Кира Фэй - В омут с головой
- Ты чего? - тут он совсем ошалел, такого распускания языка (в прямом смысле) он от меня не ожидал.
- А ты чего обзываешься, козлина? - нахмурилась я, склонив голову на бок и стараясь не очень расшатываться, чтобы внимательнее рассмотреть симпатюлечку.
- Да тебя за такое надо... - а дальше пошёл поток нецензурных слов, описывающих истязания, которые нужно применить к моей скромной персоне. Я слушала всё это с широко распахнутыми глазами и фигела. Такого я даже от Лильки не слышала! Хотя будь она на моём месте, то нашла бы что сказать.
- Эй ты, - мне каким-то чудом удалось высвободить руку и я ткнула пальцем в твердый пресс. Ну а дальше я сказала все слова, которые мне когда-либо удавалось услышать от пьяных бомжей на улице, из фильмов в переводе гоблин, я даже не побрезгала воспользоваться парочкой выражений гнусной Таисии. И когда я была посередине своей речи, уже так увлёкшись, что позабыла о симпатюлечке, этот самый почти позабытый объект взял и заткнул мне рот рукой. Я, не растерявшись, хорошенько цапнула его и победно улыбнулась. Он, взревев и нелестно отозвавшись о моей маме, взял и поцеловал меня!
Ошалев, я замерла, допирая, что это извращённое чмо и вправду меня целует. Да ещё как! Это вам не хухры-мухры в детском саде N5 в маленькой беседке! Это был страстный напор, во время которого он почти до боли сжал моё лицо своей горячей ладонью и практически вдавил в стену. Видимо уж очень хотел заткнуть!
Ну а я, и не думая отбиваться, вспомнив благословение бармена, взяла и поцеловала его в ответ! Поняв, что он тоже немного ошалел, я, усмехнувшись, на последок дрозняще укусив его за губу, хорошенько врезала извращенцу между ног.
Какой был вой! Похлеще чем у голодного волка! Темноволосый очень эстетично согнулся в форме буквы "s" и сполз по стеночке. Ну а я, бросив ему напоследок оставшиеся оскорбления, не оборачиваясь, спотыкаясь, летела на встречу к милому Ванечке. Его подведенные глаза округлились, а у меня в голове пронеслась мысль о том, что не он ли является настоящей гейской любовью бармена?
- Ванюша, ты прелесть, ты супер, спасибо тебе большое, мой здоровяк, это был обалденный вечер! У бабки Таисии глаза на лоб полезли бы! Знала бы она, не посмела бы обозвать меня скучной! - рассыпалась я, активно жестикулируя руками и прыгая вокруг охранники как дети вокруг новогодней ёлки. Что-то звякнуло, но я не обратив никакого внимания, продолжала.
- Стой коза, убью на...- понеслось откуда-то. Я побелела, увидев, что спотыкаясь и хромая, держась за поврежденное жизненноважное для следующего поколение место, бежит темноволосый, напоминающий восставшего из ада выражением лица.
- Ванюшечка, друг мой добрый, задержи этого сквернослова, - я перепрыгнула через цепочку так, что любой профессиональный спортсмен очумел бы, и успела чмокнуть охранника в щёку.
Перебежав дорогу, я убедилась в том, что Иван всё-таки задержал темноволосого. Оглядевшись по сторонам как воровка, готовящаяся к преступлению, я показала средний пальчик брюнету вместе с языком и, хихикая как ненормальная, запахнула плащ. Потом я понеслась вдоль слабо освещённой дорожке парка, до дома было идти недолго, а я летела как кот от пылесоса, поэтому оказалась у знакомого подъезда в мгновение ока, хихикая как обкуренная.
Холодный воздух, адреналин и физическая нагрузка слегка выгнали из меня алкоголь, но не настолько, чтобы я покаялась в совершённом. Довольно задрав голову, я вытащила из кармана ключи и вошла в подъезд. Теперь от меня бегала лестница, которую я пыталась поймать одной ногой, медленно опуская носок. Наконец, мне это удалось и я, довольно хмыкнув, дошла десять проклятых вредных ступенек, отделяющих меня от лифта. Время потеряло счёт, мне было так легко и хорошо как никогда.
Буквально вломившись в свою квартиру (замочная скважина ловко отпрыгивала от моих попыток пронзить её ключом), я стягивала с себя предметы одежды на ходу. Неожиданно веки сильно потяжелели, спать захотелось нереально.
- Ох, утомил ты меня, симпатюлечка, - устало потянулась я, стягивая через голову платье, которое несколько часов назад боялась помять. Разве это главное в жизни? Не а, главное отрыв и адреналин, как сегодня в клубе! Главное, быть самой собой!
- Ммм, какая я всё-таки классная, - не удержав себя от похвалы, брякнула я, смотрясь в зеркало в полный рост. Мир перестал от меня бегать, и я разглядела свою стройную загорелую фигурку.- Повезло кому-то, - отчего-то мысли совсем отказывались напоминать мне об Артуре, которого я так жестоко опозорила. Плюхнувшись на кровать, я улыбнулась сама себе и обняла подушку, от которой веяло знакомым ароматом горных трав кондиционера для белья.
- Томка - ты крутая, - пропыхтела я, чувствуя, что сейчас вырублюсь. Последней мыслью было желание ещё раз увидеть тёмненького симпатюлечку, которым так любезно поделился со мной бармен.
Сон пришёл быстро, постепенно стирая алкоголь из крови и выедая дыру на сердце.
2
У СИМПАТЮЛИЧКИ ЕСТЬ ИМЯ
или
ПРИВЕТ, ЭТО ИРАКЛИЙ
Первой мыслью после пробуждения было удавиться. Потом, немного подумав, я решила, что первой мыслью всё же были воспоминания, пулей проскочившие в голове, последняя, к слову, раскололась на миллионы осколков и бедной Танечке придётся собирать её по мелким крупицам. Может, до свадьбы заживёт?
Я откашлялась, чувствуя, как изо рта неприятно пахнет перегаром. Вот ужас. Я еле слышно застонала, ощущая боль во всём теле: правая лодыжка ныла, словно вчера я её подвернула, а потом ещё и кросс на шпильках пробежала; все мышцы выли, в особенности на ногах; спина трещала. Но самое главное - мой мозг опух до невиданных размеров, какой-нибудь гений наверняка бы позавидовал.
Хотелось оттянуть момент воспоминаний, но деваться было некуда, ведь судя по тому, как отвратительно мне было на душе и как виновато-гулко билось сердце, я натворила много дел.
Утро вчерашнего дня было обычным: учёба, переписка с Артуром. Потом я стала собираться на ужин...Ох! Чёртов ужин! Я почти физически ощутила ту боль, что пронзила моё сердце. Бабушка Таисия...Хотя какая она мне бабушка! Абсолютно чужая тётка, потому что с этого дня я приняла обед молчания относительно этой бестии. Как же она вчера взбесила меня своей речью! Мои щёки тут же стали пунцовыми от воспоминания, как я отвечала этой рыжеволосой даме, пропахшей клубничными сигаретами.
Но это оказалось не самым страшным. Смутные воспоминания о том, как я изливала душу охраннику, называла бармена симпатюлечкой и душила его галстуком, о том брюнете, которому досталось больше всего и, который обещал меня убить. Брюнет...
