Головная боль генерала Калугина, или Гусь и Ляля - Наталия Романова
– Сергей Максимович Дудко, – представился он. – Будут проблемы – обращайтесь. Майор передал мою просьбу? – посмотрел он на Славу, мгновенно вычислив «старшую» и потенциальный источник неприятностей.
Слово «просьба» прозвучало как «приказ», Ляля невольно вздрогнула. Не нравился ей Сергей Максимович, и не должен был. Командир не обязан источать благость на всю округу, его авторитет должен быть беспрекословен, приказы выполняться мгновенно и без обсуждений, но неприятный холодок по спине заставил сжаться.
– Передал, – спокойно ответила Слава. – Товарищ подполковник, нам правда жаль, что так получилось… с лейтенантом, – спешно добавила она.
– Жалеть у мамки под юбкой будешь, – коротко ответил он, развернулся и направился на выход.
Ляля обхватила рот рукой, посмотрела на впервые за целый день растерявшаяся сестру, судорожно выдохнула от поднявшихся эмоций. Поспешила за командиром, едва успела догнать на самом выходе.
– Сергей Максимович! – окликнула она.
Тот резко обернулся, сухо, вопрошающе посмотрел. Однако откровенной неприязни во взгляде не было, скорее лёгкая досада от того, что видит, что в принципе вынужден терять время на представшее перед ним недоразумение.
– Сергей Максимович, – спешно проговорила Ляля. – Я, мы с сестрой, хотели бы быть полезны. Приносить какую-нибудь пользу, раз так… так всё вышло.
Она была абсолютно искренна в своём порыве. Им по двадцать два года, никто не обязан носиться с ними, как с писанными торбами – хоть Ляля и привыкла к такому отношению, не стоит лукавить. Они могут быть полезны… в чём-нибудь.
– Какую, например? – ничего не выражающим голосом ответил командир.
– Не знаю, – растерялась Ляля.
Что реально она могла предложить, если опустить пошлые намёки и прямые заявления, которых наслушалась за сегодняшний день с избытком? Она не разбиралась в оружие, и кто её подпустит к нему. В медсанчасти тоже совершенно бесполезна, её тошнит от вида крови, она не расторопная, не быстрая и сообразительная, как сестра. Плакаты рисовать, портреты личного состава?
– Убраться там… на кухне… – пролепетала она.
– Умеешь готовить? – тоном чуть-чуть мягче спросил Сергей Максимович.
– Паназиатскую кухню могу, средиземноморскую… – Ляля и сама понимала, насколько нелепо звучат её слова.
Но если она может приготовить том-ям или паэлью, то и щи получатся. Слава же с походным опытом точно умела приготовить всё из форменного ничего.
– Хорошо, – едва заметно вздохнул командир. – Повару помощь не помешает, только, пожалуйста, никаких инициатив. Договорились, Валерия?
Ляля поспешно кивнула, не сообразив сразу, что командир откуда-то знает, что она Валерия, а не Владислава. Впрочем, наверняка Вячеслав Павлович рассказал, кто из них кто и на что примерно способен.
Славка – на что угодно. Ляля – не впасть в панику, увидев мёртвого таракана, это если повезёт.
Вернулась к себе, там Гусь невозмутимо прикручивал штору на дверь, переговариваясь со Славой. Обсуждали общих знакомых, о которых Ляля ничего не слышала. Слишком разный у них с сестрой круг общения.
Ляля попыталась просочиться мимо незаметно, будто в крохотном пространстве это возможно. Гусь попятился, пропуская, подмигнул, произнёс с улыбкой:
– Не бойся, солдат ребёнка не обидит.
– Я не ребёнок, – себе под нос буркнула Ляля.
– Вот же лялька, – по-доброму усмехнулся он. – Виктор, – протянул он руку.
– Ляля, то есть Лера, но Ляля привычней.
Пришлось ответить на рукопожатие. Её крошечная ладошка утонула в загорелой мужской руке. Твёрдой, мозолистой, тёплой, мягко обхватывающей, несмотря на очевидную силу.
– Пойдёмте, экскурсию вам устрою, с мужиками познакомлю, покажу, что здесь и как, – обратился капитан к сёстрам, когда довольно посмотрел на плод своего труда.
Штора плотно занавешивала вход, закрывая от внешнего мира. Звук, конечно, проходил, но хотя бы они не торчали, как экспонаты выставки народного хозяйства. Можно спокойно отдохнуть, не опасаясь переодеться, если, конечно, здесь вообще возможно не бояться.
Невелико хозяйство оказалось. Комната личного состава с полками вдоль стен, длинным столом, с рядами нар, там, заливисто храпели два бойца. Выделялась одна койка, застеленная по струнке, с головным убором по центру, заставляя содрогнуться всем телом.
Довольно просторная столовая на фоне общей тесноты, там же кухня. Была и полевая, повар, тот самый Алексей с великосветским пардоном, ей почти не пользовался. Лишь когда народа много, сейчас мало, так что кормил «домашним, как у мамки».
В кабинет командира никто не повёл. Гусь лишь показал единственную нормальную дверь во всём устройстве блиндажа.
Брезент в душе в качестве загородки, горячая вода появляется ближе к вечеру, когда нагреется от солнца. Все мыться предпочитали на улице, водой из пятилитровых баклажек, чтобы не засорять сток, не создавать себе проблем, так что помещение с гордым название «баня», о чём свидетельствовала табличка, полностью в женском распоряжении. Хоть залейся! Главное, чтобы вода была, и сток не засорился.
Везде порядок, насколько возможен порядок в походных условиях. Жить можно, если закрыть глаза на тесноту, отсутствие хоть какого-нибудь уюта и капитана Бисарова, который не сводил глаз с Ляли. Разглядывал, как неведомого зверька.
Остальные тоже смотрели не таясь, шутили, откровенно заигрывали, правда, без пошлостей, можно сказать деликатно. Бисаров же, Ляля готова была чем угодно поклясться, мысленно проделывал с ней такое, что даже представить стыдно.
А что скажешь? Не смотрите на меня, товарищ капитан? Он ведь с хорошими намерениями общается. Штору повесил, сказал, что лампочку в их комнате поменяет на более яркую. Раньше помещение в качестве каптёрки использовали, сейчас светлицей девичьей стала – карьерный рост на зависть.
Через час Ляля, под руководством Алексея, помогала на кухне. Ради такого случая повар выдворил дежурного, заявив, что они с Лялей вдвоём справятся, выразительно поведя бровями. Оставалось попытаться сделать вид, что скользкий намёк не слышала, не видела, не поняла. Не переделаешь служивых, она это точно знала.
Поминутно в проёме появлялись мужчины. Предлагали помощь, норовили пройтись рядом, сесть поближе. За пару часов нашлось столько поводов заглянуть, промелькнуло столько лиц, что Ляля даже как-то смирилась со стоящим в атмосфере концентрированным тестостероном и количеством неуместного на её взгляд мужского внимания.
Виктор Бисаров со странной кличкой Гусь не появился ни разу. Ляля поймала себя на подсознательной мысли, где-то на периферии собственного внимания, что начинает беспокоиться о нём. Волнуется, переживает, не произошло ли что-то… где он? С кем?
Глава 7
– Ты так мелко-то не шинкуй капусту, пополам да надвое нормально, – с широкой улыбкой прокомментировал Алексей старания Ляли.
Они со Славой уже три дня жили на позициях, в «светлице», можно сказать – обжились. Вернее, обжилась Слава, стала своим парнем для всех, если не подружилась, то приятелем
