Алиса Корсак - У любви нет голоса, или Охота на Лизу
У Лизы Тихомировой был только дом. Даже посещение магазина она старалась свести к минимуму, стеснялась своей немоты.
Сначала было очень тяжело, приходилось еще дома писать подробный список необходимых продуктов, а потом, покрываясь испариной от волнения, подсовывать список вечно уставшим, неприветливым продавщицам. Хорошо, если все на том и заканчивалось, но бывало, что продавщицы начинали возмущаться, что им работать надо и разглядывать всякие там писульки недосуг. В таких случаях Лиза уходила без покупок. Но скоро она сориентировалась, стала отовариваться исключительно в магазинах самообслуживания. Там никого ни о чем просить не нужно – бери, что хочешь, плати деньги в кассе.
Сложнее было на рынке, но Лиза ходила туда только в компании с подругой Ленкой, а Ленка, она такая – ей палец в рот не клади. И поторговаться может, и поругаться, если нужно, и подругу свою бессловесную в обиду не даст.
Что уж там, можно было приспособиться и к афазии. Живут же как-то глухонемые люди? Но у Лизы не получалось. Может, если бы она смирилась, призналась самой себе, что ее афазия останется с ней на веки вечные, ей стало бы легче. Но она не могла смириться, даже не пыталась. Сказали же врачи, что с головой у нее все в порядке. Ее даже в областной центр на компьютерную томографию направляли, искали какие-то «очаги» в головном мозге. Не нашли: с головой порядок, «очагов» нет, а говорить она все равно не может. Иногда кажется, что вот-вот получится, еще одно маленькое усилие и мир услышит голос Лизы Тихомировой. Не получается. Дебильное мычание получается, а человеческая речь – нет…
Что же это такое? Может, она все-таки головой повредилась, а врачи ей из жалости ничего не говорят? Не называли же раньше онкологическим больным их диагноз. Может, и с ней так? Может, неспроста старые знакомые при встрече с ней начинают грустно улыбаться и разговаривать с присюсюкиванием, так, как обычно разговаривают с домашними животными, маленькими детьми и слабоумными. Они что, действительно считают, что она после аварии не только онемела, но и отупела?
Вот из-за таких приторно-сочувственных улыбок и дурацких разговоров типа: «Что, Лизонька, ты меня не понимаешь? Ах, господи! Я ж совсем забыл(а), что ты немая», она и старалась свести контакты с внешним миром к минимуму. Ее окружение составляли только верная подружка Ленка и писатель-фантаст. А все остальные остались где-то там, за толстым стеклом аквариума.
Лиза пыталась убедить себя, что это нормально, что так, в аквариуме, тоже можно жить. Иногда ей это даже удавалось, но нечасто. Совсем нечасто…
Полгода в маленьком трио Лиза-Ленка-писатель царила относительная стабильность, а потом Ленка влюбилась. Да не просто влюбилась, а вдребезги, отчаянно и, как поначалу казалось, безответно.
Илья Владимирович Свешников – мужчина, удачно сочетающий в себе внешность голливудского актера и интеллект нобелевского лауреата, – занял пост директора школы, в которой недавно начала трудиться Ленка, но сразу же покорил сердца всей женской половины коллектива. Разведка донесла, что Свешников – о чудо! – до сих пор еще холостяк, и свободные от семейных уз дамы активизировались. Несколько месяцев Ленка наблюдала за этим хороводом со стороны и в процесс не включалась.
– Лиза, они все с ума посходили! – сообщала она с напряженно-равнодушным выражением лица. – Они же натуральные крысиные бега устроили. Приз той, кто первой доберется до Свешникова. Обхаживают его со всех сторон. Те, кому фигура позволяет, в мини-юбки повлезали, думают, ему своих ног мало. Те, кто пострашнее, домашние обеды ему прямо в кабинет носят, думают домовитостью понравиться.
«А он?» – спрашивала Лиза.
– А он самодеятельность и конкурс «А ну-ка, девушки!» запретил, ходит в столовку питаться, на ноги не смотрит.
«А ты?»
– А что я?! Я, как ты знаешь, готовить не умею и юбки не ношу принципиально. Нет у меня ни единого шанса…
Вот так Лиза и узнала, что лучшая подруга влюбилась – по ее тоскливому вздоху и безысходности во взгляде. Теперь уже не Ленка утешала ее, а она Ленку. Выслушивала ее стенания, гладила по голове, выводила гулять – в общем, поддерживала как могла.
Ленка от внезапной любви сильно страдала и маялась. Даже похудела на пять килограммов. Но на мини-юбки не переходила, с предметом своей страсти держалась подчеркнуто официально.
– А что мне ему улыбаться-то, Лиза? Он же до сих пор не может запомнить мое отчество, все время путается. Да он на меня вообще не смотрит! Ему, видишь ли, есть на кого смотреть. Вон, Наташка Петухова пластику груди сделала. Сейчас свой четвертый размер всем желающим демонстрирует. Верхние пуговицы на блузке все время забывает застегнуть. Такая вдруг забывчивая стала, просто ужас! На Наташку он смотрит и отчество ее помнит. Лиз, а может, и мне грудь увеличить? Возьму кредит…
Лиза считала, что идти на крайние меры не стоит, что если мужчина любит женщину по частям, то это не любовь вовсе, а какой-то фетишизм. После долгих мучительных раздумий Ленка с ней согласилась, но погрустнела еще больше, однажды сказала мрачно:
– А, плевать! Что мне какой-то там Свешников? Жила без него двадцать пять лет и еще столько же проживу. И вообще, грудь у меня без всякой операции красивая, просто я ей не размахиваю направо и налево…
Ленкины мучения продолжились, а потом случилось Чудо. Она именно так об этом и говорила – Чудо.
Антонина Петровна, Ленкина мама, дама весьма энергичная и коммуникабельная, уже года два как считала, что дочь засиделась в девках. С периодичностью один раз в три месяца она устраивала Ленке смотрины. Потенциальных зятьев поставляли многочисленные матушкины подружки и знакомые. Все претенденты на Ленкино сердце были исключительно положительными мальчиками, с хорошим образованием, достойной работой, приличной родословной. «Мальчики», большинству из которых уже давно перевалило за тридцать, Ленку категорически не интересовали. После каждых таких смотрин она пыталась вразумить мать, объяснить ей, что двадцать пять лет по нынешним просвещенным временам – это не возраст, что никакой она не перестарок и знакомиться с мужчинами предпочитает самостоятельно. Антонина Петровна слушала непутевую дочь, скорбно качала головой, а ровно через три месяца в их доме появлялся очередной «исключительно положительный мальчик».
Это было неизлечимо. Ленка была вынуждена либо сдаться и выйти замуж за одного из «мальчиков», либо терпеть ежеквартальные экзекуции. Она выбрала второе – и не прогадала. Очередным мальчиком из хорошей семьи оказался единственный сын давней матушкиной приятельницы, Илья Владимирович Свешников…
