Данеэла Стил - По велению сердца
Наконец, после завершающей серии фотографий на фоне антикварной библиотечной лестницы, фотосессия была окончена. Услышав это, О’Нил заразительно расхохотался с видом человека, радующегося вновь обретенной свободе, и Хоуп украдкой сделала еще один снимок — как знать, может, это и будет самый лучший кадр. Такое с ней уже случалось. Финн дружески приобнял ее, а она передала «Лейку» Фионе, которая с благоговением приняла бесценный груз из рук своего кумира и водрузила на стол рядом с остальными аппаратами. Затем она выдернула из сети осветительные приборы и принялась укладывать технику, а Финн повел Хоуп вниз, на кухню.
– Вы слишком много работаете! Я умираю с голода! — пожаловался он и распахнул холодильник. — Приготовить вам пасту? Или салат? Я так оголодал, что едва держусь на ногах. Неудивительно, что вы такая маленькая — не едите ничего, наверное.
– Когда работаю — почти не ем, — призналась она. — Я с головой ухожу в работу и о еде даже не вспоминаю. Я абсолютно поглощена процессом съемки! — Она улыбнулась, а Финн, понимающе кивая, слушал ее.
– То же самое со мной, когда работаю над книгой. Но бывает, я свою работу просто ненавижу. Особенно когда приходится что то переписывать. Знали бы вы, какой у меня строгий редактор! У нас с ним отношения любви и ненависти. Но с книгой работать он умеет, что правда — то правда. Неизбежное зло в нашем деле. В вашей работе такого нет, — с завистью заметил он.
– Я сама себе редактор, зато мне приходится иметь дело с заказчиками (вот как, например, ваше издательство), с музейщиками — а это тоже публика жесткая, хотя, конечно, все это нельзя сравнить с вашей переработкой текста, — согласилась она. — Всегда хотела научиться писать, для меня и открытку то сочинить — целая проблема, я мир воспринимаю визуально. У меня все через объектив — и окружающий мир, и люди.
– Понимаю. Это мне в вашей работе и нравится. Вот почему я попросил издательство заказать обложку именно у вас. — О’Нил хмыкнул и принялся ловко орудовать у плиты, сооружая омлет. Салат он успел приготовить, не прерывая беседы. — Надеюсь, мой образ в вашем исполнении не получится чересчур мрачным или черным, — проговорил он с деланой тревогой, и Хоуп удивленно посмотрела на него.
– С чего бы это? Я не увидела никаких признаков черной души или дурного нрава. Или я что то пропустила?
– Разве что некоторую наследственную странность, но это вполне безобидно. Насколько мне известно, среди моих ирландских предков были и настоящие шизики. Но не опасные для окружающих, не более чем эксцентрики. — Финн улыбался.
– Вполне невинная вещь, — согласилась Хоуп, а он уже раскладывал омлет по тарелкам. — У каждого свои странности. Я, например, после развода с мужем отправилась на несколько месяцев в Индию — привести мысли и чувства в порядок. Думаю, для кого то это тоже может показаться странностью. — Они расположились в уютной зеленой столовой за красивым столом красного дерева. По стенам здесь висели картины со сценами охоты, и было одно полотно с птицами кисти знаменитого немецкого художника.
– В Индию? И как там? — оживился Финн. — Никогда не бывал в Индии. Но давно мечтаю.
– Там потрясающе! — У Хоуп загорелись глаза. — В жизни не получала столько впечатлений! После Индии у меня вся жизнь переменилась, я стала по новому смотреть на вещи и даже на саму себя. Там такие красивые места! Нигде в мире, наверное, такого больше не встретишь. У меня, кстати, только что открылась выставка индийских фотографий.
– Кажется, я видел парочку ваших снимков в каком то журнале, — сказал Финн, переходя от омлета к салату. — Нищие, дети… И потрясающий закат над Тадж-Махалом.
– Еще я ездила на фантастически красивые озера. Никогда не встречала таких романтичных мест, как в Индии. И таких печальных одновременно. Я месяц прожила в приюте матери Терезы, потом месяц — в тибетском монастыре, затем в ашраме. Я там словно заново обрела себя. Так бы и осталась навсегда!
Он вгляделся в ее глаза — в них была глубина и покой, а за ними, еще дальше, — затаенная боль. Финн прочел в ее глазах, что она много страдала. Интересно, только ли из за развода и болезни мужа? Неважно из за чего, но он видел, что Хоуп знавала и радость, и горе и все равно сохранила невероятную уравновешенность и удивительную доброжелательность. Она смотрела на него с мягкой улыбкой.
– Всегда мечтал совершить нечто подобное, — признался он, — но не хватает духа. Наверное, боюсь оказаться лицом к лицу с самим собой. Уж лучше воевать с полчищами демонов. — Хоуп оценила его откровенность и кивнула.
– Там чувствуешь такое умиротворение! В монастыре нам запрещалось разговаривать. Оказалось, молчание приносит душевный покой и залечивает раны. Хотелось бы еще когда нибудь там побывать.
– Может, вам, наоборот, надо развеяться? — В глазах Финна неожиданно мелькнули озорные огоньки. — Вы надолго в Лондон? — Он откинулся на спинку стула и с улыбкой смотрел на нее. Что то в ней было загадочное, интригующее.
– Завтра улетаю в Нью-Йорк, — улыбнулась в ответ Хоуп.
– Ну, для Лондона это слишком мало! А какие планы на сегодняшний вечер?
– Не знаю, наверное, буду отсыпаться. А перед этим закажу в номер ужин, — усмехнулась она.
– Ну уж нет! — возмутился писатель. — Может, хотя бы поужинаете со мной?
Хоуп задумалась на секунду, а потом кивнула. Никаких дел у нее не было, а собеседник он интересный. — Только у меня нет с собой соответствующего наряда, — неожиданно смутилась она.
– Он вам и не понадобится. Наденете брюки и свитер. Вы Хоуп Данн и вправе носить то, что вам нравится. Пойдете со мной в бар «Хэррис»? На мой вкус, там лучшая в мире итальянская кухня. — Хоуп хорошо знала это заведение, она бывала там. Это был один из самых изысканных клубов в Лондоне, его посещали все знаменитости. Дамы всегда в вечерних платьях, мужчины — в темных костюмах. И Финн прав, готовят там отменно.
– С большим удовольствием! Но вас точно не смущает, что у меня нет с собой вечернего наряда? — Хоуп испытывала неловкость, но поужинать в его компании было заманчиво. Финн умен, он интересный собеседник, остроумен, не говоря обо всем остальном. За весь день с ним она ни секунды не скучала. Он был образован и наделен блестящим умом. Трудно было устоять перед соблазном провести с ним несколько часов и узнать его поближе. Она ведь приехала в Лондон ради него. А Пол все равно уже улетел.
– Хоуп, для меня будет честью отужинать с вами, — торжественно и серьезно объявил Финн. О’Нил был вполне искренен — он давно не встречал такой интересной женщины. — Расскажете мне про Индию, а я развлеку вас историями об Ирландии, — подзадорил ее он. — И о том, как реставрируют дома трехсотлетней давности.
