Ольга Егорова - Розовая пантера
Там, за дальним столиком, сидели двое парней.
— Я сейчас. — Она снова легонько коснулась все того же мизинца, словно прося у него прощения за то, что покинула так внезапно. — Ты меня подожди.
Ничего не оставалось, как сесть на тот самый стул, который он только что отодвинул для нее. Она быстро и плавно прошла по залу, остановилась. Уселась за столик как-то странно, поджав под себя одну ногу.
«Впрочем, нечему удивляться, этот человек, наверное, ничего в жизни не может делать нормально, как все люди, — отстраненно подумал Алексей, — ей же обязательно выпендриваться нужно, везде и всегда. Подумала бы сначала…»
О чем она должна была подумать сначала, он так и не решил — в ту же минуту подлетела официантка в голубом, поздоровалась, представилась — ее звали Валерией — и положила перед ним меню, напечатанное, как можно было заранее догадаться, на голубой бумаге. «Странно, почему это место до сих пор не облюбовали голубые, тут для них прямо-таки рай», — усмехнулся Алексей, обводя взглядом соседние столики, за которыми сидели пары исключительно традиционной ориентации, стараясь почему-то не смотреть на тот, дальний угол. Но, даже стараясь не смотреть, все же увидел, как она откинула голову назад и чему-то громко рассмеялась. Этот смех прямо-таки обжег его, ион вдруг снова подумал и о своем костюме, который был тесноват в плечах, и о Людочке, которая, наверное, все еще ждет его возле входа в театр. Все еще ждет.
Опустив взгляд, он принялся рассматривать меню: салат крабовый, салат грибной, «Оливье», мясо по-французски, рулет из курицы… Вполне понятные русские слова казались абсолютно бессмысленными, он снова и снова пробегал по строчкам вверх и вниз, возвращался назад, не в силах избавиться от ощущения, что читает какую-то тарабарщину, написанную на непонятном языке. Потом снова посмотрел в ту сторону, откуда доносился хохот.
Она сидела, по-прежнему поджав под себя ногу, с дымящейся уже в руке сигаретой. Ярко накрашенные губы, тени на веках и полоски искусственного румянца на щеках — вся эта боевая раскраска, которая с первого взгляда вызвала только удивление, теперь показалась ему ужасно вульгарной. Ярко-розовый пушистый джемпер, обтягивающий фигуру, — вещичкой из гардероба уличной шлюхи.
«Господи, да это что же за прикид такой, что за имидж, ошалеть можно! И над чем же, интересно, можно вот так заливисто смеяться?»
— Что-нибудь желаете? — услышал он голос, поднял глаза и едва сдержался, чтобы не нагрубить официантке. Она, конечно, ни в чем не была виновата, она вообще была здесь совершенно ни при чем.
— Желаю, — ответил он, мысленно продолжив: желаю надрать вон той девице за дальним столиком задницу, да так крепко, чтобы на всю жизнь запомнила. Но все же сдержался, снова нырнул взглядом в меню, прочитал первое попавшееся на глаза — «рулет из курицы» — и озвучил.
— Все?
— Нет, еще пиво… Семерку, «Балтику».
«Какая уж тут Эммочка, тут сама Лолита отдыхает, — думал он с нарастающей почему-то яростью, снова разозлившись на себя, потому что слишком уж сильные чувства вызвали у него последние события. — В самом деле зрелище, иначе не скажешь. Она, интересно, сама себя в зеркале-то видела? Или глядя в отражение стекла себя так размалевала? Вот подойти сейчас и в самом деле надавать по заднице, и эти сидят, два павлина, такими маслеными глазками оба смотрят, знают они, интересно, сколько ей лет?»
Алексей поморщился от собственных мыслей. Чужая жизнь — она и есть чужая жизнь, и нет у него никакого права распускать руки, учить ее, воспитывать — у нее, в конце концов, родители есть, вот они пусть этим и занимаются, ему-то какое дело? Он знать ее не знает, видел пару раз. Просто не надо было дурью маяться, идти на поводу у собственной меланхолии — сидел бы сейчас в театре, рядом с Людочкой, которая, он был в этом уверен, накрашена была бы безупречно и одета совсем не вульгарно, а со вкусом. Не в пример некоторым…
Наконец принесли пиво и рулет, он смотрел на этот рулет и не понимал, с чего ему вздумалось его заказывать, он с детства терпеть не мог курицу. Очередная насмешка злой судьбы, которая, похоже, решила окончательно доконать его этим рулетом. Он ткнул вилкой в розоватое мясо — не отдавать же его обратно, вряд ли кто поймет. Щедро залил холодным пивом, при этом почти не почувствовав вкуса курицы, зато почувствовал прилив затаенного торжества, как будто на самом деле сейчас вступил в поединок с судьбой и этим щедрым глотком пива умудрился-таки одержать маленькую победу. «И очень даже ничего. Отличная, надо сказать, курочка. Пожалуй, надо будет заказать еще одну порцию!» Алексей, дав себе твердое обещание, что больше ни взгляда не кинет в ту сторону, принялся сосредоточенно рассматривать куриный рулет — розоватое мясо, внутри оранжевые полоски моркови и белые — чеснока.
— А ты мне ничего не заказал?
Она отодвинула соседний стул, уселась рядом, локоть к локтю.
«Явилась», — чуть не сорвалось с языка.
— Я откуда знал, что ты придешь, — ответил он не глядя и отхлебнул остатки пива из кружки.
— Я же тебе сказала, что приду.
— Мало ли что ты сказала.
— Сказала приду, значит, приду, — ответила она спокойно, равнодушно, как показалось ему, в своей привычной манере. Затушила принесенную с собой сигарету в пепельнице, нырнула пальцами в тарелку с рулетом, подцепила один кусок.
— Вилкой вообще-то едят, — буркнул он, уже не понимая, на кого злится больше — на нее или на самого себя за эту неутихающую, а главное, не желающую скрываться злость.
Но она его злости, кажется, совсем не замечала, жевала курицу с аппетитом, и он уже начинал злиться на этот ее аппетит. Равнодушно пожала плечами в ответ на его замечание, что едят вилкой:
— У нас же одна вилка. Ей ешь ты.
— О Господи, — вздохнул он, — ну так подожди, пока принесут вторую.
Подозвав официантку, он снова попросил меню. Подвинул голубой листок немного вправо:
— Чего тебе заказать?
— Курица такая вкусная.
— Еще один рулет, девушка.
— Крабовый салат обожаю.
— Крабовый салат, пожалуйста.
— Мясо по-французски…
Он не чувствовал подвоха — она называла все пункты меню по порядку, просто читала вслух, а он все повторял за ней, каждый раз добавляя «пожалуйста» или «пожалуйста, девушка». Он, собственно, вообще не задумывался над смыслом и, только услышав ее громкий смех, внезапно очнулся. Она смеялась, а официантка в голубом платье, терпеливо переписывающая или делающая вид, что переписывает все меню с первого до последнего пункта в свой блокнот, еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться вместе с ней.
— Ты что… Ты что, на самом деле подумал, что я все это съем?
