встреча. Свидание из жалости. И еще потому, что Речел никогда не успокоится, если Яслин не встретится с ним. Если повезет, к десяти она будет уже дома.
– Я заказал столик в одном пабе, – гордо заявил Юэн. – Очень популярное место. Там отличные стейки и жареная картошка.
Смешанные белки и углеводы, ужаснулась Яслин. Да ни в жизни.
– Отлично, – ответила она, надеясь, что в меню будет какой-нибудь салат. Салата не было. Пришлось съесть стейк с жареной картошкой, а после выпить слабительного.
Свидание могло бы обернуться катастрофой, но Юэн так уморительно рассказывал о работе, которую Яслин знала как свои пять пальцев (до путешествия он был модным фотографом), что она засиделась в пабе намного дольше десяти часов – срока, который сама себе назначила. Она ловила каждое слово о его знакомых моделях.
– Представляешь, один раз я пошел на свидание с девчонкой и предложил ей сандвич с беконом, если останется на ночь, а она заявила, что ей нельзя смешивать белки и углеводы! – Юэн подмигнул.
Яслин фыркнула, прикрывшись чашкой черного кофе без сахара.
– Поэтому я и уехал из Лондона, – продолжил он. – Из-за моделей. Слишком много съемок для каталогов. Слишком много одинаковых поз, застывших лиц. – Он изобразил рожицу, которую Яслин приходилось строить каждый день: подбородок опущен, глаза вверх. Такой фотографией Юэн больше заниматься не хотел. – Мне хотелось увидеть реальный мир, – рассказывал он о своем пребывании в Африке и Индии. Там он сделал множество фотографий. И в конце концов стал мечтать о карьере репортера и фотографа-путешественника. Юэн говорил, что видел самую прекрасную в мире улыбку – на лице ребенка из трущоб Калькутты.
– Но ты же фотографировал самых высокооплачиваемых моделей в мире, – сказала Яслин.
– Пустые улыбки одними губами, – вздохнул Юэн. – Даже за десять тысяч долларов в день они не смогли улыбнуться как та девочка, когда я подарил ей наполовину использованную шариковую ручку.
