Любовница - от слова «любовь» - Алёна Токарева
— Что же в нём «хорошенького»? — с недоумением спросила она, разглядывая новорожденного сына. — Унесите его, я устала…
Тут же закрыла глаза и провалилась в сон.
Первый месяц Валерия Андреевна, скрепя сердце, сидела дома, тем более что и сама плохо себя чувствовала. Нет, она не ухаживала за младенцем, а только следила за тем, чтобы это исправно выполняла няня. Кстати, их было две, и они сменяли друг друга. Готовил пищу повар, все прочие дела в доме выполняла приходящая помощница по хозяйству. Собственно, у Валерии Андреевны так было заведено всегда — обеспеченная успешная бизнесвумен не стала бы тратить время и силы на подобную рутину. И теперь функция новоиспечённой матери заключалась лишь в том, чтобы вовремя дать грудь ребёнку, которого приносила ей няня. Но и это занятие вскоре стало ужасно раздражать Валерию Андреевну — сидя дома, она изнывала от скуки и однообразия.
Бесконечные кормления и сцеживания были сплошным кошмаром! «Я похожа на дойную корову, у которой единственная задача — вовремя давать молоко, — с неприязнью думала она, видя, как на домашней блузке расползаются молочные круги. — И это называют радостями материнства? Да на фиг они мне сдались!»
В детскую почти не заходила, довольствуясь докладами нянь и общением с сыном во время кормлений.
— Надь, как там у вас дела? — звонила она на работу своей помощнице.
И слушала отчёты Надежды с неподдельным интересом. Вот тут Валерия Андреевна была в своей стихии, а созданная ей компания воспринималась как любимое детище, о жизни которого она неустанно пеклась.
— А как мой будущий крестник? — в свою очередь спрашивала помощница.
Они с Валерией Андреевной уже договорились, что ребёнка, когда тот чуть подрастёт, надо будет крестить, а крёстной матерью, конечно, станет Надежда.
— Да нормально… — тусклым голосом сообщала новоиспечённая мать. При этом её настроение заметно падало. — Что ему сделается? Ест, спит и пачкает подгузники… Всё одно и то же…
— А ты как думала? — посмеивалась Надежда. — Что он родится и сразу пойдёт на работу? Терпение! Дети быстро растут — скоро малыш станет совсем другим…
— Да нет у меня больше никакого терпения! — взрывалась Валерия Андреевна. — Сижу тут, как в тюрьме, и ни конца этому ни края… Вот, сама пока еле ползаю, а то наведалась бы к вам — хоть глотнула свежего воздуха…
— А ты больше гуляй — какие проблемы? — недоумевала Надежда, понявшая её буквально. — У тебя же большая территория! И, кстати, ребёнку это тоже полезно…
— Да я не о том… — досадливо поморщилась Валерия Андреевна. — Гулять-то можно, но что толку? Меня на работу тянет, аж руки чешутся…
«Во даёт Лерка! — подумала Надежда. — О ребёнке ни слова, как будто он для неё лишь досадная помеха… И всё на работу рвётся… Может, зря я её уговорила оставить малыша? Похоже, мать из неё никакая… Бедный Матвейка!»
Вскоре у Валерии Андреевны начался мастит. С одной стороны, это, конечно, было, плохо, но, с другой, тут для неё имелся и несомненный плюс — врач запретил ей кормить ребёнка, а, значит, она могла облегчённо вздохнуть и уже не заморачиваться с этими бесконечными сцеживаниями. Матвея перевели на искусственное вскармливание, и Валерия Андреевна теперь могла уезжать из дома. Молоко у неё быстро пошло на убыль, а потом и вовсе пропало, чему она несказанно обрадовалась. Немного оправившись от своих заморочек, Валерия Андреевна, наконец-то, смогла вернуться к привычной жизни.
Матвея полностью «повесила» на нянь, а сама вышла на работу, как будто в её жизни ничто не изменилось.
— Тебе Матвейка совсем безразличен? — в минуту откровения с грустью спросила Надежда.
— С чего это ты взяла? — разобиделась Валерия Андреевна. — И как можешь такое говорить?
«Да вижу я, вижу… — подумала Надежда и тут же прикусила язык. — Тяжёлый случай… Вот уж не думала, что Лерка окажется такой…»
— Прости… — спохватилась она. — Болтаю невесть что… Не бери в голову…
В конце концов, у Леры своя жизнь, а у неё, Надежды, своя. И провоцировать сложности в её планы не входило. А то с Лерки станется — закрутит гайки, и Надежде придётся туго.
Месяц покатил за месяцем, год за годом. Матвей рос, но всё на чужих руках, хотя и жил с матерью в одном доме. Мальчик не видел ничего другого, поэтому думал, что так и должно быть. Холод в отношениях воспринимался им как норма. Он привык скрывать свои чувства, боялся душевной привязанности к кому-либо, особенно к женщинам, ведь те легко могли его отвергнуть или просто держать на расстоянии, не подпуская близко. А уж что такое мужчина в семье он вообще не представлял. Мать так и не дала ему внятного объяснения насчёт того, кто его отец, и где он находится. Всякий раз этот вопрос вызывал у неё раздражение, и мальчик перестал интересоваться.
Единственный, кого он любил, и кто любил его, был пёс по кличке Марс — обыкновенная дворняжка, которую ещё щенком он подобрал на улице. В тот день они с няней вышли за ворота и решили прогуляться по посёлку, как вдруг откуда ни возьмись к ним подбежал весёлый щенок и прямиком направился к Матвею.
— Не трогай его, Матвейка! — испуганно замахала руками няня. — Он какой-то беспородный и, похоже, ничей… А вдруг у него лишай?
Но маленький Матвей ничуть не испугался и протянул щенку руку, а тот её облизал.
— Фу, фу, пошёл вон! — всполошилась няня и стала отгонять щенка.
— Не надо! — попросил Матвей. — Он добрый! Пусть идёт с нами.
Щенок и, правда, вёл себя дружелюбно и всё норовил лизнуть мальчику руку.
— А давайте его возьмём домой! — вдруг предложил Матвей.
— Ни в коем случае! — воскликнула няня. — Валерия Андреевна будет очень недовольна…
— Почему? — удивился Матвей.
Он видел мать, как говорится, по большим праздникам, и ему казалось, что она, вообще, не заметит присутствия в его жизни какого-то там щенка.
— Понимаешь, это дворняжка — беспородный пёс с улицы… — терпеливо стала объяснять няня. — К тому же неизвестно, здоров ли он…
— А что, разве порода собаки так важна? — удивился мальчик.
Какая разница, если они со щенком сразу понравились друг другу?
— Конечно, важна! — убеждённо проговорила няня. — Собак в дом берут не с улицы, а по рекомендации, у надёжных заводчиков…
— Хочу этого, — упрямо заявил Матвей. — Я назову его Марс!
Как няня ни сопротивлялась, мальчик настоял на своём и принёс щенка в дом.
— Давай его хотя бы помоем, — наконец, сдалась она. — Ох и достанется нам от твоей мамы!
Но, странное
