Нора Робертс - Вернуть любовь
На своей первой голливудской вечеринке Рейвен была совершенно ошеломлена. Там находились люди, которых она знала только как голос в радиоприемнике или лицо на экране телевизора. Она пошла на прием одна и совершила ошибку. Рейвен еще не научилась тогда отделываться от нежелательных собеседников.
Какой-то актер в буквальном смысле слова притиснул ее к стене. У Рейвен хватило опыта обратить все в светскую беседу, но отделаться от него она не могла. И встретилась взглядом с Брэндоном. Он с ленивой полуулыбкой смотрел на нее, но должно быть, заметив отчаяние в ее глазах, улыбнулся шире и начал пробираться к ней через толпу. С великолепным апломбом он оттеснил актера, а затем обнял ее за плечи.
— Ты потеряла меня? — спросил он и поцеловал ее в щеку, прежде чем она успела ответить. — На террасе несколько человек хотели бы встретиться с тобой. Извините нас, — сказал он актеру и быстро провел ее через толпу.
И вот они на террасе. Рейвен до сих пор помнила аромат цветущих апельсиновых деревьев и серебряные отблески лунного света на воде небольшого пруда. Конечно, девушка узнала спасителя и волновалась. Ей удалось обрести спокойствие, лишь когда они оказались одни в полумраке.
— Благодарю, — сказала Рейвен.
— Не за что. Хочешь, пойдем выпьем кофе.
— Да, — согласилась она.
— Хорошо, тогда пойдем. — Он подставил ей локоть. Рейвен взяла его под руку. — Ты не совсем такая, как я представлял.
— Не такая? — Девушка не знала, как реагировать на эти слова.
— Не хотела бы ты пойти …
— Рейвен! Рейвен!
В настоящее время ее вернул голос Уэйна.
— Да, в чем дело? — Рейвен слепо смотрела на него.
— Все твои мысли написаны на лице. Не самое мудрое решение отдаться воспоминаниям в толпе умирающих от любопытства людей. — Взяв с подноса бокал шампанского, он протянул его девушке. — Выпей!
Она с благодарностью приняла бокал, чтобы занять руки.
— Я просто думала, — не к месту сказала девушка, а затем расстроено фыркнула в ответ на сухой взгляд Уэйна. — Итак, — она решила использовать другую тактику, — похоже, мы будем работать в одном проекте.
— Домашняя заготовка? — усмехнулся он.
Рейвен посмотрела ему прямо в глаза.
— Мы ведь профессионалы. — Она отдавала себе отчет, что каждый из них знает, кому это было сказано.
— И друзья? — спросил Риджли и провел пальцем по ее щеке.
Рейвен кивнула.
— Возможно, друзья. Я вообще дружелюбный человек.
— Хммм. — Уэйн оглянулся через плечо и заметил приближающегося Брэнда. — По крайней мере, он умеет одеваться, — пробормотал модельер, одобряя не классические, но великолепно сшитые сизо-серые пиджак и брюки Брэнда. — Ты уверена, что тебе необходимо ехать в Корнуолл? Может лучше выбрать Сосалито?
Рейвен молча улыбнулась.
— Есть ли здесь хоть один человек, которому это не известно?
— Сомневаюсь. Привет, Брэндон.
— Рейвен, ты не встречалась еще с Лореной Чейз? — спросил Брэндон, глядя только на Рейвен.
Следом подошла Лорен Чейз — известная актриса, стройная тоненькая женщина с густой гривой темно-каштановых волос и зелеными глазами. Бледная, почти прозрачная кожа, тонкая, поистине лебединая шея, легкая походка, словно она не касалась земли. В ней было что-то неземное. Все в один голос твердили, что Лорен все еще необыкновенно хороша в свои тридцать лет, и теперь Рейвен убедилась в этом. Актриса не нуждалась в косметических средствах омоложения, чтобы поддерживать свою красоту. Она дважды выходила замуж. Первый развод принес скандальную огласку, в прессе появились отвратительные сплетни. Второй раз она вышла замуж семь лет назад и родила двух детей. Теперь мало писали о частной жизни Лорен Чейз. Очевидно, она научилась ограждать свою личную жизнь от публики и ретивых репортеров.
— Брэнд сказал, что вы собираетесь вложить в музыку к фильму всю душу. — сказала Лорен низким, красивым голосом.
— Да, конечно, — Рейвен бросила краткий взгляд на Брэнда. — Однако он считает мою лирику слишком сентиментальной, а я часто его обвиняю в цинизме.
— Прекрасно! — засмеялась Лорен. — Тогда у нас будет разноплановая музыка. Стив дал мне слово, что я получу столько блестящий номеров, сколько захочу.
Рейвен удивленно подняла брови. Она была не вполне в этом уверена.
— Мы сообщим вам о наших успехах.
— По почте или по телефону? — лукаво улыбнулась Лорен, посмотрев на Рейвен. — Ведь вы утомитесь после гастролей и сразу не сможете писать.
— Мой творческий темперамент не иссяк, — отшутилась Рейвен, ощутив на себе цепкий взгляд Лорен. — Я хочу как можно лучше сделать эту работу.
Рейвен посмотрела вслед уходящей актрисе.
— И эта женщина тоже знает, чего хочет, — пробормотала она.
— Она желает получить «Оскара», — усмехнулся Брэндон.
— Но, как ты помнишь, ее трижды выдвигали на «Оскара» и трижды обходили. Она решила, что снова такого не произойдет.
— А ты отказалась бы отхватить такую премию?
— Вот забавно, я и забыла, что мы тоже можем. Звучит заманчиво. Но лучше не делить заранее шкуру неубитого медведя.
— Как прошла репетиция?
— Хорошо. Очень хорошо. Оркестр слаженный. Ты скоро уедешь?
— Да. Ты возвратишься одна с приема? Рейвен смутилась, поняв, что он имел в виду.
— Сюда ехала одна. Я опоздала, совершенно вдруг забыла о приеме, но Джули оставила мне записку. Она не представила тебе Лоренцо?
— Нет, здесь мы не встретились с ней.
Рейвен тут же принялась искать глазами Джули, но Брэндон взял ее за подбородок и повернул к себе.
— Позволь мне отвезти тебя домой?
— У меня своя машина, Брэнд.
— Это не ответ.
Ею овладела нерешительность, ей так трудно было бороться с ним.
— Но это не лучшая идея.
— Почему нет? — Ей послышалась насмешка в его тоне, пока он не улыбнулся и не поцеловал ее. Что значил его вопрос — поддразнивание, извинение или вызов? — Впрочем, может, ты права. Я увижу тебя через несколько недель. — Он дружески потрепал ее по плечу, повернулся и ушел.
Глава 6
Театр был темным и тихим. Только эхо шагов Рейвен говорило о великолепной акустике. Правда, тишина временами нарушалась рабочими, электриками — тем множеством людей за сценой, которые все вместе составляют неотъемлемую часть театра. Голоса людей смешивались со стуком по дереву и металлу. Они гулко раздавались в пустоте, как и шаги Рейвен. Рабочий шум всегда нравился ей и радовал ее. Но она любила и тишину пустого театра, по которому обожала бродить задолго до репетиций, задолго до того, как открывались главные двери и появлялись представители прессы с их постоянными назойливыми вопросами.
Сейчас у певицы не было желания общаться с прессой. Она уже рассказала журналистам с полдюжины историй о себе и Брэндоне, поделилась размышлениями о взаимном сотрудничестве в работе над фильмом и о том, что их отношения стали чисто деловыми. Однако старые фотографии все еще перепечатывались, старые вопросы задавались снова и снова. Каждый раз это был удар по больному месту.
Дважды в неделю Рейвен звонила клинику и вела серьезные разговоры с доктором Картером. Дважды в неделю доктор переводил ее звонки в палату у матери. Хотя это было глупо, но Рейвен снова начала верить обещаниям матери, слезливым клятвам и надеяться на возможность ее выздоровления.
Напряженные гастроли заставили мобилизовывать всю энергию, поэтому она чувствовала эмоциональное опустошение. Не в первый раз ей оставалось положиться на удачу и голос.
Поднявшись на сцену пустого театра, Рейвен повернулась лицом к воображаемой аудитории. Ряды в зале уходили назад, подобно волнам во время отлива. Но она знала, как плыть по этим волнам, знала с первого своего концерта. Она от природы была исполнительницей так же, как ей был дан от природы поставленный голос, она ведь не училась пению. Но она оказалась и одаренным поэтом, и композитором, — такая вот богатая талантами натура!
Сейчас ей вспомнились слова одной старой песни, и мелодия, уже почти забытая, снова зазвучала в ее душе. Но она не торопилась сесть за рояль. Память — опасная вещь, она причиняет боль. Но ей нужно было доказать себе, что прошедшие годы сгладили остроту обиды. Она начала с того, что потихоньку стала напевать. Ее голос постепенно окреп, он был слышен уже в самых дальних уголках театра.
К любви приливам и отливам
Должны мы мудро привыкать
И верить — жарких чувств порывы
Вернутся вскоре к нам опять.
Пусть сердце — маленький кораблик —
По ветру парус развернет,
Волне поверит своенравной
И в море верный путь найдет…
