Тиана Веснина - Брачный приговор, или Любовь в стиле блюз
— Что, трудно? — с участием спросил Тони.
— А ты как думал? В пятьдесят с лишком пытаться удержать интерес публики. А эти сборные концерты, в которых наряду с тобой мальчишки… да такие гонористые, все звезды. Их у нас теперь на фабрике штампуют.
— Что ж, удобно! — с ироничной улыбкой согласился Тони. — Все одинаково бездарны. Никто никому дорогу не перейдет. Держат круговую оборону, сбившись в стадо, чтобы вовремя заметить и уничтожить талант.
— Ну вот, ты понимаешь, как там с ними за кулисами в ожидании выхода приятно. Только и слышишь, старик… старый хрыч, и туда же!.. А что же мне, в дворники идти?.. Я же без музыки, без сцены не могу. Гаденыши! Сами не успеют оглянуться, как их в старики запишут, вот такие же, как они. Ты правильно сделал, что ушел. Ты — молодец. А я вот не могу.
По аллее, обсаженной цветами, они подошли к высокой полукруглой арке — входу на территорию комплекса.
Лицо Михаила мгновенно преобразилось.
— А вот и мой сюрприз.
Тони слегка пожал плечами, увидев, как из джипа выскочила девчушка лет восемнадцати.
— Моя жена, Аглая, — все-таки сумел огорошить Михаил.
— Рад приветствовать вас, прелестное дитя, у себя в отеле, — галантно выдал Тони.
— Ой, — глаза прелестного дитяти стали круглыми от восторженного удивления. — Тони! Никогда даже не мечтала увидеть вас так близко. Вы дадите мне автограф? — деловито спросила она. — Я вас обожала! Отчего вы перестали выступать?
— Да вот занялся бизнесом, и он поглотил меня. Но сегодня вечером мы… — Тони вовремя попридержал язык. Он хотел сказать: «Тряхнем стариной», но, взглянув на своего друга и прелестное дитя, приходящееся ему супругой, проговорил: — Споем, как тогда.
— Ура! — хлопнув в ладоши и одновременно подпрыгнув, поджав загорелые ноги, воскликнула Аглая.
— Прошу, — сделал пригласительный жест Тони.
Аглая зашагала впереди них по аллее.
— А вы видели?.. Вы читали?.. — восклицая, спрашивала она, поминутно оборачиваясь. — О нашей свадьбе с Мишенькой писали в журналах и даже был репортаж по телевидению.
Михаил взглянул на Тони и шепнул:
— Она меня заводит. Такой драйв дает! Забываешь, сколько тебе лет, и пишешь музыку, — он сделал паузу и добавил с легким вздохом, — как тогда.
— Аглая, здесь, пожалуйста, направо, — крикнул ей Тони.
Она кивнула, и ее хвостик, продернутый в отверстие бейсболки, тоже задорно кивнул.
— Раньше тебе нравились женщины с более развитыми формами, — заметил Тони.
— Вкусы меняются. Знаешь, какая она…
— Догадываюсь, — усмехнулся Тони. — Я отведу вам самое уединенное бунгало. Вы ведь молодожены. Ну вот, — открыл он дверь, — располагайтесь. Отдыхайте, а вечером устроим славный джэм сэшн.
Тони вернулся в отель. Увидев возвращающуюся с пляжа Миллу, он подозвал ее.
— Ты не представляешь, что выкинул Мишка. Женился!
— Эка невидаль! Который раз?
— Не знаю. Но на совсем юной девчушке.
— А что в этом удивительного? Хорошо, если он знает, что будет с ней делать. Помнится, одна из его супруг была им не очень довольна.
— Ты имеешь в виду Эмку?
— Ну да.
— Так она же стерва! Ты спроси, кто ею доволен? Кстати, а где она?
— Если верить слухам, — подсела на наркотики…
— Совсем забыл о главном, — спохватился Тони. — Сегодня я ожидаю очень интересного гостя! — он игриво подмигнул. — Роскошный американец. Не женат! Владелец артгалереи. Богат!
— Понятно, ты хочешь, чтобы он обзавелся женой-островитянкой. Тони, почему ты так упорно желаешь выдать меня замуж?
— Своим одиночеством ты мне портишь картину всеобщего счастья, которое должно царить у меня в отеле. А если серьезно, надо же как-то подумать и о твоем будущем.
— Буду петь у тебя до старости, пока не выгонишь, — рассмеялась Милла. — Мне кажется, у меня стало получаться. Во всяком случае, сеньора Сесиль говорит, пусть я пою не так, как они, но ничуть не хуже. Она утверждает, что я вношу в исполнение местных мелодий некоторую северную элегантность.
Тони, недослушав, взглянул поверх головы Миллы и поспешил выйти навстречу высокому мужчине в светлой рубашке-поло и светлых брюках.
— Мистер Рэдлер! Рад приветствовать вас!
Милла скользнула равнодушным взглядом по холостому, богатому, перекинула через плечо свою шаль и пошла к выходу. Мистер Рэдлер тоже успел взглянуть на нее.
Волосы цвета меди золотятся на кончиках. Тонкий профиль. И странная грусть во взгляде.
Тони уловил их взаимный перегляд и вознес молитву к Господу, чтобы его Милла нашла счастье с этим американцем.
Он надеялся, что Рэдлер не преминет зайти вечером в бар. Но тот сразу после ужина направился в свой номер.
Тони, подхватив под руку одного из своих постояльцев, громко напомнил ему:
— Жду вас в баре. Милла будет исполнять песни нашего острова. Это что-то бесподобное!
Рэдлер чуть замедлил шаг. Его интересовала островная музыка. Он тоже решил заглянуть.
На эстраде, освещенной подрагивающим красноватым светом, словно в отблесках пламени, пела Милла. В ее волосах белел пышный цветок. Бедра, повязанные шалью, чуть колыхались в такт мелодии, таинственной, тягучей, завораживающей.
Рэдлер заказал коктейль и хотел было остаться у стойки, но потом взял бокал и сел за столик, чтобы лучше видеть Миллу. Ритм сменился. Музыканты начали аккомпанировать сухими ударами ладоней. В руках певицы зазвучали кастаньеты, и она запела старинную испанскую песню, бог знает когда завезенную на остров. Певица заинтриговала Рэдлера. Она явно не была ни испанкой, ни островитянкой. В ней было что-то незнакомое ему. Он подивился, что, обладая таким редким по красоте голосом, она поет в отеле.
Потом на эстраду поднялся коренастый мужчина с гитарой. Он стал наигрывать простенькую, и, видимо, потому так трогающую сердце мелодию. Певица запела на незнакомом Рэдлеру языке, Он сосредоточился. «Похоже на русский…», — подумал он. Тут на сцену выскочила тоненькая девчушка и звонким, но не сильным голоском подхватила песню. Рэдлер поймал себя на том, что уж очень энергично аплодирует.
Когда бар почти опустел, русские, как догадался он, решили попеть в свое удовольствие. Но Милла спустилась с эстрады и тоже стала слушать. Рэдлер подошел к ней и спросил позволение сесть рядом.
— Милый голосок, — сказал он, обращаясь к Лимановой, когда девчушка затянула какую-то песенку.
Милла мельком взглянула на него.
— Но ваш голос меня потряс! — горячо продолжил он.
— Спасибо, — сухо отозвалась Милла.
Михаил запел свой старый хит. Милла позабыла обо всем, вернувшись в то время, когда она еще только восходила на эстрадный Олимп.
