Уитни Гаскелл - Настоящая любовь и прочее вранье
Но под пристальным взглядом зеленовато-карих глаз Джека я вдруг уверилась, что он сейчас попросит разрешения подняться ко мне. Это лишь дало начало новому и еще более свирепому спору между той частью моей души, которая жаждала схватить его и, подобно обезумевшей от желания дикарке, втащить в лифт, и той, в которой уже выли сирены воздушной тревоги. Но прежде чем какая-то из сторон победила, Джек улыбнулся и посмотрел на часы.
– Как насчет ужина? Или вы слишком устали?
– Звучит неплохо, – с облегчением улыбнулась я, вдруг со стыдом вспомнив, что совершенно забыла о Мадди. Правда, мы не собирались встречаться сегодня вечером, ведь она не ответила на мои звонки.
Может, стоит еще раз позвонить ей, прежде чем принять приглашение, или хотя бы спросить Джека, не возражает ли он против присутствия подруги (ко всему прочему, мне не помешало бы ее мнение). Но тут – и я не слишком горжусь этим – тоненький голосок в голове пропищал: «Ты действительно хочешь познакомить свою шикарную подругу с этим потрясающим парнем? Один взгляд на нее – и он потеряет всякий интерес к тебе».
Словом, я решила на этот вечер забыть о Мадди.
– Только переоденусь, – пробормотала я, сказав себе, что Мадди наверняка одобрила бы это свидание. И, кроме того, у нас еще оставался целый день, прежде чем я вернусь домой.
– Когда за вами зайти? Предлагаю встретиться в семь в вестибюле, договорились?
– Согласна, – кивнула я.
Перед уходом Джек поцеловал меня в щеку, не спеша отстраниться. Его губы обожгли мою исхлестанную ветром кожу. Всю дорогу до номера я улыбалась и, едва переступив порог (для этого потребовалось четыре попытки: как же я ненавижу дурацкие карточки вместо ключа! Нужно не забыть упомянуть об этом в следующей колонке), немедленно проверила, не звонил ли кто. Слава Богу, нет. Я искренне обрадовалась, что Роберт не донимает меня требованиями положить как можно более аппетитную приманку в старый капкан для туристов, но куда, спрашивается, девалась Мадди?! Я начала тревожиться. Позвонила ей домой, снова наткнулась на автоответчик и оставила очередное сообщение с просьбой перезвонить при первой возможности.
После всех этих манипуляций у меня еще осталось время принять горячий душ, накрутить обвисшие кудри на термобигуди и сообразить, что надеть. Обычно я ленюсь брать нарядные вещи в деловые поездки: вряд ли стоит переодеваться к ужину, когда торчишь в крохотном городишке Тамп, штат Аризона. Но, поскольку Мадди имеет привычку таскать меня по вечеринкам, на которых все облачены в черное от Прада, на сей раз пришлось бросить в чемодан стандартное МЧП (маленькое черное платье). Я повесила его в ванной, пока принимала душ, чтобы разгладить паром морщинки, и теперь, заново наложив макияж, подняла его на вытянутой руке и стала рассматривать.
Честно говоря, мне нелегко дается так называемый элегантный стиль. Одно дело – натянуть соблазнительные шелковые лоскутки, когда у тебя совсем нет титек и все, что бы ты ни надела, сидит как на манекене. Но когда у тебя большие груди и широкие бедра, следует хорошенько подумать, прежде чем выбрать так называемое нарядное платье, а также раздобыть подходящее к нему нижнее белье, которое удерживало бы все на надлежащих местах. Маниакальная боязнь увидеть выскочившую из лифчика грудь много лет удерживала меня от соблазна надеть платье без бретелек. Кроме всего прочего, мне весьма сложно завоевать уважение коллег по работе хотя бы потому, что я моложе всех остальных сотрудников лет этак на двадцать пять и большинство из моих коллег мужского пола принадлежат к поколению, которое считало вполне возможным обращаться к женщинам: «Эй, девчонки». Так что в редакции я обычно придерживаюсь традиционной одежды: никаких низких вырезов и ничего облегающего.
Мое новое МЧП относилось к тем немногим вещам, при покупке которых я сильно рисковала. Трикотажное, оно было скопировано с платья-саронга с поясом от Дианы фон Фюрстенберг. Правда, не особенно открытое: с длинными рукавами и до колена, но идеально обтягивало все выпуклости моего тела, подчеркивало талию, почти не оставляя простора воображению и обнажая ложбинку между грудями, что неизменно меня смущало. Разумеется, носить его можно только с бюстгальтером на косточках и трусиками-утяжками, но, когда все сдавлено и выпячено в нужных местах, вид получается довольно сексуальный.
– Вот это да-а-а… – одобрительно протянул Макс, когда я впервые показалась ему в новом наряде, спеша услышать его мнение перед появлением на людях. – Ну, просто Мэрилин Монро с примесью Джеки О.
И все же волнение так и не давало покоя, пока я примеряла платье и рассматривала свое отражение в высоком, до потолка, зеркале, заботливо предоставленном администрацией отеля. Может, оно чересчур откровенное и нарядное для простого ужина в ресторане? И, что всего важнее, не толстит ли оно меня?
Посмотрев на часы, я увидела, что уже опаздываю, так что дальше вертеться перед зеркалом времени не было. Вытащила бигуди, тряхнула локонами, чтобы не походить на французского пуделя, накинула длинное зимнее пальто и направилась к двери.
Внутри все словно завязалось морским узлом, в животе похолодело, и я второй раз за день ощутила легкую тошноту, когда лифт пошел вниз. На сей раз, я тревожилась не о том, что Джек не придет… просто боялась, что сейчас увижу его. Беспечность, не оставлявшая меня с самого утра, исчезла, и сейчас я смертельно испугалась: вдруг потеряюсь в чем-то, что молниеносно росло и крепло, неудержимо выходя из-под контроля.
Но я тут же напомнила себе: такое вероятно только в том случае, если бы я верила в любовь с первого взгляда. Чего быть не может!
Двери лифта раздвинулись, и я снова увидела Джека. Он стоял, но, как и утром, беспокойно хмурился. Увидев меня, мгновенно расплылся в улыбке, шагнул вперед и взял за руку.
– По какой-то непонятной причине мне все время кажется, что вы не придете, – признался он, легонько сжимая мои пальцы. Мы вышли в темноту. Ноябрьский воздух обнял меня холодом, пощипывая затянутые в чулки ноги. Несмотря на то, что мы весь день не присели, спать ничуть не хотелось: бодрили ледяной ветер и нервное предвкушение того, что несет нам эта ночь.
– Почему? – спросила я с искренним недоумением. Джек пожал плечами.
– Просто у меня такое чувство, – вздохнул он и кивком указал на черную машину у обочины.
– Нам сюда.
Он открыл для меня дверцу. Я устроилась на кожаном сиденье. Внутри стоял тот неповторимый запах нового автомобиля, который неизменно волновал меня. Имелись мини-бар и телефон, встроенный в спинку сиденья водителя. В последний раз я видела такой бар в лимузине, в котором вместе с еще одиннадцатью одноклассниками ехала на выпускной бал. Этот был значительно менее аляповатым.
