Барбара Хоуэлл - Простая формальность
В закусочной, разделенной красными виниловыми перегородками на кабинки, стены были отделаны пластиком под дерево, а сверху спускались вьющиеся растения (настоящие). Обстановка была вполне знакомая и успокаивающая, как телевизионный сериал. К сожалению, из-за наплыва посетителей свободны были только две кабинки. Нет, сказала кассирша с любезной улыбкой, там можно сесть только если Синтия закажет обед и будет не одна. Маленькая накладка — ну ничего, Синтия возьмет кофе и сядет с краю у стойки. Там ей никто не будет мешать.
Взобравшись на удобное вертящееся кресло, Синтия облокотилась на прохладную, отделанную под мрамор стойку. Официантка улыбнулась ей так радушно, как улыбаются только в недавно открытом заведении. Через считанные секунды перед Синтией уже дымилась чашка кофе. Она осторожно сделала несколько глотков и уже начала было отключаться, как вдруг увидела, что к ней идет Эл Джадсон, загребая на ходу руками, как веслами. Такая у него была привычка. За те месяцы, что Синтия не видела Эла, она успела отвыкнуть от этой его манеры, от обилия родинок у него на лице, от эскимосской куртки, которую он уже третий год носил не снимая. Неужели она всерьез думала выйти за него замуж? Нет, не так: неужели она могла так низко пасть? Ответ на оба вопроса утвердительный. Эл был совсем не так плох, особенно в первые годы, когда они вместе ходили на пляж, ездили на рассвете в Монтаук на его старой машине, а зимой по воскресеньям выбирались в кино; когда она жарила ему бифштексы, а он мыл салат. Все это было обыкновенно, непритязательно, по-дружески. И она сама все испортила, потому что ждала, что он сделает ей предложение, потому что мечтала о замужестве, идею которого он отвергал — сперва со смехом, потом со злостью, дергая плечами, словно пытаясь сбросить с себя какую-то тяжесть. Постепенно, от ссоры к ссоре, они все больше ожесточались и в конце концов уже видеть друг друга не могли — взаимная ненависть утихала только когда они напивались или когда были в постели.
— Синди! Неужели ты? Как живешь? Как девочки?
Эл наклонился и поцеловал ее мокрыми губами в затылок. Синтия ответила ему взглядом, похожим на ледяной взгляд Мэри Тинек, но Эл уже усаживался на вертящееся кресло рядом с ней.
В сотый раз Синтия порадовалась, что у нее хватило здравого смысла спустить его с лестницы в июне, как раз накануне ее встречи с Клэем.
Девочки видели, как это произошло.
Эл явился часа в два ночи. Развалясь на ее постели и потягивая принесенный с собой коньяк, он стал рассказывать ей, как вчера переспал с рыженькой веснушчатой женой Гарольда Лемке, покуда Гарольд — самодовольный, пухлый любитель гольфа из Нью-Джерси, у которого был в Велфорде загородный дом, — жаловался на свои незадачи в клубном баре.
Синтия велела Элу заткнуться, но он непременно хотел вспомнить каждую мелочь. Он ужасно гордился: это было его первое любовное приключение с курортницей.
Он подъехал прямо к дому средь бела дня (кстати, дом роскошный, в колониальном стиле) и застал миссис Лемке врасплох. Он тискал ее прямо в гостиной, полулежа на диване, — между прочим, грудь у нее вовсе не веснушчатая, а белая-пребелая, — и все это в каких-то считанных метрах от корта, где ее дети играли в теннис.
Синтия осатанела. Не говоря ни слова, она вытащила старый револьвер Джона Роджака, принадлежавший еще его родителям, которые держали в Бостоне бакалейную лавку, и пригрозила пристрелить Эла на месте, если он тут же не уберется. Эл выскочил на лестницу. От шума проснулись девочки, вышли из спальни — и их взорам представился голый зад Эла и его болтающийся член. Когда Эл, смутившись двух юных свидетельниц, повернулся спиной, Синтия бросила револьвер, который все равно не был заряжен, и столкнула Эла вниз.
Он покатился по лестнице, уронив рюмку с коньяком и хватаясь за перила, но удержаться не смог и шмякнулся в самом низу, как тряпичная кукла.
Бет засмеялась, а Сара как-то странно всхлипнула. Синтия сбежала по лестнице, подбирая по пути осколки.
Он не шевелился. Даже не стонал.
— Нельзя его здесь оставлять, — закричала Синтия. — Господи, надо убрать его отсюда!
Бет замерла в нерешительности, но потом стала действовать энергично и быстро. Она помчалась в спальню матери и вернулась с его одеждой. Втроем они натянули на него брюки и кое-как просунули негнущиеся руки в рукава рубашки. Он был почти без сознания.
Затем, волоча и подталкивая, они вытащили его на улицу, погрузили в машину и кинули туда же его ботинки и носки. Вернувшись в дом, Синтия закрыла все окна и двери и легла спать, чувствуя неимоверное облегчение. Наутро ни его самого, ни машины у дома не было.
После той ночи Синтия ни разу его не видела. Они не сталкивались даже случайно — значит, он намеренно избегал ее: ведь магазин Синтии был на Главной улице. Но сейчас Эл радостно улыбался и явно хотел поговорить. Он подозвал официантку и заказал пива.
— Я слышал, ты выходишь замуж. Потрясающе! Поздравляю! Хотя, кажется, до свадьбы поздравлять не полагается.
— Все равно спасибо.
— Мне в клубе сказали. Синтия Роджак, урожденная Мур, выходит замуж. Даже не верится. И за кого? За Клэя Эдвардса! Я его знал, когда у него здесь был дом. Я тебе не говорил? Я и жену его знал. Очень хорошо знал.
— Как удачно. За знакомого человека и выходить спокойней.
Эл ухмыльнулся. Он явно готовился сказать что-то еще, но Синтии это совсем не улыбалось. Ничего, кроме гадостей, от него все равно не услышишь. Она попыталась его отвлечь.
— Говорят, ты вернулся к прежней профессии. Как идут дела?
Эл уже много лет подряд вместе с каким-нибудь своим партнером по гольфу открывал маленькую брокерскую контору, когда конъюктура была благоприятная, и снова закрывал ее, когда наступал спад. В промежутках он жил на проценты от небольшого капитала, оставшегося от матери.
— На этот раз полный порядок.
— Прекрасно.
— Угу, — отозвался Эл и посмотрел на нее долгим печальным взглядом — обычно за такой увертюрой следовало мрачное предсказание: например, что ее дочки вырастут шлюхами, если она недоглядит, или сомнительный комплимент: руки у нее что-то уж слишком… того… располнели. — Знаешь, Синтия, я ведь тебе никогда худого не желал. До женитьбы у нас не дошло, но я тебя по-своему люблю.
— Приятно слышать. Очень трогательно.
— Я собирался тебе звонить. Хотел тебе кое-что рассказать.
— Что я чертовски хороша в постели? Это?
— Ну, это уж слишком интимная информация. — Эл усмехнулся и посмотрел на свою ширинку, а потом на официантку, которая отошла к другому концу стойки. — Нет, насчет Клэя. Мы с его женой довольно много общались. Я пару раз катал ее на яхте, и она…
— Прекрати. Я не желаю ничего знать про тебя и его бывшую жену.
— Да нет, я вовсе не про нас. Я про него. Это кошмарный тип. Он ее чуть не доконал.
— Вот как?
— Он врет на каждом шагу. Уезжает в отпуск один и путается со всеми шлюхами подряд. Говорить дальше?
— Тебе, конечно, не приходило в голову, что врет-то как раз она? — Синтия сказала это бодрым тоном, но в душе поверила Элу. Ей с самого начала казалось, что Клэй слишком, неправдоподобно хорош. И она была внутренне готова к чему-то такому.
— Его жена отличная баба. Тебе бы понравилась.
— Из них двоих я предпочитаю его.
— Послушай, Синди, я не собираюсь расстраивать твой брак. Я считаю, что ты поступаешь вполне разумно. Просто хочу тебя по-дружески предостеречь. Этот человек — подлец. — Эл подвинулся поближе, все родинки на его лице пришли в движение. — Пообедаешь здесь? Хорошо бы посидеть, поболтать.
— Я еду домой. — Кровь отхлынула у нее от головы, когда она встала с кресла. — Заплати за мой кофе, ладно?
Поставить одну ногу, потом другую. Думать только об этом. До двери всего пятнадцать ярдов. Надо шагать, шагать, не оборачиваясь.
— В чем дело? Эй, Синди! — позвал Эл. Он, как всегда, реагировал медленно и двинулся вслед за Синтией, когда она была уже у дверей. Синтия вышла и побежала к машине.
Кто там был, в этой закусочной? Кто будет трепать направо и налево, что Синтия Мур и Элкот Джадсон держатся так, как будто они все еще любовники? Кто успел услышать, что Клэй чуть не доконал Мэрион? Кто видел его в компании шлюх?
Еще одна неделя, и ей будет все равно. Всего неделя — и она будет замужем, и уедет из Велфорда, и получит полную свободу, и сможет выйти на любой перекресток и выть в голос.
Глава четвертая
Пока Синтия ехала домой, она немного успокоилась. За эту неделю перед свадьбой она великолепно научилась владеть собой. Какая бы проблема перед ней ни вставала, она ухитрялась свести ее к чему-то простому, приемлемому, не нарушающему ее планов, и все опять становилось прекрасно. Весь фокус в том, чтобы найти другой угол зрения.
