(не) Моя доярушка - Анастасия Боровик
Слышу, доярушка подходит к худосочному и успокаивает его: «Толик, не слушай его, ты не помешал».
Друг улыбается доярушке и через её плечо смотрит на меня грозным взглядом, выпучивая глаза, и головой кивает. Мол, не стыдно тебе, Маркуша. Я тоже ему киваю и скалюсь, показывая всем видом, что это не твоё дело.
— Это тебе, они такие же красивые и прекрасные, как ты, — заявляет Толик.
Да уж, дружище, ты просто король комплиментов. Оригинальность и креатив на полную мощность.
— Спасибо большое! — радуется Маша.
Мой папа был неправ насчёт мытой посуды и вина. Женщинам нужно цветы дарить. Девушка берёт букетик полевых цветочков и нюхает их.
На кухню заходит дед и спрашивает:
— Что у вас тут? Одеколон пролился?
Рассматривает Толика и Машу с цветами и выдаёт: — Так вот женишок пришёл, с цветами, поди, какой. Ну что, давай знакомиться, Николай.
Пожимает руку другу и идёт к буфету, достаёт оттуда самогон и две рюмки.
— Похмеляться будешь, Толик?
У друга расширились глаза, а я всей своей гнилой душонкой торжествую и мысленно потираю руки. Готовься, Толян! Чтобы пройти в обитель Машиных даров, нужно пройти через самогонного стража. И, судя по тому, сколько дед пьет, обратно ты, мой друг, будешь ползти.
Дед открыл шкафчик и достал железную кружку. Подошел ко мне и поставил её передо мной. Это что?
— Марио, тебе повезло, ты будешь пить из железной. Рюмок больше нет.
— Я Марко, — произнес я, но дед только махнул рукой.
Смотрю на маленькие рюмочки и сравниваю их со здоровой железной банкой, которую дед именует кружкой, и понял, сегодня мне не выжить. Толик мерзко скалится, а я с мольбой смотрю на доярушку. Бросит она меня сейчас или спасет?
Маша тихо вздыхает и куда-то уходит. Марко, тебя кинули-и! Ужас в моих глазах легко читался. Дед сел рядом со мной и жалостливо посмотрел на меня, решил поддержать, сказав:
— Сейчас огурец соленый достану, легче пойдет.
Я побледнел. Тут забежала моя пышечка и поставила передо мной маленькую рюмочку, а кружку убрала. Я вздохнул с облегчением, а Маша проговорила:
— Давайте быстрее пейте, а то пельмени доделывать надо.
Мы взяли рюмки и залпом выпили их.
— Хорошо пошла! Брр... Сам делал, — восторгаясь, закружил головой дед, засовывая огурец в рот. Сок потек по его усам, спускаясь к подбородку.
Так как я уже пил с ним с утра, то знал, что делать, чтобы не сдохнуть. Я быстро повторил за дедом Колей. Запихнул огурец в рот и глубоко задышал. А вот Толик, не зная, что это за ядрена смесь, просто адово закашлялся. Маша изо всех сил стучала ему по спине. Это было заметно по лицу Толика: оно из белого стало красным. В то же время дед пытался запихнуть ему в рот солёный огурец.
— На, ешь закусь. Дохлик, — проговорил дедуля, облизывая палец в огуречном рассоле.
— Твою мать! — прорычал Толик.
— Первак хороший. Согласен, Марио? — заржал Николай Петрович, и его усы бегло зашевелились.
— Я Марко, — повторил снова в надежде, что мое имя запомнят. Внутри понимая, что это бесполезно.
— Ну что, еще по одной? — предложил дед.
— А при чем тут первак? Его же не пьют, — вдруг спросил я, оценивая свои шансы выжить.
— Кто тебе такую глупость сказал? Ты же вот пил. Зачем добру пропадать? Ты не бойся, на варенье прошлогоднем сделано, с ароматом приятным, — ответил Николай Петрович.
Я обернулся и увидел, как Толик смотрит на меня с мольбой в глазах. Он, видимо, решил, что только я могу спасти его от безумного деда. А я… Я посмотрел на свою бомбиту. Она уже однажды спасла меня, может, и в этот раз не откажет.
— Так всё, хватит, дедуль. Мы пельмени лепим, а то не успеем на речку пойти, — спасала ситуацию девушка.
— Ну лепите. Вечерком заходите, баню топить буду. Веника только надо будет насечь, — задумчиво произнес дед и пошел, видимо, на боковую.
Меня разморило. Первые три стопки, которые утром налил дед, добавили стресса, а последняя, наоборот, расслабила. Напряжение ушло, настроение поднялось. Я удобно устроился на стуле и стал рассматривать свою пышечку.
На ней было то самое голубое платье с цветочным узором, которое идеально подчёркивало её фигуру. Платка на ней не было, волосы были заплетены в длинную косу, напоминающую пшеничные колосья. Она разговаривала с Толиком, который взял пакет с мукой и начал сыпать её на стол. Машенька посмотрела на меня, её синие глаза, глубокие, как море в Италии, излучали тепло и беспокойство. Переживает за меня?
Носик свой морщит, и я вижу ямочку в уголке губ, улыбается шире, и вижу, что их две. Или одна? Не уверен, может, всё-таки самогонка может добавлять деталей. Подходит ко мне и кладет руку на лоб, холодненькая такая ладошка, становится прям легче. Снимаю её руку со своего лба и разглядываю её пухлые пальчики. Моя кожа намного темнее, и ее белоснежные пальчики на ней — это какое-то особое извращенное удовольствие. Глажу её руку и понимаю, что был прав, она действительно как маслице мягкая. Представляю, как наши тела соединяются, как моя загорелая ладонь проходится по светлому животу, бедрам.
— Марко? Очнись! Тебе плохо? — слышу беспокойный голос пышечки и лыблюсь.
Мне хорошо, моя девочка. Мне сейчас так хорошо. Получаю отрезвляющую легкую пощечину от Толика. Друг пытается привести меня в чувство.
— Маркуша, очнись! Ты нас пугаешь, у тебя взгляд такой стеклянный. Что с тобой?
— Не трогаете его, ему сейчас хорошо, кайфует пацан. Марио, давай еще стопочку налью, — заходит на кухню пошатывающийся дед и лезет в буфет за самогоном.
Маша разворачивает его обратно и отправляет спать. Затем возвращается ко мне, обтирает мое разгоряченное лицо прохладной водой и наливает в ту самую железную кружку воды. Я начинаю пить, но вода в кружке не убывает. С тревогой представляю, что было бы, если бы дед все-таки налил в эту кружку мне самогона. Доярушка открывает окно, и свежий воздух постепенно возвращает мне силы. Я смотрю на всех с открытыми глазами и заявляю:
— Че сидим? Давайте пельмени делать.
Толик качает головой, Машуня вздыхает. Мы начинаем лепить пельмени. У меня руки дрожат, и получается какое-то не тесто с мясом, а мясо с кусочками теста. Зато Толик будто бы всю жизнь только и делал, что лепил пельмешки. Они у него ровные и вылетают из-под его рук за секунды. Похоже, он сейчас не только пельмени ровно склеит, но и мою пышечку.
— Толик,
