Мама знает лучше - Ария Тес
— Ну, и? Долго ждать тебя? Иди в гостиную. Поговорим...
«Монстр»
Аури
Я сижу на диване в нашей гостиной и смотрю на свою свекровь, которая здесь себя чувствует как дома.
Мне это не нравится.
То, как она ходит из угла в угол, как она берет чужие вещи, что сама себе наливает выпить, достав стакан из бара и оттуда же выудив бутылку виски. Но я ничего, конечно, говорю.
Раньше молчала из страха ее обидеть, а теперь…
Сжимаю руки и смотрю в сторону.
Наша квартира красивая. Она находится в элитном ЖК, у нее хорошая, просторная планировка и самый лучший ремонт из всех возможных. По дизайн-проекту. Человека, который его создавал, Антонина Алексеевна выписала из самой Москвы! А квартиру эту подарила сыну на окончание обучения в престижном университете заграницей, куда отправила его становиться «будущем» своего бизнеса.
Он стал.
Я не могу не отметить, что жесткие решения Алексей принимать научился, конечно. Выгнал меня быстро, придумав какую-то дикую историю. Чтобы теперь, когда вернулась его красотка, быстренько жениться на ней.
Наконец-то правильно жениться.
— Наверно, вы просто счастливы, да? — тихо спрашиваю ее, плавно перевожу взгляд.
Антонина Алексеевна замирает на мгновение, глядя мне в глаза, а потом берется за рамку, где вставлена фото с нашей свадьбы, и опускает ее "лицом вниз".
— Ну, надеюсь, ты не ждешь, что я буду страдать?
Я поджимаю губы и первой отвожу глаза в пол.
С ней сложно конкурировать по силе и воле. Эта женщина трех здоровых мужиков на лопатки уложит, если ей это будет нужно.
Жестокая…
Леша говорил, что его маме пришлось стать такой. Когда-то давно она познакомилась с мужчиной в Москве. Он был из очень богатой семьи, а она нет, поэтому она не сильно нравилась его родственникам, но они все-таки поженились.
В этом браке родился Леша.
А потом его отец умер.
Алексей не произносил этого вслух, конечно, но по подтексту я уловила, что его мать приложила к руку к скоропостижной кончине супруга. В смысле, она не хладнокровный убийца, конечно, не психопат (ну, или, по крайней мере, тогда им не была), но его отец был очень плохим человеком. Он бил ее, сильно выпивал и вообще в одночасье стал настоящим ублюдком. После свадьбы все маски пали, а она оказалась в ловушке. Его семья была связана с политикой, и когда все случилось, они заплатили ей, чтобы вдруг не вылезло никакой грязи, признали инцидент «несчастным случаем», а потом попросили ее покинуть Москву.
Так, с сыном на руках она оказалась снова здесь. И именно так она получила все то, что сейчас имеет. То есть, финансирование, конечно же. Я не могу исключить из уравнения труда, который она вложила в свое дело. Деньги ведь как? Они сделали только половину, а остальное она и ее отец.
Совершенно естественно, что больше слышать о своем муже она не хотела, поэтому сменила сыну отчество не на свое, конечно, чтобы не было вопросов по поводу ее брака, а фамилию на отцовскую, и так они стали Быковами.
Мда. Печальная, сложная и тяжелая история. Казалось бы, мы с ней сильно похожи, поэтому логично, что она должна была…отнестись ко мне иначе, но имеем то, что имеем.
Или нет? Вдруг...она увидела, что ее сын стал похож на своего папашу и хотела меня предупредить?… Это глупо, знаю, но надежда умирает последней? Да? Вполне вероятно, что все те слухи обо мне разожгла Настюша. Чтобы забрать обратно «свое».
— Вы хотели предупредить меня сегодня? — снова тихо спрашиваю, подняв глаза, — Поэтому вы позвали меня на обед? Вы хотели об этом поговорить? О том, что Леша творит…за моей спиной? Или рассказать о слухах? Узнать о них что-то? Если да, клянусь вам, Антонина Алексеевна, я никогда бы не…
— Конечно, «не стала бы», — хмыкает она, усаживается в кресло и закидывает нога на ногу, — Ты ни в чем не виновата.
Если бы я ее не знала, то, возможно, не уловила бы сарказма, который она так искусно умеет скрывать.
А она умеет.
В ее интонациях сложно разобраться, но я считай, прожила рядом с ней три года и знаю…это сарказм.
— Вы мне не верите…
— Вообще-то, — усмехается она и делает глоток, — Верю. Точнее, я знаю, что ты здесь ни при чем.
— Тогда…
— Я тебе еще на свадьбе говорила, дорогая. Помнишь? Ты — не пара для моего сына.
Ловлю некий ступор.
Да, я помню эти слова, конечно…но…
— Подождите…
— А ты все-таки смешная. Неужели ты думаешь, что я буду действовать за спиной своего сына, чтобы тебе помочь? Боже…— шумно выдохнув, она откидывает голову на спинку кресла и издает смешок, — Единственное, что я в тебе могла терпеть — это твой ум. Ты не казалась дурой, а теперь…похоже, я ошибалась.
До меня моментально доходит истина, ведь она не ошиблась: я действительно не дура, даже если мне очень хочется спрятаться в розовом мире и в глупостях...
— Это все вы… — растерянно шепчу, глядя своей свекрови в глаза, — Это вы все подстроили…
— Каюсь.
— Не…да вы…
— Ау-ре-лия, дорогая. Да, я подкупила всю свою охрану, чтобы они кое-где соврали, кое-где преувеличили… Но эти люди принадлежат мне. И весь город — мой! Чего ты ожидала?
— Он…
— Он не верил сначала. Но только сначала. Показать твое истинное лицо было достаточно просто: тут факты сошлись, там ситуация сыграла мне на руку. Немного капель определенных препаратов в твой бокал, и бам! У тебя снова болит голова, и ты уезжаешь домой с приема. Или не домой? Или так ты маскировала встречи со своим любовником?
— У меня нет!... Стоп...вы меня…травили?…
— Ну, «травила» — это очень громко сказано, дорогая. Так, иногда убирала тебя с доски, и, конечно же, кормила тебя противозачаточными, чтобы ты не понесла. Этого мне не нужно…
Хлопаю глазами, инстинктивно прижимая руку к животу. Она на него смотрит пару мгновений, потом вздыхает и делает еще один глоток.
— Да, я все это сделала, дорогая. Но сама подумай, разве я смогла бы заставить
