Временная жена - Катарина Маура

Она дружит с моей сестрой и невесткой.

Моя бабушка ее обожает, и если что-то случится, она мне этого не простит.

Она была навязана мне и, скорее всего, шпионит для моей бабушки.

Я женюсь на другой.

Да, пошло оно все к черту. Если это значит, что я снова смогу ее попробовать, мне плевать на все остальное. Вот почему я держался от нее подальше. В глубине души я всегда знал, что стоит мне ее тронуть — и меня зацепит.

Мой палец зависает над кнопкой вызова на столе, но внезапный укол нервозности не дает мне ее нажать. Что за херня? Когда я вообще в последний раз нервничал?

Я все же нажимаю.

Валентина поднимает голову, ее взгляд встречается с моим через стекло.

— Зайдешь? — спрашиваю я. Голос выходит резче, чем я хотел.

Она кивает и поднимается, ее глаза не отрываются от моих, пока она идет ко мне. На ее лице нет ни злости, ни обиды. Я не могу понять, хорошо это или плохо.

— Доброе утро, Лука, — произносит она с той самой вежливой, раздражающе нейтральной улыбкой.

А я… Все, чего я хочу, — это увидеть, как она смеется для меня так же, как смеялась для Джошуа.

— Валентина.

Она смотрит на меня в ожидании, а я откидываюсь на спинку кресла, не зная, что сказать.

— Чем могу помочь? — ее голос настолько вежливый, настолько отстраненный.

Это та Валентина, которую я знаю все эти годы. Но я начинаю понимать, что только мне достается эта холодная, отдаленная версия ее самой. Остальные видят ее живой, теплой. Я хочу, чтобы она стояла на коленях между моих ног, ее губы были раздвинуты, а в глазах горел огонь желания. Хочу видеть, как она теряет контроль, как разваливается на части, снова и снова, как той ночью.

Я сжимаю зубы, силясь отогнать эти мысли.

— Прости, — говорю я, голос звучит непривычно мягко.

Ее глаза широко распахиваются, и она скрещивает руки на груди.

— Если уж на то пошло, извиняться должна я, — произносит она, отводя взгляд. — Прости, что ушла раньше, хотя ты приказал мне оставаться с тобой. Я подвела тебя.

Она снова смотрит на меня и натягивает на губы искусственную улыбку.

— Ты был прав. Я забыла свое место. Мне стало слишком комфортно рядом с твоей семьей, на таких мероприятиях, как свадьба Ареса и Рейвен. Я забыла, что не принадлежу к твоему миру. Никогда не принадлежала. Я всегда буду лишь очередной сотрудницей, женщиной, которая могла бы быть только любовницей, но никогда женой. Разве не в этом ты меня и обвинил? В том, что я хотела быть любовницей Джошуа, даже несмотря на то, что у него нет ни жены, ни девушки?

Она убирает за ухо выбившуюся прядь, и мой взгляд тут же падает на ее дрожащие пальцы. Голос ее звучит уверенно, но тело выдает ту боль, что я причинил.

Как мне это исправить? Как заслужить ее прощение?

— Я услышала твое предупреждение, Лука. Я перешла черту, и мое поведение могло бросить тень на твою репутацию. Последнее, что тебе нужно, — это слухи о том, что твой исполнительный секретарь ищет себе спонсора. В этом ведь все дело, да? — усмехается она, без капли веселья. — Я искренне прошу прощения. Это напоминание мне было необходимо. Больше такого не повторится. Можешь не беспокоиться — я не поставлю свою работу под угрозу.

Блядь. Что я, нахрен, наделал?

— Валентина, — говорю я, не зная, как объяснить. — ты… ты меня неправильно поняла.

— Так ли это?

Как мне отрицать ее слова, не признавшись, что я просто ревноВэл?

Я не имею права ревновать ее. Она может танцевать, с кем хочет. Но я не смог вынести этот зрелище — ее руки на нем, ее смех для него.

Я знаю Джошуа. Он не связывается с женщинами всерьез, и уж точно не собирается жениться. Мне невыносимо видеть ее с кем-то другим, но меньше всего — с ним. Он бы просто поиграл с ней и выбросил, как ненужную игрушку.

Я годами держал дистанцию между нами. Каждый день напоминал себе, почему должен ее ненавидеть, а не хотеть. Но, черт возьми, после той ночи пути назад нет. Я больше никогда не смогу смотреть на нее так, как раньше. Не после того, как видел, как она кончает для меня.

— Я хочу, чтобы ты знала: я глубоко уважаю тебя, Валентина. Ты без сомнения — самый ценный актив Windsor Finance. Я перешел черту, и если кто-то вел себя неподобающим образом, так это я.

Она молчит.

— Я наговорил тебе того, чего не хотел. И если бы мог, я бы взял назад каждое слово. Черт, не только слова. Я бы стер и поступки. Я не думаю, что когда-либо в жизни жалел о чем-то так сильно, как о той ночи.

Я смотрю ей в глаза, надеясь, что она хотя бы немного поймет.

— Ты мне не безразлична, Валентина. Куда больше, чем ты можешь себе представить. И последнее, что я хотел, — это причинить тебе боль.

Но я причинил. Я не должен был ее трогать. Я не имею права. Потому что есть только один способ оставить ее в своей жизни. Как свою сотрудницу. И никак больше. Я не могу допустить, чтобы мы зашли дальше.

Она вздрагивает и сжимает зубы.

— Ты не единственный, кто об этом жалеет, Лука, — говорит она мне, гнев уходит из ее голоса, оставляя только сожаление. — Я бы предпочла, чтобы мы больше никогда не говорили об этом.

Она проводит рукой по волосам и насмешливо фыркает, ее злость возвращается с новой силой.

— И, самый ценный актив Windsor Finance, — повторяет она, на ее лице появляется язвительная улыбка. — Да, вот кем я для тебя являюсь, да? Как я могла хоть на секунду забыть об этом?

Черт. Черт.

— Я не имел в виду это, — спешу ей сказать.

Глаза Валентины сверкают гневом.

— Ты, похоже, говоришь и делаешь много того, чего якобы не имеешь в виду, — отвечает она мне. — Может, тебе стоит просто помолчать?

Она хочет, чтобы я заткнулся?

— Я…

— У тебя встреча через десять минут, — перебивает меня она, в ее глазах чистая ярость. — Я отправлю тебе все необходимое для нее на почту.

И она выходит, оставляя меня стоять, глядя ей вслед. Как я умудрился все испортить еще больше?

Глава 9

Валентина

— Вэл?

Я подняла глаза