Айрис Джоансен - Стихия страсти
Джейн с восхищением замерла перед одной из картин, пораженная тем, с каким мастерством великий Эль Греко написал простой пейзаж.
Джейк Доминик остановился рядом и, глядя на ее восторженное лицо, насмешливо спросил:
– Тебе нравится Эль Греко, угадал? Неудивительно, он ведь тоже был своего рода революционером.
Но Джейн даже не обратила внимания на его иронию, зачарованно рассматривая картину.
– В каждом его мазке столько страсти, – медленно произнесла она. – Какое счастье, что в вашей спальне не было картин! Ведь я могла нечаянно забрызгать одну из них, – и с ужасом передернула плечами.
– Если бы это случилось, я бы свернул твою нежную шейку, – искренне признался Доминик.
– Но я была очень осторожна! Я сначала проверила, нет ли чего-нибудь на стене.
– Как ты могла это сделать? Там было слишком темно.
– А как, интересно, я догадалась, что вы голый? Просто провела ладонями – и все, – не задумываясь, выпалила Джейн, но, осознав смысл сказанного, смутилась, покраснела и, избегая смотреть Доминику в глаза, пробормотала:
– Давайте же играть! Я готова…
Губы Доминика дрогнули:
– Какая жалость, что в тот момент ты не произнесла эту фразу!
Джейн вовсе не хотелось вести разговор в таком тоне. Желая показать, что не собирается поощрять подобные фривольности, она гордо вздернула подбородок, прошла мимо него к шахматному столику и, усевшись, спокойно сказала:
– Вы прекрасно поняли, что я имела в виду. Доминик кивнул с преувеличенной покорностью, но все-таки не удержался:
– Надеюсь, хотя бы твоя игра в шахматы не обманет моих ожиданий.
Джейн не сочла нужным удостоить его ответом, и Доминик, усмехнувшись, выдвинул ящик стола и достал вырезанную из тикового дерева шахматную доску.
Некоторое время они играли молча, и Джейн очень скоро поняла, что намного слабее владельца яхты. Доминик играл напористо и энергично, она же привыкла к спокойной и методичной игре дедушки. Надо сказать, Джейн играла достаточно хорошо, а временами даже талантливо, но обычно ее подводила излишняя импульсивность. К сожалению, так случилось и на этот раз.
Тем не менее, когда после двух часов игры Доминик поставил ей мат, она почувствовала, что была на высоте. Владелец яхты с удовлетворением откинулся на спинку кресла и, лениво протянув руку, уложил ее ферзя на доску.
– А знаешь, ты могла бы играть намного лучше. Тебе нужно только научиться контролировать себя.
– Знаю, – вздохнула Джейн. – То же самое постоянно твердил мне дедушка. Но мне не хватает терпения; я, наверное, никогда не смогу просчитывать все ходы.
– Даже ради того, чтобы насладиться победой? – Доминик испытующе посмотрел на нее.
– Победа для меня не так важна. Я просто наслаждаюсь самой игрой.
– Ну, боюсь, что тут я тебя понять не смогу. У меня совсем другая философия, – по его губам скользнула ироничная улыбка, – По-моему, самое стоящее в любой игре – это победа! И я привык добиваться ее любыми путями.
Джейн уже успела ощутить это: даже в шахматы он играл так, будто поражение может стоить ему жизни. Улыбнувшись своим мыслям, она принялась помогать ему собирать фигурки из слоновой кости в шахматную коробку, старательно раскладывая их по отдельным гнездышкам.
– Мне кажется, противоположность наших методов придает игре особую остроту, – сказала Джейн.
Девушка была настолько поглощена своим занятием, что не замечала, как внимательно разглядывает ее хозяин яхты. А Доминик не сводил с нее глаз. Его забавляла почти детская серьезность, с которой действовала Джейн. Временами она даже высовывала кончик языка, словно помогая себе в этом тонком деле.
– Да, это действительно придает игре особую остроту, – не сразу ответил он. –
Неожиданно Джейн зевнула. Сейчас, когда азарт прошел, она опять почувствовала себя страшно усталой.
– Спасибо за интересный вечер, мистер Доминик, – тоном вежливой маленькой девочки произнесла она. – Позвольте пожелать вам спокойной ночи.
– А тебе не хочется еще кофе? – предложил он, поднимаясь на ноги, и, взглянув на часы, добавил:
– Сейчас ведь только начало двенадцатого.
В ответ она покачала головой:
– Мне пора ложиться. Завтра придется вставать в шесть часов.
– Ах да, совсем забыл! – раздраженно воскликнул он. – Что ж, беги. Но помни: завтра ты должна быть здесь ровно в восемь вечера.
– Как, завтра? Опять?!
– Ну конечно! Ведь мы же договорились, что ты будешь развлекать меня!
Доминик был явно раздосадован, что это приглашение совсем не обрадовало ее.
– Хорошо, – покорно согласилась Джейн и поднялась, собираясь уходить.
Она была уже в дверях, когда Доминик окликнул ее:
– Кстати, не забудь поужинать! Я не желаю больше напрасно терять время.
Глава 4
Следующий день как две капли воды походил на предыдущий. Разве только с тем отличием, что Джейн было еще труднее. Саднящая боль в коленях стала почти нестерпимой, спина ныла, усталость росла с каждой минутой. Единственное, что хоть как-то скрасило этот безрадостный день, – она наконец познакомилась с другими членами команды. И неожиданно обнаружила, что все относятся к ней с симпатией и живым участием.
Саймон представил ее членам экипажа за завтраком, и Джейн показалось, что все они искренние и дружелюбные люди. Это совершенно не соответствовало распространенному представлению о грубых, угрюмых моряках, которые большую часть своей жизни проводят вдали от дома. Веселые и приветливые, они всячески старались оказать ей знаки внимания.
Один принес холодную воду в термосе. Другой – панаму, чтобы она могла прикрыть голову от немилосердных лучей солнца. Третий – пару рукавиц. Джейн понимала, что эти подарки в общем-то не представляли для членов экипажа никакой ценности, но ей становилось теплее на душе от их сочувствия и симпатии. Это придало Джейн силы выдержать еще один бесконечно тяжелый день.
Она уже начала привыкать к встречам по вечерам с Джейком Домиником. Более того, они оставляли впечатление оазиса в однообразной пустыне трудового дня. И не потому, что эти встречи означали конец тяжелой работы. Наоборот, долгожданный вечер сулил встречу с хозяином яхты. И как бы ни была вымотана Джейн, стоило ей только открыть дверь каюты Доминика и увидеть его обычную, полную иронии улыбку, как к ней вновь возвращались силы. Для нее было настоящей радостью сидеть с ним за шахматным столом, видеть, как в его темно-карих глазах зажигаются временами насмешливые искорки, и пить кофе, слушая забавные истории.
Доминик продолжал обращаться с ней слегка покровительственно, словно имел дело с подрастающей племянницей. И это вполне устраивало ее. В другой роли он был бы намного опаснее, и вряд ли в этом случае Джейн смогла бы найти верный тон, правильную манеру поведения. А впрочем, при других обстоятельствах он вообще едва ли обратил бы на нее внимание… Поэтому Джейн предпочитала того Доминика, который подтрунивает над ее игрой в шахматы, над ее золотисто-карими кошачьими глазами и который каждый вечер прощается с ней, лишь небрежно помахав рукой.
