Дениз Робинс - Не покидай меня, любовь
Он собрался уходить, но ни Роза, ни ее сын не заметили этого. Роза обдумывала план по устройству невестки в частный санаторий, а Винсент продолжал жалеть себя.
– Спасибо за то, что пришел, старина, – сказал он, провожая своего маклера до двери. – Надеюсь, ты успеешь заехать на биржу сегодня вечером. Может быть, сможешь купить акции, о которых мы с тобой говорили. Думаю, что сейчас они будут дешевле. Как ты думаешь?
Как он может в такой момент думать о спекуляции на бирже?
Алан почти завидовал выдержке Винсента. Себя Алан так и не смог заставить думать о делах, пока ехал в Лондон. Мыслями он все время возвращался к Кристине, которой в ближайшее время придется приложить очень много усилий, чтобы вернуться к нормальной жизни.
Алан подумал, что надо быть более осторожным и сдерживать свои чувства, иначе он не сможет работать вместе с Винсентом. Алану было очень жаль Кристину. Он сделает все необходимое для нее (если что-нибудь от него потребуется), будет поддерживать ее морально, но он не должен позволить себе испытывать чувства ревности к ее мужу.
Через некоторое время после того, как Алан уехал, леди Гейлэнд решила, что ей тоже пора ехать домой и что надо забрать с собой сына.
– Ты все еще переживаешь последствие шока, мой дорогой, и я думаю, что будет лучше, если я уложу тебя в постель на Итон-Сквер. Я сама буду ухаживать за тобой. Ты такой бледный!
Винсент чувствовал, что он слишком перенервничал за это утро, и ему хотелось, чтобы кто-то позаботился и о нем.
Следующие полчаса он провел в палате своей молодой жены. Ему очень не нравилось здесь, в этой комнате, которую он называл «мрачная больничная палата». Только блеск ее золотых волос, рассыпанных по подушке, хоть как-то оживлял эту комнату.
– Мама поехала с шофером в цветочный магазин, чтобы сделать эту комнату более привлекательной, – сказал он и добавил: – Тита, дорогая, мне так не хочется оставлять тебя здесь одну.
Она делала все возможное, чтобы не расплакаться, хотя была очень напугана. Слова мистера Лукаса подействовали на нее как шок. Быть недвижимой, даже пусть на короткое время, казалось очень страшным. Она была очень подвижной и во время их медового месяца на Средиземноморье бегала без устали. Бегала, ходила, танцевала, плавала… Только теперь она понимала, какое счастье двигаться. Ей казалось, что на нее опустился черный туман и сковал ее. Счастливый сон закончился вчера ночью. Она попыталась успокоить Винсента, понимая, что его должна мучить совесть за превышение скорости на очень мокрой и скользкой дороге.
– Я совсем не возражаю против того, чтобы ты уехал, – сказала она неправду. – Мне сейчас немного трудно общаться. Мне нужен сон и отдых.
Винсент вдруг осознал ее мужество. Он поцеловал ее руки.
– Ты восхитительна. На твоем месте я не смог бы так держаться.
– Все в порядке, – с трудом проговорила она. – Подумать только, насколько хуже было бы, если бы я совсем не смогла ходить. Это только временно, дорогой. Я буду хорошей девочкой, буду выполнять все, что мне говорят, и к Рождеству буду бегать. Какой праздник мы устроим! И мы будем танцевать с тобой вокруг елки, не правда ли?
Она дотронулась до его щеки и улыбнулась, хотя с трудом сдерживала слезы.
– Конечно, – заверил ее он.
– А твоя мама уверена, что сэр Томас сможет ускорить процесс выздоровления. Мистер Лукас говорит, что в таких случаях нельзя точно назвать дату выздоровления. Вдруг мне повезет и я встану на ноги гораздо раньше?
Винс кивнул.
Но сейчас, несмотря на его переживания, он начал думать о другом. Жалость к себе сочеталась в нем с состраданием к молодой жене. Вдруг у него закрались сомнения относительно прогноза мистера Лукаса. А если он ошибся? Если Кристина не поправится так быстро и будет недвижимой в течение долгих месяцев? Винсент с ужасом представил долгие месяцы, которые он вынужден будет провести у ее кровати или инвалидной коляски. Ни танцев, ни восхитительных выходных в Бошеме, ни катания на яхте. Господи, ему же придется отменить запланированный круиз! Кристина увидела тревожный взгляд красивых глаз Винсента, и все ее сердце наполнилось любовью к нему.
Забыв о своей болезни, она сказала срывающимся голосом:
– Винс, дорогой, не беспокойся, я поправлюсь. Пожалуйста… пожалуйста, пообещай мне, что не будешь беспокоиться. И не вини себя. Я тебя не виню. Я так тебя люблю. Только переживаю, что буду такой обузой тебе…
Мужество оставило ее. Она разрыдалась. Винсент обнял ее, прижал ее голову к груди, поцеловал, а затем аккуратно положил на подушку.
– Это все не имеет значения. Ты поправишься. Клянусь, я никогда не оставлю тебя, – сказал он. – Все свое свободное время я буду проводить у твоей постели, бедняжка моя.
Наконец она смогла улыбнуться, вытерла слезы и спокойно вздохнула. Винс подумал, что она похожа на красивый цветок, тоненькую незабудку, которую сломало при шторме. Он почувствовал горячую нежность к ней и мысленно обвинил себя в том, что думает только о себе. Он попытался заверить себя, что будет все равно чувствовать себя самым счастливым человеком в мире, сидя у ее постели и держа ее за руку.
– Я не позволю тебе, – сказала она. – Это смешно. Ты должен развлекаться без меня. Я не могу приковать тебя к своей постели. К тому же я собираюсь поправиться и начать ходить, обещаю тебе.
Эти слова услышала леди Гейлэнд, входя в комнату. Комптон, ее шофер, нес две охапки роз, сирени и нарциссов.
– Мы собираемся сделать из этой комнаты сад, – пропела леди Гейлэнд.
– Она так хорошо держится, мама. Мы должны уговорить этих врачей как можно быстрее перевести ее в город, – сказал Винс.
– Конечно, – согласилась леди Гейлэнд, а затем добавила Кристине, – но я собираюсь забрать Винса в город, моя дорогая. Ведь ты же знаешь, у него самого сильное сотрясение, и мы должны подумать хоть немножко и о нем.
Кристина вспыхнула. Возможно, она была слишком слаба и слишком чувствительна, но ей показалось, что эти слова свекрови прозвучали как легкий упрек.
– Со мной все в порядке, – сказал Винсент. – Обо мне не надо беспокоиться. Я здоров как бык.
– Совсем нет. К тому же у тебя очень много дел, и твоя мать позаботится о тебе, пока этого не может делать твоя маленькая женушка, – сказала Роза.
– Какие еще дела? – проворчал Винсент.
Он начал терять терпение. Ему хотелось уйти ото всех. Он дорого заплатил бы сейчас, чтобы оказаться в открытом море на яхте и забыть обо всех этих ужасах. Он плохо себя чувствовал в этой нервной больничной атмосфере.
Он услышал, как его мать сказала:
– Дорогой, у тебя очень много дел. В суде должно состояться слушание дела об аварии. Эти ужасные люди, в которых ты въехал, собираются судиться. Во всяком случае, они говорят так, хотя сами получили только царапины. Их даже в больницу не отправили. И вот теперь будет слушаться дело, а затем придется ухаживать за дорогой Кристиной, когда ее выпишут из больницы. Ты поймешь, что не так-то легко содержать дом без женщины и…
