Развод. Цена ошибки - Дарина Королёва
— Развода не будет! — отрубает он. — Я тебе сказал — мне нужно время, нужно всё как следует обдумать! Этот вопрос решим позже! Сейчас возвращайся домой, у меня важная встреча по плану. На этом всё.
— Я никуда не уйду! Ты дашь мне всё, что я от тебя требую! Немедленно!
Вадим молча давит на кнопку селектора:
— Дима, зайди ко мне!
Не успеваю закончить диалог. Охранник появляется мгновенно — словно материализуется из воздуха. Вадим небрежно кивает в мою сторону:
— Отвези Мрагариту Сергеевну домой.
Сильные пальцы сжимают локоть. Я дёргаюсь, пытаясь освободиться, и в этот момент у Арины выпадает пустышка. Розовый кружочек, кувыркаясь, катится по паркету, словно в замедленной съемке. Отражается в идеально натёртом полу, как в зеркале. И вдруг замирает у начищенных до блеска туфель.
В дверях возникает статный мужчина в идеально сидящем чёрном костюме.
Одним плавным движением он подхватывает пустышку, и наши взгляды встречаются.
Серо-зелёные глаза с золотистыми крапинками смотрят внимательно, изучающе. Такой необычный цвет — как море перед штормом, мелькает непрошеная мысль. В них нет того снисходительного презрения, с которым обычно смотрят на растрёпанных мамочек в офисных центрах. Только интерес и что-то ещё... понимание?
Мы молчим и смотрим друг на друга.
Всего несколько секунд, а будто вечность.
Наконец, он первым подаёт голос, продолжая внимательно меня изучать.
— Всё в порядке? — его голос бархатистый, с лёгкой хрипотцой.
"Да где уж в порядке! — кричит всё внутри. — Муж чудовище, жизнь рушится, я не знаю, где взять сил, чтобы отстоять свои права! С его властью, деньгами и связями! С моим расшатанным здоровьем, без поддержки близких или друзей."
Но я молча забираю пустышку, пряча её в карман вместе с непрошеными слезами и осколками разбитой всего за сутки жизни.
— Да всё хорошо! — торопливо вклинивается Вадим. — Жень, проходи... — он запинается, и эта заминка говорит больше всех его слов. — Так, дела семейные...
В машине висит тяжёлое молчание — густое, как предгрозовой воздух.
Арина затихла, убаюканная мерным движением автомобиля.
Краем глаза замечаю, как охранник посматривает на меня в зеркало заднего вида. Пытается поймать мой взгляд.
Отворачиваюсь к окну. Не желаю ни сочувствия, ни жалости. Впрочем, какое там сочувствие... Он ведь просто выполняет приказ. А я для него — так, всего лишь работа. Истеричка, мешающая боссу.
Внезапно раздаётся неуверенное:
— Маргарита Сергеевна, простите за грубость… Я человек подневольный. Что хозяин скажет, то и делаю...
Горько усмехаюсь. Ещё извиняется, надо же. Видно, совесть не до конца выжгло корпоративной этикой. Что не скажешь о его начальнике…
Через силу выдавливаю:
— Ничего, я всё понимаю. Вы не виноваты.
Голос какой-то чужой, далёкий. Будто и не мой вовсе. В груди свербит, тянет — хоть волком вой. Закрываю глаза. Лишь бы не разреветься тут, при нём...
В квартире веет пустотой и одиночеством. Арина почти сразу начинает хныкать — есть просит. Я устраиваюсь в кресле, пытаюсь накормить, но что-то не так. Дочка жадно хватает грудь, сосёт-сосёт, но через двадцать минут снова плачет. Голодная.
Грудь как каменная, сжалась вся.
Я понимаю, что у меня пропало молоко…
ГЛАВА 15
Молоко словно испарилось вместе с остатками спокойствия.
Я судорожно ищу советы в интернете, пытаюсь массировать грудь, но чувствую — бесполезно. Набираю номер частного педиатра.
— Такое часто бывает на нервной почве, — в голосе Светланы Игоревны профессиональное сочувствие. — Лучше не мучить ни себя, ни малышку. Переходите на искусственное вскармливание. Могу порекомендовать отличную смесь...
Я киваю в трубку, записывая название. Заказываю смесь.
Пока ждём курьера, меряю шагами комнату. От стены до стены, от окна до двери. Арина хнычет, тянет ручки. Сердце кровью обливается — маленькая моя, за что тебе такие муки?
Ну почему ты должна страдать из-за выходок своего папаши? Из-за его бзиков дурацких я лишилась молока, перевожу тебя на искусственное питание...
И это только начало. А что будет дальше?
Нежно глажу шёлковые волосики, целую маленький носик.
Как же я её люблю! Самое дорогое, что у меня есть...
Через час курьер привозит аккуратные баночки. Белые, стерильные, с яркими этикетками. В них теперь всё питание моей крошки. Смотрю на них, и к горлу подкатывает комок — не так я представляла себе материнство. Мечтала кормить сама, как можно дольше, дарить ребёнку самое лучшее…
Руки дрожат, пока готовлю первую порцию. Отмеряю порошок специальной ложечкой — всё должно быть идеально. Вода строго определённой температуры, точные пропорции. Встряхиваю бутылочку, проверяю температуру на запястье — этому научила ещё акушерка в роддоме, "на всякий случай". Кто же знал, что этот случай наступит?
Арина жадно хватает бутылочку своими крошечными пальчиками.
На секунду замирает, удивлённая незнакомым вкусом, но голод берёт своё.
Смотрю, как она ест, и слёзы катятся по щекам. Вспоминаю наши уютные кормления, как она сжимала мою грудь пухлыми пальчиками, как засыпала, убаюканная теплом моего тела…
— Прости меня, малышка, — шепчу, целуя её в макушку. — Прости, что так вышло.
Её огромные карие глаза — точь-в-точь как у Вадима — смотрят доверчиво и серьёзно. Такая хорошенькая, мой маленький ангел. Щёчки пухлые, реснички длинные, вьются колечками.
Почему она должна в два месяца переходить на смесь из-за того, что её отец решил... что? "Отдохнуть"?
Всё не так получается, всё не по плану. А я ведь всегда была такой правильной! Школу с медалью, университет с красным дипломом, карьера в гору... Думала, и семейная жизнь будет по плану...
Но сначала же всё было хорошо. Идеально. Вадим обходительный, внимательный. Не мужчина — мечта!
Малышка причмокивает ещё пару раз и засыпает. Укладываю в кроватку, накрываю пледом. Смотрю, не отрываясь. Слёзы текут по щекам, капают на руки. Провожу ладонью по лицу — мокро.
Мысли снова и снова возвращаются к Марку. Где он сейчас? С кем? Неужели свекровь? Вряд ли. Она ж его на дух не переносит, неугодный он ей. Всё нос воротит — мол, трудный, неуправляемый. Терпения, видите ли, на него нет... Ведь с ним же непросто, очень непросто.
Гиперактивность, проблемы с концентрацией... Даже Вадим не мог с ним больше часа провести — всё начинал заводиться, психовать. А теперь что? Кто с ним занимается? У него же режим должен быть, чёткий распорядок, без гаджетов...
